Страница 18 из 145
Вскоре староста ушел из подпола, вернувшись в дом. Послышались приглушенные мужские голоса и смех. Брат с сестрой тихонько общались между собой, утешая друг друга и думая, как жить дальше. Наиль подробно рассказал все, что с ним произошло. Зиргрин молчаливо слушал их разговор, никак не вмешиваясь. Ему было немного неприятно от того, что мальчик постоянно сжимает его рукоять. Все же носитель был еще далек от стандартов одушевленного клинка, так что и желания подчиниться этой руке не возникало ровным счетом никакого. Вспоминая, как впервые его взяла рука бога Хаоса, Урташа… В тот момент Зиргрин ощущал себя так, словно сойдет с ума, если хватка божества разожмется. Тот момент никогда не выветрится из его памяти. Незнакомый инстинкт так сильно его напугал, что, сам того не осознавая, Зиргрин вывернулся из руки Урташа. И, кажется, он тогда порезал божество? Почему в сознании мелькают ощущения от прикосновения к лезвию черной вязкой крови высшего существа? Не из-за этого ли он впал в летаргию на столько лет? Что тогда с ним произошло? Как именно тот случай повлиял на него?
Через некоторое время сверху открылся деревянный люк. По лестнице спустился староста Вешан, без лишних слов махнув рукой брату с сестрой. Наиль и Иса немедленно поднялись, последовав за стариком. Взобравшись по хлипкой лестнице наверх, они оказались в хозяйственной части двора старосты, где хранились разнообразные грабли, топоры, вилы и прочий инвентарь. Староста тихо вывел двух детей со своего двора, после чего, держась вдали от деревенских окон, как темных, так и освещенных тусклыми огоньками самодельных свечей, добрался до неприметной двери в деревенской стене. Дверь вела на местное кладбище, мимо которого Вешан и провел своих «гостей» через поросший вереском пустырь к небольшой речушке с крутыми берегами. Спустившись по песчаному обрыву к самой воде, староста передал детям мешок, который всю дорогу тащил на себе.
— Здесь немного еды, да одёжа теплая. Впору или нет — вам сейчас выбирать не приходится. Идите вдоль реки до раздвоенного дуба, от него свернете в лес. Кремень да кресало тоже положил, но пока далеко не отойдете — огня не зажигайте. Да и вообще, не останавливайтесь, пока можете. Чем дальше уйдете, тем вам же лучше. Ну… Не поминайте лихом, что мог для вас — сделал. Не потому, что вас пожалел, а потому, что перед мечом этим в долгу. Сим я считаю, что долг свой полностью выплатил.
«Передай ему, что я признаю его долг закрытым», — сообщил Зиргрин Наилю.
«А сам чего? Раньше общались ведь».
«Общались, но мне это несколько неприятно, инстинкт такой. Так как ты теперь в некоторой мере мой хозяин, мне просто не хочется без нужды разговаривать с кем-то, кроме тебя. Просто прими это, не поймешь все равно».
«Ладно», — мысленно проворчал Наиль, передавая слова меча.
Зиргрин на самом деле заметил, что после заключения договора с Наилем, у него словно в сознании появился какой-то ограничитель. Одна мысль о разговоре с кем-то, кроме мальчика, вызывала в нем отвращение.
Распрощавшись со старостой, дети, следуя его инструкциям, направились в лес, стараясь игнорировать слабость. Оба были истощены: Наиль болезнью, а Иса — передачей своей силы мечу. Не пройдя и пары километров после входа в лес, брат с сестрой опустились на землю прямо под ближайшим деревом. Они не могли двигаться дальше. Наиль все время тащил в руке обнаженный клинок, часто используя его, чтобы прорубить себе путь под ворчливое неудовольствие таким обращением Зиргрина. Мальчик выглядел особенно измученным, но ни разу не позволил себе пожаловаться на усталость.
«Ты бестолковый мальчишка», — ругался Зиргрин, едва Наиль перестал им пользоваться в качестве топора. — «Прорубая себе путь, ты просто умолял преследователей найти вас поскорее».
— Но там было не пройти, — вслух попытался оправдаться Наиль, заработав странный взгляд сестры. Ису раздражало, когда брат разговаривал с мечом, игнорируя ее.
«Почему ты меня не слушал? Я же сказал, как надо проходить через колючие кусты».
«Я только весь ободрался о колючки, когда попробовал», — произнес мальчик, на этот раз мысленно.
«Ты только один раз попытался. Конечно, с первого раза не вышло ни у тебя, ни у Исы», — бывший убийца был очень недоволен таким отношениям к собственным советам. Если так пойдет дальше, то ему придется вскоре опять искать подходящего кандидата…
«Я так устал. Давай, завтра попробую?»
«Ладно», — мысленно вздохнул клинок. — «Но вам все равно нужно уйти отсюда. Чуть дальше я чувствую воду, пройдите направо еще немного. Нужно отойти от этой просеки, которую ты устроил».
Наиль тихо объяснил сестре, почему им нужно уходить. Иса оказалась стойкой девочкой, она через силу заставила себя подняться и побрела в указанную братом сторону. Наиль же, следуя позади, на этот раз очень внимательно слушал пояснения меча, в меру своих сил скрывая оставленные следы. Еще минут через двадцать они вышли к берегу небольшого пруда, в котором резвился беззаботный выводок утят. Забравшись в пышные кусты, дети сразу же уснули, а Зиргрин, незаметно подсоединившись к Наилю через их связь, создал простенькую скрывающую иллюзию.
Мечу не требовался сон, так что он внимательно наблюдал за окружением, размышляя над системой тренировок для ученика. Большую часть он продумал, пока мальчик лежал без сознания, но оставались моменты, по которым бывший убийца все еще не мог принять решения. Например, обучать ли Наиля специфическим навыкам теней? Если да, то необходимо обеспечить его уже сейчас подходящей алхимической аптекой. Например, препараты для развития ночного зрения необходимо начинать пить уже с первой тренировки. Глаза очень чувствительны к внешнему воздействию, менять их структуру необходимо очень медленно и осторожно. В «клетке» существовал целый специальный алхимический отдел, который производил расчёты и создавал препараты для каждого ученика в индивидуальных пропорциях. Учитывалось множество факторов: Вес, рост, возраст, раса. Особенно раса…
«Как тебя зовут?», — неожиданно спросил Наиль, проснувшийся от резко вспорхнувшей недалеко птицы. — «У мечей с душой всегда есть имена, это во всех книгах пишут».