Ученик Проклятого

— Вот как… Я постараюсь уговорить Дарнака не подрезать тебе крылья… Но ничего не могу обещать. Если у меня не получится его убедить, то придется тебе с ним поторговаться.

— Хорошо. Спасибо, что предупредил.

— На твоем месте я бы сбежал, парень. Один старый теневик не сможет удержать тебя, если решишься.

— Я не побегу, — уверенно ответил Наиль. — По крайней мере, пока не попытаюсь договориться с Дарнаком. Моя клятва стать убийцей не оговаривала, что я не могу стать убийцей на государственной службе. Если нам с сестрой будет обеспечена безопасность и достойная жизнь, то мне этого будет достаточно.

— В самом деле, — улыбнулся Микон. — Я не подумал о твоей главной цели, а ведь она так проста… Да и ты еще юн, а я приписал тебе амбиции, которых у тебя еще нет.

— Кто сказал, что у меня нет амбиций? Они есть. Я хочу стать лучшим убийцей, не хуже, чем королевские тени Северного материка. А кто мне будет определять цели — это вторично.

— Ха, знаешь, у тебя вполне может получиться, — Микон хлопнул юношу по плечу, после чего хлебнул воды из фляги и натянул маску на лицо. — Пора возвращаться. Надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении.

Наиль пожал плечами, после чего также надел маску. Вдвоем убийцы деактивировали защитный артефактный барьер, скрывавший их от зверей и разумных, убрали следы своего присутствия, после чего направились в обратный путь.

Добравшись до блок-поста, где оставляли лошадей, напарники обнаружили, что в этом месте остался лишь конюх, дожидавшийся возвращения двух личных убийц генерала Дарнака. Пока солдат седлал четвероногий транспорт, подготавливая лошадей к дальней дороге, он успел пересказать все последние новости. От него Микон с Наилем узнали, что в превращенной в штаб деревне генерала больше нет. Два дня назад закончилась переброска сил к Восточной заставе, и туда же выступил сам Дарнак вместе с остальными высшими офицерами и магами. Здесь осталось две роты новобранцев, назначенных в помощь повелителю зверей, все еще занимавшемуся устранением последствий недавней катастрофы.

— Тогда отправляемся прямо к Восточной заставе, — произнес Микон, взлетая в седло своего гнедого мерина.

Наиль ничего не ответил, лишь согласно кивнул, после чего тоже взобрался на свою лошадку. Внешне этого не было заметно, но он все еще сильно напрягался при верховой езде. Этот навык никак ему полностью не давался, и спасало только тренированное тело с отличной ловкостью и чувством равновесия.

Армии, чтобы добраться до Восточной заставы, потребовалось много времени, однако для двух наездников, двигавшихся налегке, хватило половины дня. Первое, что увидели убийцы — это бесконечные обозы, неповоротливо двигающиеся в ту же сторону. Их сильные лошади легко оставили медленные телеги с провиантом и оружейными припасами позади, быстро достигнув первых палаток военного лагеря.

Глядя на открывавшийся с холма вид, Наиль восхищенно вздохнул. Походные палатки расположились на открытом пространстве, простираясь далеко за горизонт. Повсюду суетились солдаты, слышались крики офицеров, ржание лошадей, нервный смех готовящихся к войне бойцов. Поднимавшийся от тысяч костров дым стелился по земле, забираясь в ноздри вместе с запахами готовящейся незамысловатой пищи, лошадиного навоза и каких-то отходов. На окраине о чистоте никто не заботился, но, чем ближе к центру лагеря они подъезжали, тем аккуратнее все смотрелось.

Несколько раз на подходе к лагерю и пару раз после въезда в него Наиля и Микона останавливали патрули, выясняя их личности. Напарники терпеливо предъявляли свои жетоны королевских разведчиков, после чего спокойно проезжали дальше. Постепенно перед их взорами выростала мощная крепостная стена, тянувшаяся в обе стороны вдоль границы. Через определенные промежутки на стене были построены смотровые башни, с которых велось наблюдение за действиями вражеских сил на хальминской стороне. Стены расходились в стороны от города-крепости с внушительными круглыми башнями по периметру и просто исполинским донжоном, поднимавшимся над тремя кольцами защитных стен. Все это сияло в магическом зрении просто безумным количеством энергии, намекая на еще один, а может, и не один слой обороны.

Город-крепость гордо носил название «Восточная застава». Именно он сейчас был основной преградой силам Хальмина на пути в земли Альзарда. Несколько лет назад крепость была взята врагом и разрушена, но после того как Дарнак, возглавив Восточную армию, смог отбросить захватчиков обратно за линию границы, крепость была восстановлена и укреплена дополнительно. Наиль во время работы в комендатуре Затона, слышал, что после победы над Хальмином генерал лично приехал в столицу и устроил королю форменный скандал, попутно дав кулаком в зубы попытавшемуся его осадить военному министру, Дарнак на пальцах разъяснил, что происходит и чем грозит попустительство. К счастью, Альзард Второй, хоть и был узколобым упрямцем, но в ведении войны толк знал. Он не только не наказал наглеца, но, напротив, зауважал его после случившегося. Альзард сам обладал подобным прямым характером, так что легко пошел навстречу запросу генерала, приказав обеспечить пограничную крепость всем необходимым. И, хотя у Микона к королю было множество претензий, Дарнак с правителем умудрился завести крепкую дружбу. Возможно, потому что оба были солдафонами до мозга костей. Вот только генерал, в отличие от короля, умел мыслить шире. И лишь благодаря этому он смог добиться абсолютной преданности Микона, без которого ему вряд ли удалось бы достичь тех же успехов.

— Стоять! — громко приказал один из караульных на въезде в крепость.

— Королевская разведка! — сообщил Микон, снимая маску и протягивая жетон. — Я — Микон, «темная рука» генерала Дарнака, личность Фантома — государственная тайна.

Ситуация с проверкой магической защиты на жетонах королевской разведки в очередной раз повторилась. Убедившись в личности двух убийц, караульные уважительно пропустили их в город.

Лошадиные подковы звонко ударили по идеально-чистой каменной мостовой, разнося эхо стука копыт по округе. Город создавал угнетающее впечатление. Здесь было необычайно тихо, на улицах не слонялись прохожие, почти все дома представляли собой жилье для военнослужащих с их семьями. Ставни таких домов сейчас оставались плотно закрыты, а изнутри не доносилось ни звука, хотя Наиль отчетливо ощущал, что дома не пустовали. Изнутри каждого жилища исходили волны самых разнообразных чувств, провоцируя у парня стойкую мигрень.