Страница 38 из 74
— Княже... — в разговор неожиданно влез Евфимий, видимо решив отыграть свою миротворческую роль. — Ущемления веры не будет, твердо я тебе обещаю. Но даже худой мир лучше войны. Надо решать. Уважь меня. старца...
— Решать? — недобро протянул я, скользнув взглядом по посадникам.
— Все решим! — горячо и твердо пообещал Мотурицын. — А с ганзейскими сам говорить будешь, оне уже просятся, а мы подсобим...
— Тогда пошли, поговорим наедине... — я встал и вышел в соседнюю комнату. Посадники как привязанные потопали за мной.
А вот там, пошел совсем другой разговор.
— Ну? Как до жизни такой дошли?
— Знаем мы, зачем на Новгород ты пришел, княже... — зло буркнул Щока.
Я особо не удивился. Как не старайся, утечка должна была случиться. И был готов к этому.
— И что с того, что знаешь?
— К тому, что понимаю, к чему ведешь!
Я усмехнулся:
— Было бы худо, если бы не понимал. Я у вас что-то просил? Вы сами подставились — теперь отгребайте.
— Такие дела, — мягко заметил Мотурицын, — надо было прежде с нами решать. Нешто не пособили бы?
— Пособили? Вы спите и видите, как под Жигимонта и Ягайлу упасть. Я и так своего крестового брата великого князя сдерживаю, ибо вы как кость в горле Москве. Ладно токмо за кошель свой радеете, но с латинянами якшаться? Видать надобно пыл поумерить в вашей защите...
Наседал на них, наседал, а потом посадники взмолились, мол, давай уже что-то решать.
Ну и решили, чего уж тут.
В общем, вышло так, что посадники обещались мне почитай всю экспедицию оплатить: частью деньгами, частью провизией и снаряжением. И разрешили открыто набрать новгородских охотников в войско. Но официально город свою рать мне не дал. А еще выторговал обещание стать их лоббистом, то бишь защитником пред Василием Московским. А в завершение ряда я вытребовал с них два десятка ручниц со стен.
Вот так и решился вопрос с Новгородом. Умею дожать, что есть, то есть.
Но потом еще пришлось толковать с ганзейскими. Их я вообще решил ободрать как липку, ибо нехрен борзеть.
Немцы очень быстро дали себя ошкурить, хотя сразу даже пытались стребовать за проткнутую задницу и пугали прекращением торговли.
К слову, битый мной персонаж оказался племянником их олдермена, главы ганзейской общины в Новгороде, Карла Бергена. Толстенького, лысого как яйцо мужичка. На удивление адекватного и неплохо болтавшего по-русски. А еще он оказался родом из Ростоке, того самого города, откуда меня зафитилило в средневековые ебеня. Что меня несколько растрогало, и я даже почти не орал на немцев.
— Вы сами наказали моего племянника, — кланялся Берген. — Неоправданно жестоко наказали. Нам еще придется тратиться на лекаря. Простите, господин, но я не понимаю, что еще...
— Неоправданно жестоко? Что бы с ним сделали, если бы он попытался столкнуть в грязь курфюрста? — ласково поинтересовался я.
Олдермен побледнел.
— Но вы... он же вас не опознал...
— Это что-то меняет? Вы здесь в гостях, а не дома. Хорошо, тогда мне придется приказать отрубить ему руку за поругание чести. В таком случае, все обвинения с вас будут сняты.
У Бергена затряслись губы.
— Но тогда... тогда мы будем вынуждены свернуть торговлю, что не в ваших интересах.
— Видимо вы не понимаете... — я с сожалением вздохнул. — Есть у нас пословица, свято место пустым не бывает. Вы уйдете — придут другие. Помнится, мой брат задумывал разрешить вам открывать торговые фактории в Москве и других городах. Жаль, теперь не сладится...
После этого заявления разговор сразу пошел на лад — расширением торговли немчура очень заинтересовалась.
В общем, по итогу, Ганза тоже фактически профинансировала мне поход в Литовское княжество — на это дело я содрал с них две тысячи ливонских шиллингов, именуемых на Руси шелягами. А еще, предварительно договорился о поставке в обход ограничений железа и меди, правда в изделиях и монете. Но сей момент отдал на решение своему коллеге Василию, о чем немедленно и отписал ему. Сам-то я больше повоевать, а он хозяйственник, ему и карты в руки.
В общем, нормально вышло. Хотелось больше, гораздо больше, но, увы, я и так содрал с посадников по максимуму. А помимо этого, обзавелся среди местного народа славой защитника православных — что очень важно. И эту партию я еще сыграю.
А секретность? В задницу секретность. Пусть Сигизмунд и Ягайло будут знать, что я собираюсь к Свидригайле. Значит буду петлять с временем похода и маршрутом.