Содержанка

Поцелуй сухой, словно Раф неделю ходил по пустыне в одиночестве. Он собирает влагу с моих губ, я тут же их смачиваю, и он вновь ее забирает. Теперь поцелуй нежнее. Это похоже на игру, мы опять целуемся, Алекс — только губами, а я с участием языка. Которым касаюсь его рта, увлажняю наш контакт, смягчая его. Делая приятнее.

Как бы там ни было... забыться. Расслабиться и не думать. Пусть так.

Робко обнимаю Алекса за шею, провожу по волосам на затылке... Обалдеть, какие они жесткие! Раф обнимает в ответ и углубляет поцелуй.

От смеси стыда, шока и удовольствия я окончательно хмелею. Его язык, который прежде оставался невостребованным, бесцеремонно проникает в мой рот, вкус слюны оказывается последней каплей. Я вцепляюсь Рафу в плечи. Не хочу, чтобы он останавливался. Приехала делать глупости, сумасшедшая.

Наши языки сплетаются, и пульс тарабанит. Алекс прерывает поцелуй, ведет губами по моей щеке, задевает мочку уха. Я сжимаю ткань его рубашки, впиваюсь в кожу пальцами. Он тут же возвращается ко рту, а дальше... целует по-взрослому. Его язык облизывает мой, запаха и вкуса становится много. Очень. Захлебнуться этим всем можно.

Сердце бешено гоняет кровь, та разносит алкоголь, смятение и жажду к каждой клеточке. По телу дрожь — незнакомая, сильная. Мыслей не остается. А поцелуи — всё более глубокие. Дыхание частое. Прикосновения пальцев к плечам и спине нетерпеливые, но пока неуверенные.

И лишь один стыд, как громкая сирена внутри, ни на мгновение не затыкается. Как потом объяснять себе этот поступок?! Как? Господи! Этот парень мне даже не нравится!

Раф отрывается, в этот момент я впервые вижу в его глазах тот гремучий коктейль, который никогда не забуду: искрящаяся смесь интеллекта и безумия. Тело током простреливает, оно отвечает на сильную жажду находящегося рядом мужчины.

Стыд становится едкой приправой к удовольствию, делая его запретным. Равский шумно вздыхает и прижимается ртом к моей шее.

Глава 7

Ощущения новые и от того ошеломительные. Они, наверное, сродни наркотику, потому что вызывают мгновенное привыкание. Дофамин шпарит в кровь тоннами, я откровенно задыхаюсь, когда Раф... всего лишь целует шею.

Сминает грудь через платье. В ответ я робко обнимаю его, царапаю затылок. Происходящие и пугает, и одновременно нравится.

Все они хотели, чтобы я была с ним. Пожалуйста. Проданная сломанная кукла. Разбегаюсь и прыгаю в пропасть назло всему миру. Слушаюсь, хотя нутро такому удовольствию противится.

Наши губы вновь встречаются. Я послушно отзываюсь на ласки языком, которые становятся всё увереннее. Раф быстро расстегивает пуговицы на рубашке. Сердце бахает.

— Давай аккуратно тебя подвинем, — предлагает он, — чтобы ногу не потревожить.

— Я в порядке. — Сама перекатываюсь на бок, уступая ему половину дивана.

— Продолжим?

— Да. Конечно, — выдыхаю.

Все происходит быстро, почти не успеваю за событиями. Едва Алекс ложится рядом, тут же крепко обнимает. Он везде! Всюду! Я ощущаю запах, пропитываюсь им.

Мы целуемся так много, что с непривычки лицевые мышцы сводит, но отказаться нет ни сил, ни желания. Его ладонь на моей талии. Неспешные, техничные поглаживания по спине. Затем вниз, до бедра. Через ткань платья. Раф ведет по здоровой правой ноге и закидывает ее на себя. Направляет мою руку себе на спину, под рубашку. У него горячая гладкая кожа с крошечными капельками пота. Он невероятно хорош на ощупь. И я не отказываю в нежности.

Его губы... они так много меня касаются. Без остановки. Это дезориентирует, я впадаю в какое-то странное состояние.

Мы оба вдруг становимся сверхтактильными. Льнем друг к другу, любую ласку Раф мгновенно поощряет ответной, не давая и шанса воспротивиться. Хочется близости. Еще. Больше. Приятнее.

Его ладонь проникает под платье и ведет выше.

Вот он касается белья, оттягивает его пальцами. Я в панике. Задыхаюсь, но не решаюсь прервать. Платье словно становится маленьким, тесным.

Раф прерывает поцелуй и спрашивает:

— Так... девственница?

Голос звучит максимально интимно, но я все равно растерянно застываю. Сложно говорить с Алексом о сексе. Даже сейчас, в момент, когда пьяная позволяю себя лапать на его диване. Дышу через раз, щеки пылают.

Он быстро добавляет еще тише:

— Мне нужно знать, чтобы понять, как дальше. Я от тебя без ума в любом случае.

Прижимается к губам, опять целует-целует, доводя до дрожи. А мне так нравится его трогать! Просто трогать этого взрослого мужчину — касаться, гладить. И ощущать, как реагирует. Как прижимает к себе. Большой, сильный, но при этом осторожный.

В его глазах похоть и тепло. Что ж, Андреева ведь этого хотела, когда наряжала меня и отправляла на свидание?

Я киваю. Раф вновь целует.

— Мне так и сказали.

Вспыхиваю. Глаза жжет.

— Я хочу тебя, — говорит он. — Продолжим?

И опять киваю. Понимаю, что зря, что в действительности не хочу этого. Я не влюблена и мечтала бы быть в другом месте. Он обсуждал секс со мной с посторонними людьми, он его планировал сильно заранее. Но то ли алкоголь, то ли апатия... я просто молчу, не сопротивляясь.

Алекс встает и поднимает меня на руки. Прижимает к себе — будто бережно. Несет в комнату, ее дверь до этого была закрыта.

Там спальня. Небольшая комната с гардеробной. Внушительная двухместная кровать не заправлена. Простыни темно-коричневые. Во всю стену окна, за которыми только начинает темнеть.

Раф бережно укладывает меня на матрас. Мягко, удобно, хорошо здесь.

— Простыни вчера менял, — успокаивает.

Я быстро улыбаюсь, он тоже. Опускаются жалюзи, становится значительно темнее, и Алекс вновь ко мне рвется.

Целует-ласкает, пьет будто бы. Я глаза закрываю, не поспевая за ним. Лишь жалобно всхлипываю. Он достает из тумбочки тюбик, выдавливает гель на пальцы. Я медленно, под аккомпанемент рваного дыхания, поднимаю подол до пупа, демонстрируя розовое белье.

Лихорадит. Безумие.

Смазка прохладная, а я сама капец какая горячая. Контраст ошеломляет, как и мысль о том, что меня там трогают. Крепко сжимаю колени.

— Расслабься, будет приятно.

Раф раздвигает мне ноги и нежно водит пальцами под бельем, ласкает чувствительную кожу. Сердце при каждом ударе словно надрывается. Еще. Еще. И еще.

Он ласкает меня все активнее, во рту становится много слюны, внизу живота ноет.

Раф стягивает штаны и шуршит упаковкой. Я не смотрю, не хочу видеть. Молча снимаю плавки.

Когда он вновь нависает, страх уступает место потребности трогать и обнимать его, такого теплого.

— Малыш? — шепчет Алекс, целуя в шею. Напряженный, горячий. Разрешения спрашивает.

— Ногу мне вторую не сломай только, — отвечаю с улыбкой. — Пожалуйста.

Он усмехается. Кивает, обещая безопасность. Затем серьезнеет и подтягивает меня под себя.

В момент проникновения я крепко зажмуриваюсь, ожидая разочарование и боль, но их практически нет. Остальные же ощущения вдруг взлетают на максимум — каждая клетка вспыхивает. Толчок, еще один, еще.

Вцепляюсь в руку Алекса, сжимаю ее, не справляясь с удовольствием. На части разрывает. Чувство наполненности ни с чем не сравнимое. И приятное, и жуткое одновременно. Но еще хочется.

Я дышу часто, задыхаюсь.

Выгибаюсь и запрокидываю голову. Жарко! Раф сжимает крепче и глубже впечатывается в тело. Достигает упора. Кончики пальцев даже не покалывает. Какое там! Их словно наждачкой трут. Меня бросает в пот.

Раф вдруг останавливается.

— Как ты? — спрашивает низко, на выдохе. — Больно? Плачешь, малыш. — Он касается губами щеки.

Киваю, не признаваясь в том, что приятно. Если честно. С ним — очень. Обалденно просто. Отвечаю тихонечко:

— Продолжай.

Он шумно втягивает воздух.

— Да?

— Можно.

Алекс выходит из меня и совершает сильный размашистый толчок. Слезы брызгают. Это слишком!

Удовольствие ослепляет стремительной болью и кайфом. Бешено горячо. Словно там факел зажегся. Я вздрагиваю от неожиданности, Алекс тут же застывает.