Иуда

— Кто я?

— Не знаю…кофе по утрам?

— Чай. Без сахара. Пакетик не вытаскивать…Кофе?

— Кофе. Черный. Без сахара. Черный. Красный. Белый. Синий. Розовый?

Он идет по кругу, и меня ведет. Мы очень медленно кружимся.

— Сиреневый…

— Белый…Паста, картофель?

— Рис…

— Суши, мясо, гамбургер?

— Креветки.

Я смеюсь, и он тоже.

— Стейк? — спрашиваю, улыбаясь.

— П*здееееец…улыбайся еще…Да, непрожаренный, с кровью.

Кружит быстрее, и я забываю, что хромаю. На нас летят листья.

— Скорпионс? Квин?

— Даааааааа!

— Металлика?

— Да. психолог, даааа! Ты?

— Дааааа!

— Блюз?

— Да! Джаз?

— Нет!

— Нееет…

Резко хватает за талию и, приподнимая, впечатывает в дерево. Улыбается. Боже. Надо запретить таким, как он, улыбаться. Это незаконно. Сколько девчонок порезали из-за него вены? Мне страшно…стать одной из них. И мне страшно никогда ею не стать.

Смотрит и испепеляет так, что я превращаюсь в тонкий пепел, летящий по осеннему ветру. Смотрит на мое лицо, на мои губы, на мою шею, ниже, по ключицам, по груди, и мое дыхание рвет, как листву с деревьев. Снова мне в глаза своими убийственными глазами.

— Я скучал…по твоим губам, психолог

* * *

— Ты снимал это на видео? Серьезно?

— Серьезно. Я хотел, чтобы это осталось у меня навсегда, психолог. Поэтому я постоянно тебя записывал.

— Это не было твоим заданием?

— Нет, не было, я просто стал повернутым на тебе идиотом.

— Ты будешь любить меня, Дима?

Спросила очень серьезно и обняла меня за шею обеими руками. Она еще такая прозрачная, такая легкая, такая невесомая и мне страшно, что она ускользнет, страшно, что что-то может пойти не так, испортиться.

— Буду. Всю жизнь буду любить только тебя. Ты мне веришь?

— Не верю.

Подхватил ее на руки, глядя в светящиеся счастьем голубые глаза и чувствуя, как золотистые волосы щекочут мне щеку. За окном весна, расцветают деревья и белые лепестки летят в стекло как хлопья снега, напоминая те самые страшные дни, когда я думал, что разлагаюсь живьем и скоро уйду вместе с ней если проклятый снег не выпадет.

— Почему?

— Потому что скоро появится кто-то, кого ты будешь любить сильнее.

— И кто это? Кого я могу любить сильнее, чем мою девочку?

Положила мне в руку непонятный серый снимок с какими-то выпуклостями, разводами и «белым шумом» как в испорченном телевизоре.

— Что это?

— Твой подарок на День Рождения.

— Не, ну это шарлатанство, Смирнова. Я тебе, значит, целую песню с музыкой и стихами, а ты мне какую-то странную картинку?

— Это не картинка!

— А что?

— Это фото. С УЗИ.

— Какое фото?

— Фото малыша. Вот видишь это головка, это ручки, ножки… а это…, - она тихо хихикает, — у нас будет сын, Смирнов. Ты хотел девочку или мальчика?

Она смеется, и глаза просто сияют.

Меня застопорило, и я ни черта не мог понять.

— Сын у тебя родится скоро… так что я тебе не верю! Его ты будешь любить больше, чем меня!

Я усмехнулся и прижал ее к себе сильнее, закрывая глаза. Так не бывает… чудеса ведь не случаются. Только в кино и сказках. Но она со мной. Живая. Горячая. Смеется мне в ухо и обнимает за шею тонкими руками. И там… где-то внутри ее тела бьется мой ребенок и он выжил, выжил вместе с ней. Я ведь не заслужил это счастье. Поднял к ней голову и прижался губами к шее.

— Тот снег… он был не настоящим.

Пробормотал очень тихо.

— Я знаю.

Открыл глаза и посмотрел ей в лицо — улыбается и водит пальцем по моей щеке, как всегда, заставляя млеть от счастья.

— Только это ты ничего не знаешь… для меня он был самым настоящим. Самым снежным на свете. Ты сделал его для меня… Ты подарил мне чудо.

— И ты решила отплатить? Подарить его и мне?

— Свободины всегда возвращают долги.

— Ты уже почти два месяца как Смирнова… так что все твои долги остались в прошлой жизни. Кроме самого главного — супружеского.

Засмущалась. Ничего маленькая, родишь и я тебя затрахаю до потери пульса. Плакать у меня будешь от наслаждения. А пока что нежненько…аккуратно, как фарфоровую статуэтку и так что самому тронуть страшно. Ласкаю и пальцы судорогой сводит. Целую и губы немеют. И страсть запредельная. Понимаю, что трогать нельзя и все равно трогаю. Умираю и рождаюсь каждый день заново.

— Папа вчера звонил…они нас пригласили на ужин.

Я удивленно приподнял бровь. Потому что наш последний разговор с папой закончился тем, что он пообещал утопить меня в ближайшей канаве. С тех пор прошло несколько месяцев, но я не думал, что что-то изменилось.

— Он хочет предложить тебе работу…

Сказала вкрадчиво и снова провела пальчиком по моей щеке. Работа…Болезненный вопрос. Потому что сейчас, где я только не работал, чтобы снимать для нас квартиру и обеспечивать мою девочку. Но, блядь, еще никогда я не был более счастливым чем в эти дни, когда приползал уставший как псина и после душа валился в постель, а она рядом. Так охуительно пахнет счастьем, что у меня виски ломит. И я готов пахать еще больше. Я готов разорваться на хрен, лишь бы у нее все было. Любая работа, любое дело. Мы с Пашкой свое открыли…пока все зыбко, пока у самых истоков, но мы порвемся.

— Даже так?

— Давай сходим…Может папа поможет…

Когда она просит я не могу отказать, я в воск превращаюсь, я словно патока и она лепит из меня все что захочет. Только насчет помощи от папы большие сомнения берут.

— Давай…сходим, — вторю ей и покрываю поцелуями ее щеку. Меня ведет от ее тела, ведет от близости и от нежности.

— После смерти брата…он изменился. Мама сказала, что он целыми днями не выходит из своего кабинета. Я думаю…мы можем пойти туда вместе.

Свободин младший месяц назад умер от передоза в своей квартире в центре города. После скандала мэр собрался уйти в отставку. Не скажу, что я скорбел о ее братце-ублюдке. Скорее считал, что карма — это такое дело, всегда сука возвращается. Но к мэру сходим, если моя психолог просит. Я ей ни в чем не отказываю.

Смирнов младший родился летом, в самый жаркий день. Двадцать восьмого июля. И Бог свидетель я научился ему молиться, я научился просить и стоять на коленях. Молиться, чтобы моя девочка справилась…И она молодец, такого богатыря родила. Мне его на руки отдали, а я сам реву, как дурак и поверить не могу, что это правда, что гребаному ублюдку Иуде выпало такое счастье — держать своего сына на руках и сжимать руку любимой женщины.

КОНЕЦ КНИГИ

25.02.2023

Германия