Страница 7 из 76
Глава 3 в которой стучат колеса
— Чуф-ф-ф-ф! — сказал поезд и девчата забеспокоились.
— А он без нас не уедет? А давайте уже пойдем в вагон?
— А циво он так делаит "цю-ю-уф"?
— Гера, а ты точно взял билеты?
Я точно взял билеты. Просто в осенней одежде очень много карманов, а учитывая еще и пресловутые-восхитительные штаны — их количество и вовсе удваивается. Потому я хладнокровно поставил дамские чемоданы на перрон, скинул туда же свой рюкзак и принялся методично обыскивать карманы. Нашел червонец, четыре конфеты "рачки" — это меня в корпункте угостиили, еще — скрепку, резинку для волос, маленького пластмассового пупсика, мелочь россыпью, спички, какие-то бумажечки, огрызок простого карандаша...
— Гера!!! — глаза Таси постепенно окрашивались в цвет крыжовника, а значит — пора было кончать цирк.
Действительно — билеты нашлись в заднем кармане штанов, и появились на свет Божий немедленно.
— Вуаля!
— Паяц! — сказала Таисия и выдернула у меня из рук проездные документы.
А я что? А я ничего! Просто никак не привыкну что снарядиться для поездки молодому холостому мужчине — это одно, а трём красавицам — совсем другое. Мне-то что? Нищему собраться только подпоясаться! А девчатам — купальник надо (температуру моря обещали +18-19, для северянок это что-то вроде кипятка), платья — надо (в рестораны ходить и по набережной гулять, всем троим), ботинки и костюм для горного туризма — надо (вдруг Вася с Асей с кем-то подружатся и можно будет их оставить и сходить в горы), зимняя одежда — тоже надо (в ноябре возвращаться будем, а это не шутки) и так далее и так далее...
— Значит у вас пятое, шестое, седьмое места... Ага, самая маленькая — без места, — кивнула проводница. — Проходите в вагон, вон еще пассажиры бегут!
Я торжествующе посмотрел на пару взрослых и солидных опоздунов: несмотря на количество детей и чемоданов, мы были не последние!
Ни в одном американском фильме начала двадцать первого века я не видел плацкартов. Я вообще не видел там вагона, где можно поспать. Только сидячие — этого добра в голливудском кино хватает! Это странно: США — огромная страна, и я никогда не поверю что все триста с гаком миллионов американцев передвигаются только машинами и самолетами! Наверняка ездят там в своих американских плацкартах, просто от нас их скрывают ввиду неприглядности и бесконечного загнивания... С другой стороны — нью-йоркское метро они показывать не стесняются, так что же там такое таиться, в пассажирских американских вагонах? Портал в преисподнюю?
Сравнить наши, советские поезда с американскими было бы здорово, потому что там, в родной незалежной Беларуси я катался до берегов Черного моря на точь-в-точь таких же плацкартных вагонов Беларускай Чыгункi. Ну да, года эдак с 2015 "гравитационные" клозеты стали заменять на вакуумные, в вагонах появились кондиционеры, но в целом...
Бордовые или синие полки, раскладной столик, занавеска на гибкой держалке, которая втыкается в пазы рамы окна, твердые матрацы, практически невесомые подушки, кипяток из титана, сытные запахи, разговоры, и, конечно — граненые стаканы с чаем в подстаканниках! Вот есть у меня к ним слабость, очень они мне нравятся.
А девочкам — Асе с Васей — нравился поезд: весь, целиком и полностью. Они всё щупали, и везде лазили, и всё стремились облизать и везде втиснуться, и со всеми поздороваться и познакомиться. Не выпускать их из нашего купе было делом нетривиальным, но мы пока справлялись.
Когда проводница прошлась по вагонам и собрала билеты, я принялся за дело. Пользуясь своим ростом достал матрац, подушки, и принялся заправлять постели. Это лучше было сделать сразу — проверено! Я надевал наволочки и расправлял углы "конвертика" из простыни машинально, особенно не задумываясь. В будущей жизни на поездах приходилось ездить очень, очень часто, так что работа эта была привычная.
— Так ловко у тебя получается! — прокомментировала Тася. — Этому где-то учат?
— Папа научил. Мы с ним как-то вместе... Хм! — это ведь был МОЙ папа, а не белозоровский.
Таисия подумала, что я вспомнил покойного отца и мне взгрустнулось, а потому — обняла за талию и прижалась к спине: она сидела на нижней полке, а я нависал над купе и топтался в проходе. Но мой-то отец был жив! Поступил в МГУ, учится там уже второй год, ругается с преподавателями, всё сдает на пятёрки, а потом курит, ржёт и Гашека читает. И Битлов слушает. Интересно, они с мамой уже познакомились или еще нет? Вообще — это было бы забавно: посмотреть как сей гигант мысли и исполин духа проводил молодые годы! Я то помнил его уже ого-го: взрослым мужчиной, правильным и строгим. Но он ведь не всегда был таким, верно?
Эх, доберусь я до Москвы!
— Гея, а циво так поезд говоит: пити-пити-питу-биду-бидах? — спросила Ася.
— Потому что колеса стучат о стыки рельс. Там есть маленький зазор, где две длинные железяки крепятся друг к другу, и вот когда он попадает под колесо — то стучит.
— А-а-а-а! — с понимающим видом закивала Ася. — Тепей ясно!
— А если бы этого зазора не было — то не стучало бы? — уточнила Вася.
— Именно! — и я рассказал историю — про Америку, где рельсы были безстыковые, но народу это не понравилось, ибо романтики никакой, и правление железнодорожной компании приказало напилить пазов, чтобы колеса снова стучали.
И стук вернулся, и пассажиры были довольны. А вообще — стыки нужны, потому что летом металл от жары расширяется, зимой — сужается. Разница между максимальной и минимальной длиной рельсы на километр составляет около 12 сантиметров — вот зачем стыки! А безстыковые нужно делать из какой-то жутко сложной стали, а потому...
— А потому садись пить чай, — сказала Тася, и развернула бумажный пакет с выпечкой от Пантелеевны.
Это был очень сильный аргумент, потому как запахло просто одуряюще. И рельсы тут же отошли на второй план.
Оно и в мое время границы между Беларусью и Россией особо не существовало, а в СССР и вовсе деление на республики было скорее где-то на уровне документов и флагов, ну и местного колорита, понятное дело. Но найти местный колорит по разные стороны границ Брянской и Гомельской областей — это было дело гиблое.
Народ выходил покурить на каждой мало-мальски продолжительной станции, и я тоже решил размять ноги. Городок назывался Понеча, и тут между железнодорожниками шли очень оживленные переговоры. Отойдя подальше от курильщиков — как раз к окну нашей секции, откуда выглядывали взволнованные мордашки девчоночек, я помахал им, мол — не уедет без меня поезд, и прислушался:
— С четырнадцатого перегнали? — спросил женский веселый голос.