Страница 6 из 76
— Ой, не прибедняйся, — вальяжно махнул рукой Исаков. — Ты у нас — фигура союзного масштаба, пусть широко известная и в довольно узких кругах. Сазонкин сказал — теперь у тебя с Петром Мироновичем связь через меня. Можешь Валентину Васильевичу перезвонить, он подтвердит. Мало ли, что-то вспомнишь интересное, или накопаешь в рамках политики партии и нового курса на Модернизацию... Если что — кое-что из папочки я читал. Я знал, конечно, что ты, Белозор, непростой тип, но что практически новые Мессинг с Рерихом, или там Блаватская!.. Это для меня уже слишком!
Блаватская? Ну, с ней меня еще не сравнивали, тьфу, тьфу, чтоб ей икалось. Вот уж кого и за деньги не надь, и даром не надь... Еще и Рериха приплел. Белозор который ищет Беловодье? Каламбуры за триста!
Владимир Александрович вдруг отставил руку с сигарой в сторону, наклонился ко мне и заговорщицким шепотом спросил:
— А эту свою Таисию ты тоже... Ну... Это самое...
— Что? — не понял я. — В каком смысле — это самое?
— Ну, загипнотизировал? Такая краля... А ты — такой раздолбай! — он был доволен собой и своей шуткой, и снова расхохотался, запрокидывая голову: — А-ха-ха!
Мне стало казаться, что за этим оптимизмом и веселостью на самом деле скрывается серьезный нервный срыв и эмоциональное выгорание. По крайней мере мешки под глазами у него были будь здоров, и едким табачным дымом он затягивался, используя все мышцы лица. Курить сигары взатяг? Сумасшедший!
Но в целом — новость про то, что связь с первыми лицами у меня всё-таки есть, и отвечать за нее будет Исаков, по большому счету, была позитивной. По крайней мере, сидеть без дела я не собирался: если уж пошли перемены, и сбежать от них не получится — есть шанс их возглавить. По крайней мере, в деле становления новой советской журналистики. Почему бы и нет? Короля делает свита, политика делают журналисты. По крайней мере в следующие сорок лет именно так дело обстоять и будет. Сам я в политику не особо рвусь, но у них там и без меня вагон желающих. Научить, подсказать — это можно попробовать.
Конечно, за Исаковым заехала "Чайка". В "Чайке" за рулем сидел некто с лицом непримечательным, но мне весьма знакомым. Его фамилия была Ершов, и мы как-то имели с ним неприятный разговор, но я обиды не держал — работа у него была и есть такая, неприятные разговоры разговаривать... И вещи неприятные делать. По крайней мере можно было быть уверенным — Исаков в надежных руках.
Я заявился в корпункт сразу после того, как получил нагоняй от главврача: он лично пришел посмотреть на наглого Белозора, который сбежал за три дня до выписки, а теперь требует справку и больничный. Но увидев меня — растаял. Оказывается, я написал пару месяцев назад статью про сына этого умнейшего и по-врачебному безжалостного седого дядьки! Бравый десантник сейчас находился в Афгане, служил в Витебской дивизии ВДВ, и фото парня в "Комсомолке" и пара строк про его армейское житье-бытье для отца были бальзамом на душу. В общем — получил я больничный и выписку.
Так что Старовойтов смотрел на меня хоть и с подозрением, но без доли враждебности:
— Объясни мне вот что, Белозор, — начал он. — Ты ведь в партии не состоишь до сих пор?
— Не состою, — мотнул головой я и тут же поморщился: не с моей травмой башкой размахивать!
— Тогда какого хрена из республиканского ЦК интересуются твоим санаторно-курортным лечением? Это и так — нонсенс, центральное издание — и беспартийный журналист!
— Ценный сотрудник? — пожал плечами я. — Но в санаторий я бы съездил, почему нет. Задолбался, знаете ли!
— То ест после Афгана ты не задолбался, а сейчас, когда родная редакция просит помощи — задолбался? — всплеснул руками Старовойтов.
Вот же черт, я впервые обратил внимание на сходство директора корпункта с Исаковым: оба загорелые, белозубые, чернобровые, только Михаил Иванович Старовойтов всё-таки постарше и седины значительно больше... А так — ну чисто братья!
— А что редакция? — уточнил я. — Я кому-то в Москве понадобился?
— Именно! Требуют мастер-класс по журналистским расследованиям. Ты у нас просто идеально для этого подходишь, плюс главред сменился — хочет с тобой познакомиться...
— А старый не хотел?
— А тебе не плевать? Ты хоть знаешь, кого главредом "Комсомолки" поставили? — Старовойтов пребывал в странном возбуждении.
— И кого же?
— Аркадия Ваксберга! — увидев моё ошарашенное выражение лица, директор корпункта довольно осклабился. — Вот и езжай в свой санаторий с этой мыслью. А в Москву как раз в ноябре попадешь, после отдыха. Можешь даже в Минск не заезжать — договоримся, там обещали под тебя подстроиться. В пределах разумного, конечно...
Выходил я из корпункта в совершенно очумелом состоянии. Аркадий Ваксберг — главный редактор "Комсомольской правды"? Я даже не знаю, что круче — это, или тандем Романова и Машерова у руля СССР... Вот тебе и круги на воде!
прочитал в комментах пожелания остросюжетной линии и соблюдения баланса в плане приключений и зарисовок. всё будет, дорогие читатели, не переживайте. первая арка с журналистским расследованием начнется в 4-5 главах.