Безбожный паладин

Вместо ответа поднимаюсь, обеими руками сжимая верхний клапан, выполненный в виде сапога, надетого на крышку, тем самым поддавая жару в кипяток. Беру чашку и подставляю ее под кран, наливая ее до краев, и ставлю на стол. Садясь обратно, подмигиваю Василию. Один — ноль!

— Да как ты... — Нефедофф растерянно переводи взгляд с меня на принцессу и обратно. — Даже Селеста не знает, как это правильно делать! Кто ты такой?!

Не отвечаю, смотря ему в глаза и делая знак в сторону принцессы. Барон понимающе наклоняет голову. А он совсем не дурак!

— Говори теперь, чой там стряслось? — расспрашивает он Селестину. Дождавшись разрешения, та сначала подробно описывает собрание, о котором успела рассказать мне в карете, потом переходит к лесному нападению, выделяет чудо воскрешения, делает паузу после слов вожака, и заканчивает. Нефедофф мрачнее еще больше, хотя, казалось бы, дальше некуда.

— Стало быть, — изрекает он, наконец, — зачинщик смуты и волнений совсем не тот, на кого мы думали? Это меняет дело! Прости, моя маленькая, но теперь я тебе не помощник! Своих проблем до кучи!

— Так в чем же дело?! — не выдерживает та. — У тебя ведь богатые охотничьи угодья! Пока мы сюда ехали, видели работающих людей на полях! Зачем тебе еще продовольственные обозы?!

— Ты еще спрашиваешь?! — горячится барон, вставая из-за стола и подходя к окну. Распахнув его, он показывает лапой. — Смотри!

Мы с Селестой подходим к нему, выглядывая из оконного проема, выходящего по другую сторону крепости.

— Мать твою! — вырывается у меня.

— ***! — выкрикивает принцесса выражение покрепче.

— Беженцы, — угрюмо добавляет Нефедофф. — Пойти им некуда. В лесах свирепствуют чуда-юда, жрущие всех подряд. В столице житья нет. Церковь везде преследует ушастеньких. Вот, принимаю у себя... гостей...

Задний двор донжона представляет собой один сплошной лагерь, буквально забитый под завязку некотянами! Та картина, которую мы видели, пробираясь по переднему двору крепости, цветочки в сравнении с тем, что творится позади! По самым скромным прикидкам здесь несколько сотен зверосуществ самого разнообразного вида! я замечаю даже эльфов! Те же бараки, грязь, стоны и рыдания, голодный детский плач...

— Понимаете, теперь, — закрывает окно барон. — Не принять их я не могу, но каждый день ко мне приходят новые и новые беженцы, а мое поместье не так огромно, как владения Императора. Зверолюды бегут отовсюду в столицу в поисках лучшей жизни, а поняв, что там еще хуже, ищут другие места! Даже мои угодья не в силах прокормить столько голодных ртов! Вот почему я просил прислать мне продовольственную помощь!

— Сожалею, Василий, — качает головой Селестина. — Мой отец не пойдет вам навстречу...

— Проклятье! — стучит тот кулаком по столу. Самовар аж подпрыгивает. — Что же делать! Еще неделю мы протянем, но потом они пойдут просить подаяние по другим деревням! Наверняка начнутся грабежи! Уже потихоньку процветает мелкое воровство кур и круп! Селяне волнуются! Не хватало мне тут еще смертоубийств! А ведь они будут! Так и до народного восстания недалеко! А что я могу поделать?! Что, Селестина?! Подумай, ведь ты дочь Императора! Должен быть выход!

Но та угрюмо молчит, склонив голову. Пока барон мечется от стены к стене, рыча от безысходности, напряженно продумываю свой план. Да, я могу позвать за собой всех этих несчастных, но что потом? Мое поместье тоже не резиновое. Где взять столько еды для всех голодающих?

— Торговые гильдии? Купеческие? — подает голос принцесса. — У них ведь есть запасы! Можно протянуть хотя бы месяц-два, если наладить контакт с их представителями? Вопрос в деньгах. Как у вас с ними, Василий?

— Да никак, — мрачно отзывается тот. — Не заметили, что я сам хожу далеко не в королевских одеяниях. Распродал и заложил уже все, что можно. Скоро и сам выйду на большую дорогу с верным топором, если так пойдет дело. А как у тебя, малышка? Отец не поможет?

— Нет, вздыхает та. — Император полностью под влиянием Церкви, а обманывать его не получится. Боюсь, нам надо искать другой выход...

— Я дам денег! — говорю, глядя на воспрянувших собеседников. — Вот только говорить с купцами буду лично. Но у меня будут кое-какие условия...

Глава 8. Наконец-то столица...

Выслушав меня, и Нефедофф, и Селестина ненадолго задумываются, а потом и вовсе отходят пошушукаться в другой конец комнаты. Как я уже понял, они давно знают друг друга, потому быстро между собой договариваются.

— Мо согласны на ваши условия, — наконец, молвит принцесса.

— Да у нас и выбора-то нет, — тряхнув бородой, подтверждает Василий. — Хотя, эти ваши условия... в них точно нет никакого подвоха? Уж больно они... странные.

Киваю в ответ.

— Ничего особенного. Прежде всего, мной движет стремление помочь несчастным зверолюдам. Именно поэтому я хочу забрать с собой как можно больше тех, кто пострадал от руки человека. Мое поместье находится достаточно далеко от владений Императора, поэтому мне можно не опасаться лишнего внимания. К тому же у меня не меньше, а может и больше как охотничьих угодий, богатых дичью, так и места для возделывания плодородных культур. Но для того, чтобы они пошли за мной, а также не испытывали сомнений и нужды, мне и нужна ваша помощь...

— Кто ты такой? — бормочет Нефедов, глядя на меня исподлобья пронзительным взглядом. — появляешься словно из ниоткуда на странной повозке с удивительными воительницами, про которых в столице ходят разные слухи. Спасаешь принцессу от рук наемных убийц в том месте, где тебя не должно было быть по определению, а потом предлагаешь решить одним махом проблему чужой расы, хотя тебя, как сына графа это вообще не должно волновать? Знаешь, Ричард, я интересуюсь легендами, которые в ходу у зверолюдов. В частности одной, самой популярной из них. В ней говорится про некоего Избранного богами, который появляется раз в пятьдесят-сто лет, в самое тяжелое для них время, и также легко решает все беды и невзгоды, а потом исчезает до появления тяжелых времен...

— Врут! — словно выплевываю нелегкий ответ. — Не кошки врут, а легенды. Думаете, это так легко?! По первому зову кидаться в бой с превосходящими силами противника?! Легко видеть, как друзья погибают ни за что от рук врагов?! Быть мальчиком на побегушках у богов, которым плевать на всех, кроме самих себя?! Быть Избранным — это значит, нести ответственность за всех слабых и обиженных! Никому нельзя желать такого! А вы говорите — легенды...

Слова Нефедоффа разбередили мне душу, вытащив наружу похороненные глубоко внутри воспоминания. Слишком много друзей из моего окружения отдали свою жизнь... и во имя чего?! Для того, чтобы один божок продвинулся немного выше по карьерной лестнице?! Во имя Игры?!

Обернувшись, гляжу на опешивших аристократов. С обоих можно писать картину: «К нам приехал ревизор»!

Принцесса просто замерла посреди горницы с чашкой горячего чая в руках. Я отсюда вижу, как из нее поднимается горячий пар. Ручка давно должна обжигать ее тонкие пальчики, но девушка таращится на меня, как на сошедшего с небес ангела, забыв про все мирское.

Барон — копия Селестины, только рыжая и бородатая. Но в отличие от нее, он первым приходит в себя, встряхивается и произносит:

— Мда-а-а-а, а я всегда думал, что это выдумки хвостатых. Надо же им во что-то верить, чтобы окончательно не сдаться. С ума сойти, не встать! Настоящий Избранный! Кто бы мог подумать!

— *** Матери божьей в пещеру ее! Да чтоб меня *** драли во все дыры! — восторженно выдыхает Селестина. Даже Василий укоризненно косится на нее. Но она не обращает на него никакого внимания, продолжая нараспев, словно цитируя:

—... Тот самый святой воин из сказок, который приходит в самый трудный для мира час, принося утешение слабым и обездоленным?! Тот, кто возрождает Добро и Справедливость, неся страдание врагам, милость родным и...

Принцесса внезапно кашляет.

Конец ознакомительного фрагмента.