Страница 29 из 40
Шоня и ребята, услышав конечную сумму, выпучили глаза и потеряли дар речи. На карточке после этого остались сущие гроши. Но для низов и это приличные деньги.
— Подержи, — передал я сумку девушке. — Береги, как свою девственность.
— А с чего ты взял… — вскинулась она, но тут же заткнулась, увидев, что к нам приближается делегация.
Она и ребята переместились за мою спину, но, надо отдать им должное, не сбежали.
— Здравствуйте, уважаемый Копень, — поприветствовал я рыночного смотрящего.
За моей спиной — трое детей. За его — четверо набитых силовыми имплами громил. Поэтому я — сама вежливость.
— Вижу, вы становитесь нашими постоянными покупателями.
— У вас есть бонусная программа?
— Знаешь, паренёк, — продолжил он, игнорируя мою реплику, — я поспрашивал про корпу «Шустрилы». Никто про неё не слышал.
— Наверное, я просто невнятно произнёс. Извините, был на нервах. Не «Шустрилы», а просто «Шуздры», — распахнул куртку, демонстрируя майку с оскалившимся опоссумом на пузе.
— Сути не меняет, — ответил Копень. — Неважно. Каждый может называться, как хочет, и менять названия хоть каждый день.
Я только плечами пожал.
— Вижу, с токами у вас неплохо, — он кивнул на сумку. — Фарма улыбается, как будто у него день рождения. Сколько они заплатили тебе, Фарма?
Аптекарь уже не улыбается, будто у него день рождения, а мрачный, будто он на похоронах. Причём собственных. Послушно назвал сумму. Копень присвистнул, громилы переглянулись.
— Кажется, это самая крупная сделка на рынке в этом году, да, Фарма? — сказал он.
Аптекарь помрачнел ещё сильнее.
— Куда заносить долю, ты знаешь, — добавил смотрящий и переключился на меня.
— Грабить нас бесполезно, — напомнил я. — Я отдал все токи в аптеку. А препаратами вы не знаете, как пользоваться.
— Во-первых, мы могли бы их просто продать обратно Фарме, — усмехнулся Копень, — Во-вторых, мы честные краймы. Так на рынке дела не делаются.
— Ну да, сначала дают уйти с рынка…
— В прошлый раз это была частная инициатива. Я, разумеется, в курсе, но за пределами рынка не моя юрисдикция. Рад, что вы не дали себя в обиду.
— Уважаемый Копень, — сказал я осторожно. — Крайне польщён нашей беседой, но, к сожалению, весьма тороплюсь. К нам есть какие-то вопросы? Мы честно оплатили товар и хотели бы его забрать без конфликтов.
— По поводу товара вопросов нет, — кивнул смотрящий. — Однако есть два момента.
— Внимательно слушаю.
— Первый, у вас много токов, но вы ни с кем не делитесь. Это неправильно.
Он выдерживает паузу, но я молчу, глядя в его мутноватые неприятные глазки. Это ещё не предъява, он ждёт, что я сдуюсь сам. Не дождётся.
— И второй, — недовольно говорит Копень, не дождавшись реакции. — Тут один клан очень интересуется неким пацаном в необычной зелёной куртке при двух мелких девчонках.
— Моя куртка не зелёная, девчонок, как видите, тоже нет.
— В прошлый раз была зелёная.
— На улицах полно зелёных курток, — невозмутимо парирую я.
— Этот парнишка привалил двух человек прямо на Средке. За наводчика они не в претензии, он левый. Но второй — их прем. За это придётся ответить.
— Кто привалил, тот пусть и отвечает, — сказал я уверенно. — Ко мне вопросы есть?
— Один, последний. Ты действительно умеешь этим пользоваться? — Копень показал на сумку.
— Там есть инструкция.
— Фарма? — повернулся смотрящий к аптекарю.
— Он реально в теме, Копень, — торопливо ответил тот. — Не будь совсем пацан, я бы сказал, что натуральный лечила. Я половину слов не понял.
— Мы уходим, — сказал я. — Было приятно поболтать, но нам пора.
— Идите, шуздры. Думаю, ещё увидимся.
***
— Я думала, что обоссусь с перепугу, — призналась Шонька, когда мы ушли далеко в тоннель. — И это не фигура речи. Отвернитесь и заткните уши!
Мы послушно отвернулись. Я уши не заткнул, поэтому шорох одежды, журчание и облегчённый вздох услышал отчётливо. Остальные — не знаю, в тоннеле темно.
— Можно включать фонарь?
— Да, я всё. Пошли отсюда, — ответила она.
На этот раз нас никто не преследовал, поэтому тоннель и станцию мы прошли без проблем. А вот выйдя на поверхность, я повернул в противоположную от нашей сторону и скомандовал:
— Бегом марш!
Мы побежали изо всех сил, хаотично сворачивая и проскакивая через подворотни, потом я сказал:
— Стоп! Стоим, молчим, всем тихо!
Топот послышался почти сразу. В узкий замусоренный двор из тёмной арки с разгона влетел совсем молодой парнишка. Споткнулся о подставленную мной ногу, полетел кувырком, затормозил носом в мусорные мешки.
— Куда торопимся, дро? — спросил я вкрадчиво, поставив ему ногу между лопаток.
Он пару раз дёрнулся, но понял, что я прижал надёжно, и затих.
— Не слышу ответа, — напомнил я.
— Вы чего? На маленьких, да? Думаете, за меня вписаться некому?
— Бежал куда?
— Бежал и бежал, а чо, нельзя? Спортом увлекаюсь, типа. Имею право.
— Имеешь, — согласился я. — Передай Копню, что не надо искать Шуздр. Шуздры, если надо, найдут его сами.
— Какому ещё Копню? Не знаю я никакого Копня… — заныл пацан, но я его уже не слушаю.
Присел, заломил ему руки за спину и связал вынутым из куртки поясным ремешком. Зафиксировал, пропустив через арматуру подъездной лестницы, так что, пока не развяжется, за нами не пойдёт. Ремешок паршивый, тянется, хватит его ненадолго, но след уже остынет. Я надеюсь.
— Уф, я боялась, ты его грохнешь, прем, — призналась по дороге Шоня.
— Не надо делать из меня монстра, Шонь. На Средке просто не было выбора.
— Прем, ты отвалил адовы деньжищи на рынке, — сказал Зоник. — У тебя что, токов немеряно?
— Нет, теперь почти не осталось.
Я лукавлю, у меня есть ещё пара карт. Но им об этом знать ни к чему.
— Но почему, блин?
— Потому что мы корпа.
— Э… Круто, — задумчиво сказал Зоник и замолк.
В комнате Дженадин пахнет потом и болезнью. Нагма обтирает ей лоб и плечи мокрой футболкой, Ония стоит со стаканом воды, готовая напоить.
— Как она, сестричка?
— Плохо, братец, — вздыхает девочка. — Очень страшно кашляет, от этого ей больно, и она кашляет ещё сильнее…
Я вытащил из аптечки шайбу цифрового термометра, приложил ко лбу. Пролистал инструкцию, перевёл результат по таблице в градусы Цельсия. Тридцать восемь и пять. Девушка в сознании, но глаза потухшие, ни на что не реагирует. Посмотрим, на что способна медицина альтери.
Змеямба, рекламировавшая своих соотечественников, не преувеличила — температура упала практически моментально. После курса инъекций Дженадин задышала свободнее, кашель не пропал, но стал продуктивным и менее мучительным, в глаза вернулся разум.
— Спасибо, — сказала она тихо.
— Не за что. Отдыхай. Я побуду с тобой, присмотрю. Кстати, отличные игрушки, ты молодец, — я поправил пристроенного вместо подушки набивного зайца. Или не зайца. Может, это рога, а не уши? Тогда козла. Неважно.
— Я… никому…
— Не показывала, я понял. Теперь все увидели, прости. Так вышло. Не надо стесняться того, что ты делаешь от души.
— Смеяться… будут…
— Не будут. Тех, кто мог бы тебя дразнить, с нами больше нет. А оставшиеся точно не станут. Ах, да, ты же кучу событий пропустила! Лежи-лежи, я тебе сейчас всё расскажу.
Я ложусь на кровать рядом и художественно, преуменьшая проблемы и подчёркивая забавные моменты, рассказываю ей о том, что случилось за прошедшие сутки. Говорю, пока она не засыпает. Невооружённым глазом видно, что лекарства подействовали, пошла на поправку. Удивительно быстро, эта химия действительно стоит своих денег, даже если аптекарь меня прилично нагрел.
В коридоре меня ждёт мрачная Лирания.
— Можем поговорить?
— Поем сначала, ладно? Очень жрать хочется.