Страница 17 из 191
9 ноября была дана отдельная грамота Л. Р. Неплюеву — готовить на будущую кампанию Севский полк. Причем, так же как и в предыдущих подобных документах, никаких четких указаний именно о походе на Крым в ней не было, а формулировка о целях и задачах кампании была такой же, как и в указе 22 октября. Время сбора вновь обещали объявить дополнительно[171]. Это произошло лишь 28 ноября, когда московским чинам с Постельного крыльца были оглашены даты сосредоточения войск: к 25 февраля, крайний срок — к 1 марта 1687 г. Словно оправдываясь за такое позднее объявление, правительство подчеркивало, что служба «сказана» всем участникам кампании «до нынешних сроков за долгое время». Грамоты в города с объявлением сроков датированы 1 декабря, формулировки целей и задач грядущей «службы» в них были по-прежнему крайне размытыми и неконкретными[172]. Отдельно был назначен срок сбора для формирований Белгородского полка — 15 марта для «дальних» городов, 25 марта — для «ближних»[173].
С целью сбора ратных людей в города послали стольников и дворян с денежным жалованьем рейтарам, копейщикам и солдатам. Раздав жалованье, они должны выслать первые партии ратных людей в полки «без мотчанья», а с остальными идти в пункты сбора самим[174]. В грамоте от 9 февраля 1687 г. воеводу Ахтырки стольника Афанасия Ивановича Левшина информировали о сборе там Большого полка к 25 февраля и 1 марта и приказывали записывать приезды «всяких чинов» ратных людей. Аналогичные грамоты были посланы воеводам в Сумы и Хотмыжск. Курский стрелец Ганка Варфоломеев повез из Разряда книги для записей приездов во все три города[175]. Записывать приезды в Большой полк Левшину поручалось до появления в Ахтырке кого-либо из уполномоченных на это товарищей главного воеводы. Этим уполномоченным стал В. А. Змеев, которому 15 февраля было приказано срочно выехать к месту службы. Он также должен был принять у Левшина «полковой наряд и пушки, и зелье, и свинец, и всякие пушечные припасы, которые присланы из городов». В помощь Змееву из Путивля решили послать дьяка Петра Исакова. Оба они должны были внимательно следить, чтобы «хто чюжим имянем за очи и подставою в приезды не записался»[176]. Змеев прибыл в Ахтырку 22 февраля, через некоторое время послав Голицыну списки приехавших на службу до 2 марта[177].
12 января 1687 г. московским чинам велено было «к нынешней службе совсем быти наготове и по нынешнему наряду ехать в указные места в полки бояр и воевод». Объявлялось, что и возглавляющие разрядные полки военачальники во главе с В. В. Голицыным будут вскоре отпущены из Москвы. Глава Разрядного приказа думный дьяк В. Г. Семенов отметил на указе распоряжение послать в города новые грамоты «о высылке ратных людей»[178]. Однако мобилизация проходила медленно, в том числе, возможно, из-за поздно объявленных сроков сбора. 28 февраля, уже когда миновало три дня с наступления первого срока явки в места сосредоточения войск, царское правительство обратилось к столичному дворянству: «А из вас многие на их государскую службу в те полки по се число не едут, живут на Москве и в деревнях и домех своих». Тех, кто не выедет на службу «тотчас», не дожидаясь «государского гневу и опалы», грозили «имать и приводить в Розряд и чинить им наказанье, а у иных поместья и вотчины отписаны будут на них, великих государей и розданы в роздачю безвозвратно»[179]. 14 марта в царской грамоте В. В. Голицыну правительство, оценивая явку служилых людей «из многих городов» в целом удовлетворительно, все же отмечало, что из отдельных городов стольники и дворяне «ратных людей выслали немногих, и в приезде объявилось самое малое число, а сами они, стольники и дворяне в полки наших великих государей ратных людей с собою никово не привели». Более того, в Разряде узнали, что в некоторых городах царские уполномоченные «от роздачи» царского жалованья «имали… у ратных людей взятки и чинили себе вычеты». От Голицына требовали похвалить тех стольников и дворян, кто привел ратных людей полностью и в срок и не уличен во взятках и вычетах. Их разрешали отпустить к Москве. Тех же, кто плохо провел мобилизацию, предписывалось отставить в Большом полку до царского указа, расписав их в чины и сотни. Все жалобы на взятки и вычеты полагалось расследовать, допросив ратных людей «сполна». Уличенных в указанных преступлениях приказывалось «при всех… бить кнутом нещадно и те все взятки и вычеты доправить на них сполна и отдать тем людем, с ково что взято или у ково что вычтено», а после наказанья записать их на службу «з городами». Распоряжение касалось и остальных воевод разрядных полков[180].
13 октября из Разряда послали память в Аптекарский приказ с требованием назначить в войско доктора, аптекаря, 13 лекарей и столько же их учеников, а также сторожа для лекарств. Только 16 февраля из Аптекарского приказа сообщили, что на службу «наряжены» доктор Захарий ван дер Гульст; аптекарь Юрий Госен; лекари-иноземцы Яган Термонт, Андрей Бекер («в полку гетмана Ивана Самойловича»), Адольф Евенгаген, Яков Вульф, Александр Квилон, Яган Фолт, Петр Рабкеев, Карлус Еленгузен; русские лекари Артемий Петров, Яков Починской, Василей Подуруев, Кузьма Семенов, Федор Чаранда, Иван Венедихтов, Андрей Харитонов, Данила Либедев; 13 «лекарского дела учеников» и отдельно — ученик и сторож для заведования «лекарственной казной» — всего 33 человека[181].
Для службы в Большом полку назначили переводчиков Посольского приказа Ивана Тяжкогорского (переводчик «полского, латинского и цесарского языков»), «с турского и татарского» Сулеймана Тонкачова (Тонкачеева) и Петра Татаринова, толмачей «татарского языку» Полуекта Кучумова, Петра Хивинца и Василия Козлова[182].
27 октября из Разряда была послана память в Оружейную палату с указом «в полки бояр и воевод… взять в Розряд полковые болшие знамена»; в Большой полк — «знамя болшое, на котором писан образ Спасов Нерукотворенной», в Новгородский и Рязанский разряды, а также в Низовой полк — «полковые знамена, которые в тех полкех наперед сего бывали». Кроме того, в указанные полки следовало выдать 80 «сотенных знамен камчетых и тавтяных розных цветов теми ж образцы, каковы наперед сего деланы». Если в Оружейной палате были уже готовые знамена, их следовало прислать немедленно, а остальные «в указное число делать»[183].
Оружие и снаряжение для армии посылалось в пункты сбора из Москвы, Киева, городов Белгородского и Севского разрядов, а также некоторых других. В сентябре в Белгород из столицы было отправлено оружие для копейщиков и рейтар — 3270 «карабинов с курки и с перевезми», 4370 «пар пистолей с олстры», а также мушкеты для солдатских полков — 2959 шт. Общий вес оружия, разместившегося на 193 подводах, составил почти 3 тыс. пудов. В Севск на 165 подводах выслали 2861 карабин и 4436 пар пистолетов в ольстрах для рейтар и копейщиков, 1753 мушкета для солдат; а также 2 тыс. пудов ружейного пороха и столько же пушечного на 267 подводах. Грамоты воеводам Севска (Л. Р. Неплюеву) и Белгорода (М. А. Голицыну) об отправке всего вышеперечисленного датированы 8 сентября. А 25 ноября последовал указ переправить все оружие и снаряжение в Ахтырку (грамоты воеводам посланы спустя три дня). Неплюев получил грамоту и отправил груз в Ахтырку 10 декабря. Тамошний воевода А. Левшин принял его в конце декабря «и устроил все в одном анабре»[184]. 24 января появился указ отправить в Ахтырку 3603 «мушкета добрых», 101 «мушкет з замками» и другую амуницию из Киева[185].
171
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 114–115 об.
172
Древняя российская вифлиофика… Ч. 16. С. 385–393. Запись указа и образцовой грамоты в города в разрядной книге см.: РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 122–128. См. также образцовую роспись чинов, которым «быти на службе» и список городов, по которым она рассылалась вместе с грамотами от 1 декабря (Там же. Л. 128 об. — 131).
173
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 241 об. — 242.
174
Там же. Л. 273–276.
175
Там же. Л. 150–151 об. Образец вступительной преамбулы к записным книгам см.: Там же. Л. 152–153.
176
Там же. Л. 154–156.
177
Там же. Л. 198–203.
178
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 142–148.
179
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 179–181.
180
Там же. Л. 273–276 (царская грамота В. В. Голицыну). См. здесь также докладную выписку на этот счет и указ от 30 марта послать отдельные царские грамоты в Новгородский и Рязанский разряды.
181
Там же. Л. 160–167. Прецедентом послужило число лекарей в разрядных полках во время так называемых Киевских походов 1679 и 1680 гг.
182
Там же. Л. 167 об.
183
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 113–113 об.
184
Там же. Л. 911–923 об.
185
Там же. Л. 992 об. — 994 об. Грамота ахтырскому воеводе о приеме груза датирована тем же днем.