Страница 47 из 72
На подходе к Лаэ нас встречают шесть "Зеро". Это даже не смешно. С собой в этот вылет я взял восемнадцать "Динго" и девять "Баньши". Думаю, что этого должно хватить, чтобы раскатать авиабазу в Лаэ в кровавый фарш. В принципе, пилоты тех шести "Зеро" это тоже понимали. Но все же ринулись в безнадежную атаку. Чуда не случилось. И долго они не продержались против наших Р-51. Японцы дрались упорно, но ни один из них так и не смог прорваться к американским пикировщикам. И все погибли героической смертью. Правда, не нанеся нам никаких потерь. Простреленное крыло одного из "Динго" серьезной потерей считать нельзя. Так мелкая неприятность. Бывает. А при подлете к Лаэ нас ждет сюрприз. Очень неожиданный. Сразу и не поймешь. Плохой или хороший? В гавань входят два японских корабля. Транспорт и эсминец.
Приходится на ходу менять план нашего налета. Быстро посовещавшись с капитаном Галушей, приказываю его пикирующим бомбардировщикам, атаковать японские корабли. Сейчас они стали приоритетной целью. Аэродром наши истребители своими пушками и пулеметами обработают. Там я увидел несколько японских самолетов. Их еще не успели хорошо замаскировать или спрятать. Видимо, недавно прибыли сюда. Штабеля ящиков с припасами тоже видно хорошо. Не успели их спрятать в подземные укрытия. Не было у японцев на это времени. Мы слишком рано прилетели. Быстро раздаю приказы своим летчикам, а сам с ведомым остаюсь на высоте. Буду отсюда руководить боем. А то как бы опять какая-нибудь неожиданность не приключилась. В этот раз японские зенитки по нам начинают палить еще на подлете. Тут даже и новогвинейскому ежу понятно, что о нашем приближении на аэродроме в Лаэ все уже знали. И ждали нас. Не зря же нас японские истребители встречали. Ну, понеслась!
"Динго" с ходу гасят обе вражеские зенитки, стоящие возле взлетной полосы. Хорошо научились стрелять мои парни! Молодцы! С одного захода уничтожили гадов. Теперь можно работать спокойно. Наши истребители деловито ныряют вниз, расстреливая кучи припасов, сложенные на земле. Что-то там загорелось и начало взрываться. Видимо, боеприпасы? Перевожу взгляд в сторону гавани и невольно чертыхаюсь. У американцев то дела идут не так хорошо. А-24 "Баньши" поделились на две группы и пытаются поразить своими бомбами вражеские корабли. А те стреляют по ним своими зенитками. И хорошо стреляют. Довольно метко. Уф! Прямо на моих глазах в один из американских пикировщиков следует прямое попадание. Он вспыхивает и начинает падать вниз в неуправляемом полете. Из него выпадает одна фигурка. Летчик? Нет, похоже – бортстрелок выпрыгнул. Вот раскрылся парашют. Второго не видно. Пилот, скорее всего, погиб. А вон второй А-24 уходит вниз. За ним тянется дымная полоса. Тоже попали, черти узкоглазые. Это с эсминца стреляют. Там сразу четыре скорострельные зенитки работают на расплав стволов. На японском транспорте только одна зенитка стоит. Но она мажет безбожно. Это и понятно. Там же небось гражданские морячки сейчас стреляют. А у них то выучка никакая. Потому и мажут. А вот зенитчики с эсминца – это уже профессионалы. Есть у них сноровка при стрельбе по воздушным целям. Это чувствуется. Вот еще один американский бомбер заходит в пике и бросает сразу две бомбы по сто тринадцать килограмм в японский эсминец. И…позорно мажет! Эсминец то сейчас на ходу. Он, как и транспорт не стоит на якоре, а двигается. Заходит в гавань из открытого моря. И скорость у него приличная. Да, и маневрирует этот вражеский военный корабль довольно шустро, идя зигзагами. Что сильно затрудняет прицеливание американским пилотам. Они же у нас не опытные асы, а все еще слегка обстрелянные новички. И боевого опыта у них пока маловато. Вот и мажут. Блин, второй пошел. Опять мимо! А на выходе из пике его настигают снаряды вражеских зениток с этого долбанного эсминца. Да, они же так всех американцев нам сейчас перебьют. Кто же тогда воевать будет? Кто потом на бомбежки летать станет?
Не выдержав такого издевательства над своей психикой, ныряю с переворотом вниз. Надо загасить хотя бы пару зениток на том долбанном эсминце. Эх, надо было на них все наши истребители натравить. Сначала бы "Динго" проштурмовали все зенитки на японских кораблях. Для наших 20-мм пушек это довольно легко сделать. Зенитчики там стоят, ничем не прикрытые. Да, их даже пулеметами можно спокойно выкосить. Хорошо, неспокойно! Но если атаковать сразу с нескольких сторон, то можно все с одного захода сделать. А уже после того как все зенитки на кораблях были бы подавлены, то можно было натравить на них пикировщики с бомбами. Эх, не продумал я этот момент. Я в японских кораблях плохо разбираюсь. Это же не авиация. А я даже не морской летчик. Специфика у меня другая. Но кто же знал, что на этом долбанном эсминце будет так много скорострельных зениток? И они будут так метко стрелять, сбивая один "Баньши" за другим. Короче – это был мой косяк. Вот сейчас и буду его исправлять. Пока я пикировал, еще один пикирующий бомбер бросил бомбы. Которые опять легли в воду с недолетом. Мазила! Зато он отвлек внимание вражеских зенитчиков на себя. И сразу три зенитки с эсминца долбят по нему, пытаясь сбить А-24 при выходе из пике. "Япошки" быстро просекли, что так по пикировщику проще попасть. И сейчас стараются вовсю. Но и меня тоже заметили. Я же сейчас весь такой героический лечу прямо на эсминец. И матерю себя за эту дурость. Я же не люблю так вот рисковать. Экстремально. Не люблю, но делаю. Есть такое слово "надо". И поэтому я сейчас лечу, вовсю рискуя жизнью. Своей и своего ведомого. Ему задачу этой самоубийственной атаки я уже объяснил. И Бен мне ни слова не возразил. Он же у нас фаталист. Типа, командир сказал, значит, надо сделать! Сейчас мой ведомый без колебаний выполняет мой самоубийственный приказ. И я за это на себя в данный момент и злюсь. Сам подставляю свою дурную башку под японские снаряды. И Бена Конори за собой тащу. Мимо проносятся огненные трассы. Японская зенитка ведет по нам суматошный огонь. Я маневрирую, стараясь избегать встречи с вражескими трассерами. Но упрямо продолжаю пикировать к цели.
От снарядов в небе тесно,
я пикирую отвесно,
исключительно красиво иду,
три секунды жить осталось,
и неважно, что так мало,
зацветут мои деревья в саду…
Слова этой песни Розенбаума почему-то вдруг начали звучать в моей голове. Он, конечно, не Высоцкий (а какой же попаданец без Высоцкого), но я этого певца уважаю. Нравятся мне песни Розенбаума. И все тут! А Высоцкий? Нет, его песен я не знаю. Да, вот такой я неправильный попаданец. Не смогу перепеть песни Высоцкого, как это делают мои коллеги-попаданцы в книгах про войну. Не знаю я песен этого русского барда. И на гитаре играть не умею. Все как-то некогда было, чтобы научиться. Не музыкант я ни разу. Мне в детстве медведь на ухо наступил. Поэтому и пою я отстойно.
Не добраться им до порта,
вот и все касаюсь борта,
и в расширенных зрачках отражен,
весь мой долгий путь до цели,
той, которая в прицеле,
мне взрываться за других есть резон.
Самоубийственный мотивчик про японского летчика-камикадзе продолжает звучать под моей черепной коробкой. Мы заходим на цель в пикировании под углом в сорок градусов к оси корабля. Считай, почти с кормы нацеливаемся. Сначала я планировал начать обстрел с крайней к корме зенитки. Но когда уже хотел открыть огонь, то внезапно понял, что надо делать. Это было как откровение Божье. Как-будто внутренний голос мне сказал: "Делай так! " И я сделал. На одних инстинктах слегка довернул нос своего разогнавшегося истребителя и открыл огонь сразу из всех стволов по скоплению черных бочек на корме японского эсминца. Вспышка! Нет! ВСПЫШКА!!! Меня ослепило на какое-то время. Ни черта не вижу, но инстинктивно тяну ручку управления на себя, уводя свой "Динго" вверх. И одновременно с этим слышу громкий взрыв. Еще, еще и еще!!! АМ-м-м-м! Взрывная волна ощутимо встряхивает мой самолет в воздухе. Еще и еще! У-у-у! Больно! Я язык прикусил от неожиданности. Блин, как же больно то. Что это было? Через несколько мгновений промаргиваюсь. Перед глазами все еще плавают радужные круги. Но кое-что я сквозь них все же начинаю видеть.