Турнир

Кто-то из других внешних учеников процедил:

— Твари.

Гавал рядом со мной вздохнул:

— А вот теперь Орден начнёт страдать.

Я потребовал объяснений:

— О чём ты?

Он пожал плечами и буквально повторил мои недавние мысли:

— Четыре кулака лучше одного. До этого ученики Академии сражались со слабейшими, с теми, кого нарочно оставили под старыми знамёнами. Им нужно было лишь заставить орденцев потратить силы, и они отлично с этим справились. Из всех, пожалуй, только Виликор и Гилай берегли силы и старались закончить схватки как можно быстрей, потратив как можно меньше сил.

Стоявший ближе всех внешний ученик Ордена, бородатый Мастер, может быть, второй звезды, скривился:

— Слушай, Гавал, чуть больше уважения к Ордену и его талантам. Именуй их старшие Виликор, Гилай и так далее.

Гавал хмыкнул:

— Как только они появятся в этой ложе, я сразу так и сделаю. Сейчас же здесь все свои, к чему тратить уважение впустую?

Взгляд бородача, который он мазнул по мне, был более чем очевидным.

Я хмыкнул:

— Собрат, я тоже считаю, что среди своих можно немного расслабиться и не следить за словами. Не думаю, что в этой ложе есть хоть один человек, который не был бы верен Ордену.

Бородач нахмурился, но оставил этот разговор, коротко кивнув:

— Ордену слава.

Я чуть польстил ему:

— Его величие — и ваша заслуга.

Гавал улыбнулся, но через миг улыбка исчезла и он вздохнул, кивнув на схватку внизу:

— Вот, Хахпет тоже действует верно, но у него меньше опыта и таланта, поэтому и тратит больше сил. Некоторые же сражаются так, словно эта схватка у них сегодня единственная.

Что правда, то правда. Хапет принимает удары там, где их можно было бы избежать, вместо того, чтобы ударить раз, промахивается, преследуя противника и теряя силы.

Гавал покачал головой:

— А ведь против них по-прежнему выходят не самые сильные участники.

Я удивился:

— Схватки идут не по жребию?

— Нет, господин. Жребий определял схватки между фракциями, но они давно позади. Теперь, когда спорят только за первое место, очерёдность выхода определяют сами участники, это своего рода ставки, которые они делают. Правда, исход турнира всё равно очевиден...

Бородач снова не выдержал:

— Это ничего не значит. Нужно вынести с Арены как можно больше этих лживых ублюдков, которые сегодня сбежались под знамя Дизир.

Гавал согласился:

— Боюсь, сегодня так и будет. Дизир кинут в схватки сначала их, а когда измотают наших талантов, то выставят, наконец, и своих. Получится, что Орден победит самоназванных Дизир, вышвырнув их с Арены и только настоящие Дизир и будут стоять под своим флагом в конце, заполучив победу.

Я невольно перевёл взгляд с хватки, где Хахпет сумел выбить своего противника за границы ринга, на толпу, которая ждала своей очереди под флагом Дизир. На Самума Тамим. Ты, тот, который как-то назвал меня младшим братом, тоже выйдешь добывать победу Дизир? Или ты появился здесь только в поисках меня и пока я не выйду на поединок, не сдвинешься с места?

Ты ведь не для того проехал половину Пояса, чтобы слушаться чужих приказов? Даже если их отдаёт Дизир, принявший тебя под свой флаг?

Гавал кивнул и заметил:

— А тут Хахпет молодец.

Бородач снова покосился на меня и буркнул:

— И всё же ты слишком панибратски произносишь имена участников, без должного уважения.

— Какое им, талантам, тем, кто станет во главе Ордена, дело до уважения какого-то внешнего ученика?

— А чего же ты орал тут со всеми о верности Ордену?

— А чего ты смешиваешь эти две вещи? Для моей верности вовсе не обязательно с придыханием шептать имена тех, кто выходит на Арену, — Гавал и бородач уставились друг на друга так, словно пытались проткнуть взглядами. — Тем более что Хахпет живой человек, у него есть и хорошие черты и плохие.

— Как будто такой, как ты может что-то о них знать!

Раздался голос Кирта:

— Хватит орать, Джалат, я тебя слышал даже за дверью. Вас с Гавалом наедине, вообще, оставить нельзя?

Я обернулся. Он вернулся с Аммой, крепко сжимая её за руку, пусть на ней и снова была маска, огрубившая и изменившая её черты.

Гавал улыбнулся им обоим и просто отмахнулся:

— Не преувеличивай. Всё равно первая же кружка сегодня вечером смоет все эти наигранные обиды.

Бородач же выпучил глаза и изобразил страшный взгляд в мою сторону.

— Кирт, хоть ты его утихомирь, нашёл же он время.

Кирт и Гавал переглянулись и дружно ухмыльнулись. Ну да, в моём присутствии они могут не сдерживать языка и говорить всё, что хотят. Я ведь не какой-то неизвестный служитель из Академии, а тот, кого с ними связывают гораздо более серьёзные тайны, чем неуважительное именование участников турнира.

Не знаю, как хотел Кирт ответить бородачу на этот раз, над Ареной снова разнёсся невероятно громкий голос. Молодой, звонкий голос Рейки:

— Магистр! Я, Рейка, выпускница Школы этого года, обращаюсь к вам с просьбой от лица всех моих соучеников.

Я поспешно выглянул с ложи, выискивая взглядом Рейку. Вот она стоит, обратившись лицом в сторону магистра. Справа и слева от неё замерли парень и девушка, с горящими перед ними обращениями. Я даже знаю, что это за техники. Уверен, именно они помогают донести её голос до всех собравшихся здесь.

— Только разрушения Академии и Дикое Время не дали нам пройти экзамены в Академию и стать её учениками. Иначе, сейчас бы я и мои соученики тоже стояли на этой Арене и защищали имя и славу Ордена Небесного Меча.

Я невольно покрутил шеей. Вот это заливает, у кого только научилась? Даже если бы она поступила... Ладно, когда бы она поступила, то оказалась бы не более, чем учеником первого года обучения. Их бы даже из Академии сейчас не выпускали в лес, что уж тут говорить о защите Ордена на турнире. Не по их силам, вчерашним Воинам и ученикам Школы.

Да только Рейка и не думала замолкать, напротив, продолжала требовать:

— И разве сейчас мы, лишь по стечению обстоятельств не ставшие учениками Академии, можем стоять и глядеть, как сражаются за Орден те, кто должен был стать нашими соучениками? Магистр! Мы, ученики отделения Меча Школы просим вашего разрешения выйти на Арену и доказать Дизир, что и сегодня, и завтра, мы, молодое поколение Ордена Небесного Меча готовы встретить их кулак своим!

Рейка выкрикнула это и замерла, глядя наверх, через половину Арены на ложу магистра и ожидая его решения.