Рубиновый лес

– Верно, но вы ведь сами дали мне слово, что я приму участие в Совете накануне. А этот Совет как раз последний перед тем, как мне исполнится восемнадцать, – напомнила я и осмелилась приподнять глаза.

Сказать, какие эмоции в этот момент испытывал мой отец, было невозможно: его лицо плотно закрывала деревянная маска из священного тиса. Лишь в прорезях для глаз мелькали васильковые радужки и молочные бельма, а в прорези для рта – плотно сжатые тонкие губы. Вот откуда по коридорам и залу тёк бальзамический травяной запах – с внутренней стороны маска была тщательно смазана настоем из мирта и наперстянки. Без неё здесь бы давно стоял смрад гниющей плоти: хватало несколько минут на свежем воздухе, чтобы язвы отца снова открылись. Сейчас даже его волосы были спрятаны под капюшоном – от греха подальше.

Молчание неприлично затянулось. Я снова уткнулась взглядом в пол и склонилась ещё ниже. Любому другому на моём месте следовало бы молиться четырём богам о том, чтобы выжить, но я могла позволить себе молиться лишь о том, чтобы не лишиться шанса уничтожить Красный туман. Ведь если меня не допустят…

– Раз дал слово, то садись.

Скрипнул стул, чиркнув ножками по каменному полу. Смахнув чёлку и приподняв глаза, я увидела, который именно: то был свободный стул в конце стола, на который жестом указал отец и который тут же отодвинул для меня Мидир. С сердца будто упал камень. Я наконец-то выпрямилась и торопливо прошествовала к своему месту.

– Добро пожаловать в Совет, драгоценная госпожа, – сказал Мидир, придерживая мою накидку, чтобы помочь усесться. В отличие от Гвидиона, произнёсшего то же самое со скептическим прищуром, он точно поприветствовал меня искренне.

Приходясь кузеном ярлу из Медб и будучи верным цепным псом моего отца, Мидир много недель гонялся за проклятым Красным туманом, как настоящий пёс за парой норок. Я не видела его так давно, что и не признала бы в других обстоятельствах: за время походов каштановые волосы Мидира с сединой и бронзовыми бусинами отросли до мочек ушей, а массивную квадратную челюсть полностью спрятала густая щетина. Красный плащ, надетый поверх лёгких охотничьих доспехов, напоминал о крови, которую тот годами проливал на войнах бок о бок с моим отцом. О том же самом напоминали и шрамы, испещряющие всё его лицо. Когда мы оба устроились на своих местах, оказавшись по соседству, плечо Мидира невольно прижалось к моему: со своей комплекцией он мог в одиночку завалить медведя, а потому едва умещался на одном стуле.

– Раз с этого дня к нам присоединилась драгоценная госпожа, то теперь членов Совета официально пять, – сказал Гвидион, нервно постукивая перстнями по каменному столу. – Это значит, здесь присутствует четверо из них, что даёт нам право начать совет, не дожидаясь Ллеу.

По сравнению с моим отцом и Мидиром, закалёнными в битве и сохранившими статную форму даже на склоне лет, по Гвидиону было заметно, что он никогда не держал в руках оружие. Его лицо было круглым и рыхлым, а тело щуплым и бесформенным под шерстяной туникой и соболиным мехом. На каждой броши и фибуле, держащих этот мех, красовались руны удачи, благополучия и богатства. В отличие от тех рун, что были высечены на изголовье моей постели, эти руны явно работали – с Гвидионом наш туат поистине процветал. Однако это наверняка стоило ему немало усилий и нервов, поскольку к сорока годам он почти полностью облысел.

– Пятый советник тоже здесь, истинный господин. Прошу великодушно простить меня за промедление!

Ллеу вошёл в зал Совета как никогда вовремя, и я мысленно прикинула, сколько минут прошло – кажется, две или три. Моя фора истекла.

Если в коридоре Ллеу стоял в одной рубахе, то сейчас на его плечах висел плащ из лиловой замши. Каждый шаг Ллеу сопровождался мелодичным перезвоном колокольчиков на его плетёном браслете – всего пять: золотой для Совиного Принца, серебряный для Волчьей Госпожи, бронзовый для Кроличьей Невесты, медный для Медвежьего Стража… И чёрный ониксовый, который звенел громче других, но не принадлежал ни одному из богов. Или я просто не знала, кому он мог принадлежать.

Забавно… В коридоре этих колокольчиков на Ллеу не было точно так же, как и плаща, ведь иначе я бы его услышала. Он снимает их, чтобы передвигаться по замку незамеченным? Интересно, для чего?

– Моё терпение не бесконечно, – произнёс Оникс, и, пускай его лицо было скрыто под маской, я не сомневалась, что оно искажено праведным гневом. – То, что ты владеешь уникальными знаниями сейда, не даёт тебе уникальных привилегий.

– Каюсь, истинный господин. Я виноват.

В зале повисло невысказанное раздражение. Все присутствующие здесь, включая меня, прекрасно знали, что это не первая и уж точно не последняя промашка Ллеу. До того как моего отца подкосили болезни, а Ллеу вдруг изобрел от них чудодейственные припарки и рунические ставы, я была единственной, кому Оникс прощал ошибки. Чтобы убедиться в этом, достаточно было вспомнить мою первую нянечку: та оказалась голышом на морозе в месяц воя сразу после того, как, подстригая мне волосы, задела моё ухо ножницами. Конечно, обычное опоздание не шло ни в какое сравнение с пролитием священной королевской крови – одним из самых страшных преступлений, по мнению Оникса, – но в молодости тот карал и за меньшее. Однако сейчас всё было иначе, и ни я, ни другие советники не переставали гадать: всё дело в старости, что сточила острые углы его каменного сердца, или же в том, что Оникс был зависим от Ллеу?

Во всём Круге простой кивок моего отца стоял в одном ряду с божественным благословением. Дождавшись его, Ллеу быстро занял своё место на краю стола. Он снова улыбался.

– Теперь можно начинать, – объявил Оникс. – Мидир! Расскажи Совету то, что уже поведал мне.

Мидир резко поднялся, задев и едва не опрокинув мой стул. Прочистив горло, он мрачно оглядел всех собравшихся и на одном дыхании отчеканил то, что обдало меня ужасом, как ледяной водой:

– Как вы уже знаете, шесть месяцев назад мы столкнулись с невиданным прежде явлением – Красным туманом. Впервые он появился на юге, в туате Талиесин, где по вине тумана всего за неделю пропало две деревни вместе с пятьюстами крестьянами. – Мидир наклонился к полке с красками у края стола и окунул два пальца в красноречивый клюквенный цвет, а затем тряхнул рукой, окропляя красными точками то место на каменной карте, о котором говорил. – Скот остался не тронут, дома и хозяйства тоже. Версия о разбое и угоне жителей в рабство для незаконной добычи руды была опровергнута после того, как тот же туман заметили на востоке туата Медб, – Мидир тряхнул рукой ещё раз. – Последствия те же – ни одного человека в поселении. Затем это повторилось ещё в семи местах. Судя по наблюдениям картографов, туман движется хаотично, но расстояние между точками, где он возникает, не превышает трёхсот лиг. А вчера на рассвете туман появился в Найси, почти на самой границе с Дейрдре, в тени Аспидовых холмов…

На карте появилась ещё одна клюквенно-красная точка, и я поёжилась, глядя на то, как близко туман подобрался к моему родному городу.

– Есть основания полагать, что рано или поздно туман появится в Столице? – озвучил мои мысли Гвидион, неуютно заёрзав на своём стуле.

– Если так, то ему достанется более пятнадцати тысяч человек одним махом, – мгновенно подсчитал Ллеу, и его улыбка померкла. – Включая нас…

– Да, это проблема, но не первоочередная, – ответил Мидир, и оба советника уставились на него в недоумении. – Куда важнее то, что туман больше не двигается. Появившись в Найси прошлым утром и обуяв деревню Лофорт, он так до сих пор и не исчез.

– Что? Красный туман всё ещё там?!

Я лишь беззвучно приоткрыла рот и мельком оглядела остальных. Гвидион и Ллеу выглядели такими же ошеломлёнными, ведь если нам и было что-то известно о Красном тумане наверняка, так это то, что он не задерживается на одном месте дольше нескольких часов и исчезает так же быстро, как появляется. Так почему же он теперь стоит на месте?