Страница 90 из 121
— Мельчайшие подробности мне неизвестны, — начал Андрей свой рассказ. — Я наблюдал за вами по поручению вашего отца в тот вечер. Вас окружили люди Евгения Самойлова.
Я внимательно слушал, обдумывая и прокручивая в голове его слова. Это было неправильно с точки зрения моего здоровья, но сдерживаться я не мог.
— У вас был частный детектив, которого схватили в тот вечер. Но, как я понял с ваших слов, он сумел выбраться и помочь вам.
Артему Ткачеву я был обязан своим новым рождением. Собирался в ближайшее время найти его могилу и навестить детектива, спасшего мне жизнь. Возможно, помочь его семье с деньгами, ведь теперь, к сожалению, это было единственным, чем я мог отплатить ему.
Прозвучало много имен, о которых мне было известно только со слов Саши. Я забыл этих людей, но уже жутко ненавидел за то, сколько горя они причинили моей семье. С каждой новой фразой, новым дополнением, мой гнев стал разрастаться, и когда он достиг невероятных размеров, я отлучился, чтобы перевести дыхание.
Мне звонили с неизвестного номера: Петр Иванович разузнал мой новый номер от Саши, и после тысячи слов о том, как он рад моему возвращению, уже сегодня готов был вернуться ко мне в дом на свое прежнее место дворецкого.
— То есть, Евгений Самойлов — муж психопатки, что убила мою жену и… дочь, — с трудом произнес я, хватая ртом воздух. К моим глазам подступили слезы, которые я сразу же вытер. До боли сжал в ладони граненный стакан с водой.
Мужчина кивнул.
— А эта психопатка — сестра моей «жены»? — презренно спросил я. Лютая ненависть пронеслась по моим венам, достигая самого сердца. Как при всей той информации, что поступала ко мне в голову, я мог сохранить здравый смысл?
— Можно узнать, мой папа знал об этом?
— Когда вы женились? — поинтересовался мужчина. — Что она убийца — нет. Шмелев задолжал вашему отцу крупную сумму денег. Я просто вел дела вашего отца и знаю это. После вашей свадьбы долги Шмелева были списаны.
Усмехнулся, нервно качая головой. Как я и предполагал, эту девчонку мне просто продали. Продажное семейство, не имеющее ни капли чести и достоинства.
Я сидел на диване со стаканом воды и опущенной головой несколько часов. Думал обо всем, что огорошило меня и даже не понял, в какой момент в дом постучался дворецкий. Петр Иванович по-отечески обнял меня, и, на удивление, проронил слезу, говоря о том, как беспокоился обо мне. Хотя, за столько лет, мы стали практически семьей. В эту минуту меня немного отпустило, словно я ощутил родственное тепло, которого мне так давно не хватало.
Мужчина сразу же занялся домом, и пока работники из клининга делали уборку, я же, торчал в спортзале на нулевом этаже, и вот уже на протяжении нескольких часов истязал боксерскую грушу.
Уроды. Мерзкое, продажное семейство, которое не выходило у меня из головы. Вспотев до нитки, озлобленный до мозга костей, я скинул с себя футболку, громко крича. Как раненный зверь, делающий свой последний вздох.
Что этим ублюдкам сделала моя маленькая дочка? Если эта психопатка так сильно меня ненавидела, пыталась свести со мной счеты, то неужели нельзя было выстрелить в меня?
Нет, эти люди хотели нанести мне моральную боль, из-за которой я уже шесть лет сгнивал, наказывая себя за прошлое. Точнее, уже почти девять лет, учитывая потерянный временной промежуток в моей голове.
Перед глазами неожиданно промелькнули глаза этой девки со свадебного фото. Моя дорогая, милая женушка. В скором времени, я планировал еще спросить за все с отца, который подсунул мне в жены эту девку. Наверняка у него были иные цели, а долги Шмелева и его зятя были лишь прикрытием.
В голову стали закрадываться разные, чудовищные мысли. Может, стоило вернуть ее домой, выбить из нее всю дурь в отместку ее семье и превратить ее жизнь в сплошной кошмар? После родов, она наверняка бы сгодилась для того, чтобы согревать мою постель, когда мне заблагорассудится и быть моей личной служанкой.
Нет, это исключено, я ни в коем случае не желаю видеть ее физиономию в своем доме на постоянной основе.
Интересно, а ей передалось это безумие, которое унаследовала ее старшая сестра? Пусть сводная, но у них общий отец, то есть в них течет одна, испорченная, дурная кровь.
И, значит, что ребенок от неё мог тоже родиться больным.
Ударив сильнее по груше, я грубо выругался, а затем выдохнув, направился прямиком в душ.
Еще нужно было выяснить, от меня ли беременна эта дрянь. Почему-то мысль о чужом отцовстве мне казалась абсурдной, и это злило меня еще сильнее.
Почему я так доверял ей?
Бред. Мне в любом случае нужно было провести экспертизу из принципа. А потом, забрать у этой девчонки ребенка если он — мой, и убить ее, если она беременна не от меня. Да, именно так бы я с ней и поступил. Может тогда, мне стало бы легче.
Настроение было ни к черту и голова трещала по швам от разрастающейся боли. Если бы я мог заплакать, то именно это бы я и сделал, но слез не было. Только бесконечная ярость. Озлобленный на весь мир, после вечности самокопания, я вернулся на чистую кухню. Нужно было перекусить, чтобы немного успокоить нервы. Петр Иванович обещал восстановить работу персонала со следующего дня, а пока мы обходились едой из доставки.
Жутко хотелось выпить чего-нибудь покрепче, чем обычная минеральная вода. И выкурить целую пачку сигарет. В этот момент меня вырвала из раздумий трель мобильного телефона и цифры неизвестного оператора из заграницы вынудили меня вздрогнуть.
— Миш, — на том конце раздался радостный, мужской голос. Я понятия не имел, кем являлся мой собеседник и голос его слышал впервые.
— Слушаю, — ответил с безразличием. — Кто это?
— Это — Роберт Вайсман, — говорил собеседник на том конце. Боже мой, с моей потерей памяти мне это ни о чем ни говорило. Стоило подумать об этом, как мужчина добавил: — Ты вряд ли меня узнал. Мне позвонил наш тесть, обрадовал новостями, — и в эту секунду мне захотелось открутить ему голову. У меня не было никакого тестя, а брак с этой девчонкой являлся временным недоразумением. — Я хотел узнать у тебя, ты же уже в курсе насчет Насти?
— Да, — сдерживая гнев под контролем, процедил сквозь зубы.
— Когда ты за ней приедешь? — воодушевлено спросил он, а я уже вовсю кипел от злости. — Я еще ничего не сказал ей, но жду, когда смогу обрадовать девочку.
Последовали душещипательные разговоры о том, как их семья ждала меня, а затем, он повторил свой вопрос. Как же меня поражала склонность некоторых людей к созданию мелодраматических эффектов. После всего того, что произошло, неужели они считали, что мы могли оставаться семьей?
— Никогда, — ответил однозначно, устав от разговора. — Я составлю бумаги на развод и пришлю тебе по почте. Мой юрист свяжется с тобой, — и я положил трубку, игнорируя недоуменные вопросы собеседника.
Он позвонил мне еще раз, но я сбросил вызов. Говорить с ним я больше намерен не был. Кто он вообще такой? После пятого сброса, телефон перестал трещать, и я спокойствием выдохнул.
Поступал слишком грубо, подавшись эмоциям, но, собственно, даже вывалив свой гнев в сердцах, я все равно бы развелся с этой девчонкой. Будет лучше, если с этих людей спадут розовые очки и они вычеркнут меня навсегда из своей жизни, как и я их.
Ударив кулаком по столу, выдохнул, а затем запустил пятерню в волосы. На втором этаже еще делалась уборка, а мне так сильно хотелось выпить пачку успокоительного и лечь спать. И черный кофе, который к счастью, в умеренных дозах мне был разрешен.
— Сынок, почему ты себя так изводишь? — поинтересовался дворецкий.
Прежде, он никогда не обращался ко мне в таком неформальном тоне, но сейчас, мне это даже польстило.
Не успев ответить, я отвлекся на очередной телефонный звонок с неизвестного номера. Хватало на сегодня звонков, новая информация лишала меня рассудка, и еще утром, воодушевленный беседой с Соломиным, я и не думал, что попаду в еще более запутанную историю.