Красавица для Чудовища

Похоже, что дома меня уже никто не ждал, в связи с чем, особняк был заперт на ключ. Изредка, в окрестностях дома и во внутреннем дворе делалась уборка специально нанятыми людьми из клининга, и лишь охранники сторожили дом.

Мне стало хуже. Словно меня действительно вычеркнули из жизни и лишили собственной личности.

Эту ночь, после больницы, я решил провести в доме у друзей. Саша обещал мне утром связаться с дворецким, Петром Ивановичем, которого тоже не было в городе. Настроение было ниже нуля, а боль в висках давала знать о себе все чаще.

Благо, завтра же, у меня намечалась встреча с Соломиным, который должен был рассказать мне обо всем, что случилось в мельчайших подробностях. И нужно было уже пойти в салон за новым телефоном.

— Расскажи мне то, что знаешь, — настойчиво потребовал я, стоя у гостиной и до побелевших костяшек пальцев, сжимая столешницу. Ожидание утра оказалось еще тяжелее. — Меня сводит с ума эта неопределенность. И отец внезапно оказался тяжело болен.

Саша, сдавшись, рассказал мне события февраля этого года. Я собственноручно пристрелил прихвостня своего главного врага, который разбился на машине, когда убегал от меня. Ткачев, именно его я и нанял для своей работы, выведал для меня подробности всего дела, и поэтому оказался со мной в тот день. И трагически погиб, вероятно, от рук моих врагов. Этого мой друг не знал, но, похоже, что именно так все и было.

— Ты ничего больше не вспомнил? — спросил он с надеждой в голосе. — Никаких, близких тебе, людей?

Отрицательно покачал головой, недоумевая. Уткнувшись лицом в ладони, я громко выдохнул, сглатывая ком. Меня знобило и хотелось залпом осушить целую бутылку коньяка или, чего-нибудь покрепче, чтобы успокоить нервы. Но даже это мне было теперь запрещено на неопределённый срок.

— Каримов жив? — спросил тихо, игнорируя вопрос друга.

— Нет, — Саша покачал головой. — Его убили в тюрьме во время драки в прошлом месяце. Остальные тоже за решеткой.

Значит, мои обидчики была наказаны и к сожалению, я не мог этого вспомнить.

— Не понимаю, — нервно выдохнул, прочищая горло. — Зачем Самойлову нужна была моя семья.

Наверное, я уже выяснил это, но сейчас, совершенно ничего не помнил. Саша повел плечами, делая вид, что тоже не знает. Он скрывал от меня что-то еще, и я собирался докопаться до истины. Даже вопреки тому, что врачи советовали мне быть осторожным.

Взяв стакан, доверху наполнил его холодной водой из графина. Дома у друзей было невыносимо жарко, и я уже сотню раз пожалел, что не вернулся к себе. Пусть даже, в леденящую пустоту.

— Завтра я съезжу на кладбище, — пробормотал себе под нос. — Поставлю цветы на могилу.

Да, именно так бы я и сделал. А после, отвез бы папу к лучшим врачам, разузнал бы у его помощника подробности всей этой неразберихи и постарался бы жить дальше.

Когда-то я обещал себе застрелиться, но, сейчас, что-то внутри меня переменилось, словно бесследно исчезло вместе с частью моей памяти.

Почему такое происходило со мной? Даже моя подруга Оля, навестившая меня в больнице, поздравляла меня уже с третьим рождением, а я, в глубине души, скрепя душой завидовал людям, которые могли прожить одно единственное рождение, будучи счастливыми и спокойными.

— Миш, это еще не все, — добавил друг, когда, попрощавшись с ним, я собирался идти спать к себе в комнату. Нужно было успокоиться и привести мысли в порядок.

— Что еще? — лениво поинтересовался.

— Не знаю, как тебе сказать это, — досадливо выдохнул он. — Я просил Андрея и Олю не загружать тебя информацией, пока тебя не выпишут и не скажут, что с тобой, — виновато протянул он. — Но раз ты уже нормально воспринимаешь информацию, то ты обязан это знать, — мужчина собирался с мыслями, глядя по сторонам, словно пытался найти простой способ сообщить мне что-то. — Ты был женат, — изрек он. — Точнее, ты и сейчас женат. Ты вспомнил это?

— Чего? — усмехнувшись, я непонимающе покачал головой. Ноги словно приросли к полу.

В голове внезапно образовалась какая-то осязаемая пустота, которая увеличивалась в размерах. Сердце сжалось, словно в тисках, потому что я не заметил ни единой эмоции, кроме полного сожаления, в лице друга.

— Ты на самом деле женат, Миша, — с грустью в голосе подтвердила Лена, возникшая в гостиной.

— Вы смеетесь надо мной? — посмотрел на обоих друзей по очереди и заметив решительность на лице у друга, я изумленно приоткрыл рот.

Умом — я понимал, что это невозможно, но сердце стало болезненно ныть, словно к недавно зажившей ране прикоснулись пальцем.

— Ладно, тогда где моя жена? Почему она не встретила меня? — повторил с неприкрытой иронией, все еще нервно ожидая того, когда ребята сообщат мне о том, что пошутили.

Но они молчали, а уснувшая боль в затылке, подобно сердечной ране, вновь напоминала о своем существовании.

— Мы хотим позвонить твоему тестю, — уверенно проговорила Лена. — Чтобы он сообщил о твоем возращении твоей жене.

— На ком я женат? — грубо спросил я, желая начистить самому себе рожу за то, что черт возьми, происходило.

Сон сняло как рукой, и схватившись за голову, я осторожно присел на краю дивана, потупив взгляд в пол. Если это шутка, то ребята за нее обязательно поплатятся, ведь шутить и играть на тему моей новой болезни — я совсем не был намерен.

— Ее зовут Настя, — когда Лена произнесла имя моей «жены», ее глаза засияли. Мое сердце неожиданно пропустило удар, по нему словно полоснуло чем-то тяжелым и острым. — Прекрасная девочка…

— Прекрасная… девочка?! — презренно повторил я.

А потом, я вдруг вспомнил, что уже слышал это имя в деревне, когда лежал в постели, но решил, что ребята говорили о моей новенькой домработнице. Какой-то несусветный бред, чертовщина, которая не подавалась объяснению. Я мог поверить во что угодно и даже смерть Каримова меня поразила не так сильно, как внезапная новость о моей женитьбе.

На ком? Я ведь влюблялся всего лишь раз в жизни, и моя любимая женщина давным-давно погибла.

— С хера я на ней женился? — равнодушно спросил я, обращаясь к другу. Обычно, я не позволял себе выражаться грубо при женщинах, но слова сами слетели с моих уст.

Как же я боялся, что друг сейчас расскажет мне красивую сказочку о любви. Тогда я бы вовсе перестал себя уважать, потому что посмел оказаться настолько слабым.

— Насколько я помню, тебя отец заставил, — невозмутимо продолжил Саша. Лена нервно цокнула, выдыхая — ответ мужа ее совсем не устроил. — Здоровьем своим шантажировал, кажется. У тебя выхода не оставалось, вот ты и женился на Насте.

Почему отец так поступил со мной?

— Как давно? — грозно спросил, чувствуя, как гнев растекается по моим венам. Я еще не видел своей жены, но уже всей душой ненавидел эту женщину.

Не хватало еще услышать, что я женат все эти два года, забив на свою клятву о мести. Саша размышлял, высчитывая месяцы в своей голове.

— В декабре будет год, — наконец, ответил он.

То есть, я женился до того, как со мной случилось это происшествие. Похоже, что моей жены не было в Москве, или же, ей было наплевать на меня точно так же, как и мне на нее.

— Твоему тестю сообщили о тебе и твоем недуге, — сообщила Лена, усаживаясь в кресле напротив меня. Заметив недовольную гримасу на моем лице, она продолжила: — Совсем недавно, как ты вышел из больницы. А ты думал, мы промолчим? Тебе нужно поговорить с ним, а затем привести Настю домой, — тоном, не терпящим возражений, констатировала подруга.

— Кто она вообще такая? — недовольно произнес я, зажмурившись. — Откуда взялась? — и я спрятал лицо в ладонях.

Последовал небольшой рассказ друга о том, как проходила эта проклятая свадьба, о нашей ссоре с отцом, о моем нервозном состоянии во время подготовки к торжеству, которое мой папа организовал на высшем уровне, словно пытался кому-то, что-то доказать. Я же почти не выходил из дома, игнорируя светские мероприятия и сокращая свое общение с людьми до минимума. Теперь же, как мне объяснили, фотографиями моей физиономии, был заполнен весь интернет.