Страница 3 из 121
— Папа звонил? — я нахмурилась от странного предчувствия. Мурашки побежали по коже. — Когда?
Оказывается, днем отец уже успел позвонить Роберту — мужу Агаты. Набрала побольше воздуха в легкие — они деловые бизнес-партнеры и могли говорить о работе. Правда, скрипучий тон с хрипотцой моей старшей сестры совсем не обнадеживал.
— Муж ничего мне не сказал, но, — Агата быстро замолчала. — Я волнуюсь. Поэтому набрала тебе.
— Все в порядке, — заверив ее в искренности своих слов, ответила я. Разумеется, я солгала. Мне ведь до сих пор не было известно, что творилось в этом доме.
Отключив телефон, я выдохнула, разглядывая дисплей. Вдруг в коридоре раздался очередной грохот, и я вздрогнула. Встала с дивана, моля о том, чтобы Варвара Степановна просто уронила поднос с чашками или же, просто ветки ударились о раму в гостиной и мне показалось. Крадясь, медленным шагом я почти дошла до своей комнаты, как голоса снова стали громче.
— И что? — елейным тоном проговорил мой отец. — Пустишь мне пулю в лоб за это?
Мое сердце пропустило удар от неожиданности.
— Николай, ну что ты как маленький? — брезгливо отпустил наш гость. — Мы с тобой не в криминальном сериале!
— Анастасия — мой ребенок! — громко заявил мой отец. — Я не стану расплачиваться дочерью!
Что?
— По-твоему, это — расплата? — ухмыльнулся господин Соколовский. — Я оказываю тебе огромное уважение.
— Она же еще совсем юная, — отчаянно проговорил мой отец.
Я встала у стены, не в состоянии сделать шаг. Мне нужно было бежать отсюда, закрыться в своей комнате и не показываться им на глаза.
— Юная? — послышался смешок. — В самый раз для замужества.
Замужества?!
— Забирай этот дом и мою фирму, — мой отец был непреклонен. — Все забирай! Но Настю я тебе не отдам!
— Следи за языком, Николай Алексеевич, — презренно бросил собеседник.
Неужели им обоим было настолько безразлично то, что их могли услышать? Служащие дома не имели привычку сновать без дела в этой части особняка. Но ведь моя спальня располагалась совсем рядом. И они говорили обо мне…
— Я по старой дружбе прошу твою дочь, — фыркнул господин Соколовский. — Иначе тебя бы уже по частям собирали где-нибудь в лесу за МКАДом, — последнее он сказал шутливо, негромким голосом.
В наших кругах репутация семьи Соколовских была сродни криминальным авторитетам: конечно, за ними никогда не было судимостей, но они всегда получали желаемого, даже незаконным путем.
— Ни твои деньги, ни твоя недвижимость мне больше не нужны, — равнодушно протянул Соколовский. Мерзавец. — А дочка у тебя — красавица, — ухмыльнулся он.
Я закрыла уши, чтобы не слышать таких неприятных слов в свой адрес из уст этого подлого старика. Хотелось растереть себе щеки, чтобы подавить дикую пульсацию, которая огнем выступила на моих щеках. Сейчас, наверное, я покрылась красными пятнами от волнения.
Папа буркнул что-то нечленораздельное и от растерянности я даже не расслышала его слов.
— Другая бы на ее месте сразу без разговоров согласилась, — ухмыльнувшись, сказал его собеседник.
— Настя совсем другая!
— Поговори с ней, — настойчиво проговорил Соколовский. — Объясни ей все. Она у тебя умница, поймет, — издав смешок, резюмировал он, а мне стало ужасно пакостно.
Спустя секунду мужчина вышел из кабинета отца. Я даже не сумела вовремя покинуть коридор. Не успела бы, даже если бы захотела. Соколовский оскалился, заметив меня у стены, и кивнув, пожелав мне спокойной ночи.
Преодолев расстояние в несколько шагов, я буквально вломилась в кабинет, желая поговорить со своим отцом.
— Папа, хоть сегодня, — надрывно протараторила я. — Объясни пожалуйста! О чем говорил этот человек?
— Анастасия, где твои манеры? — грубо выпалил отец. — Иди к себе, не нервируй меня!
— Я знаю, — замолчав, всхлипнула я. — Я слышала, вы говорили о нашей недвижимости…
— Я задолжал Альберту крупную сумму денег, — ответил отец. Он уткнулся лбом в окно.
— Как это? — выдохнула я, услышав слова отца. — У нас же прекрасно шли дела, я сама видела…
— Мы с Робертом неудачно вложились заграницей, — отчаянно вздохнул он. — Все прогорело. До копейки, — рявкнул папа, понуро опуская голову. Он облокотился о дверцу шкафчика.
По позвоночнику прошелся колючий жар от неожиданности.
— И… что вы теперь будете делать? — тихо спросила я, когда до меня начал доходить смысл его слов в полной мере.
— Ничего, — папа покачал головой. — Верну ему деньги, — отец издал тихий смешок. Как-будто сейчас нам было до смеха. — Когда-нибудь…
— Пап, — обняв себя за плечи, спросила я. — А причем здесь… я? — наконец сказала я, страшась поднять на него глаза.
Бросив полный презрения взгляд в мою сторону, отец замолчал, а затем отвернулся к окну.
— Я все слышала…
— Соколовский просит твоей руки, — прочистив горло, честно ответил папа. — Вместо долга, — его голос вибрировал. — Мерзавец. Думает, моя дочка — товар, — брезгливо отрезал он.
— Я не хочу за него замуж, — я отчаянно покачала головой в знак отрицания, делая шаг назад. — Почему именно я?
Из моих глаз неконтролируемо брызнули слезы. Боже, этот человек годится мне в деды. Как он посмел даже подумать о таком? Липкий пот прошёлся по телу от унижения и смущения, которое я испытала, обсуждая подобное с отцом. Когда позапрошлым вечером этот мужчина разглядывал меня, я и подумать не могла, какие грязные мысли бушевали у него в голове.
— Дочка, никто тебя за него не отдаст, — папа подошел ко мне, опуская свои ладони мне на плечи и успокаивая. — Что ты такое говоришь?
— Папа, но я же слышала, — хрипло протянула я, стирая слезы с глаз. — Он же очень опасный человек, ты сам знаешь.
— Дочка, Настенька, — заботливо протянул отец, гладя меня по щекам. — Во-первых — Альберт просит твоей руки не для себя, упаси Господь, — добавил он. Я замолчала, недоумевая. — Он просит тебя в жены своему сыну.
— Сыну? — я нахмурилась. — У него разве есть сын?
Я не сильно интересовалась жизнью московской элиты, но, слышала, что единственный сын Альберта Соколовского погиб вместе со своей женой и дочерью много лет назад. Я училась в частной школе и слышала об этом, когда однажды приехала домой на каникулы. Кажется, об этом говорила Алиса — наша самая старшая сестра.
— Он же умер, — хмыкнув, добавила я. — Или у него их двое?
— Вообще-то нет, — папа тихо засмеялся. — У Альберта один сын и, к сожалению, он жив, — ответил он. — И во-вторых, как я уже сказал — мой ребенок не товар, чтобы отдавать его за мои долги.
— Папа, зачем ты вообще с ними связался? — пискнула я, глядя в глаза отцу.
— По старой дружбе, — цокнул он. — Прошлого, к сожалению, не изменить, — тяжело вздохнув, ответил отец. — Но ты не беспокойся, я все исправлю.
***
На следующее утро я обнаружила, что наш с отцом разговор больше не был секретом. По крайней мере, по части долгов. Агата пыталась успокоить меня, упрекая своего мужа, косвенно тоже виноватого в случившемся.
— Роберт рассказывал о них, — тихо произнесла сестра. — Угораздило же наших мужчин связаться с ними, — презренно протянула она. — Соколовские своих слов на ветер не бросают, — заверила она, а у меня все внутри сжалось от страха. — Покойный свекр был хорошо знаком с братом Альберта.
— Агата, милая, — отчаянно выдохнула я. — Зачем ты мне все это говоришь…
— Настенька, это очень страшные люди, — цокнула сестра, совершенно не понимая, как ранила своими словами мое сердце. — Говорят, сам отец подстроил покушение на своего единственного сына, чтобы подставить своего врага…
Мое тело, натянутое как струна от волнения, покрылось испариной. Она говорила о том самом сыне, за которого меня просил Альберт Михайлович.
— Подожди, пожалуйста, — я прервала сестру. Мои колени подкосились, отчего ноги меня совсем не держали. Присев на краю кровати, я глубоко выдохнула. — Агата, ты не все знаешь…
Рассказав сестре о ненавистном «женихе», я немного успокоилась. Удивление и шок Агаты были заметны даже через телефон и несколько тысяч километров, что нас разделяли.