Красавица для Чудовища

— Настенька, — услышала бархатистый голос своего мужа, пока переливала теплую воду в бутылочку на кухонном островке. — Где все работники?

— Убираются, — повела плечами, разворачиваясь. — А что тебе нужно?

— Мне уезжать через час, — посмотрев на часы, которые я подарила ему, протянул он деловито. — Одежду погладить надо.

— Твою одежду обычно глажу я, — укоризненно протянула, отворачиваясь от мужа.

— Не хотел тебя тревожить, — виновато прошептал он, становясь рядом со мной. Миша погладил меня по плечу, целуя в висок. — Ты же с мальчиком сидела, — ласково проговорил он, и подошел к колыбели, чтобы поиграться с ребенком. — Тогда, я пока душ приму, а ты подготовь мою одежду, — и поцеловав ручку сына, Миша направился на второй этаж.

Собрав его вещи после глажки, ступила за ним в нашу спальню. Мне безумно нравилось самостоятельно заботиться о своих парнях, как настоящей хозяйке этого дома. Дернув за ручку спальни, обомлела: Миша стоял у кровати, полностью обнажённый, протирая влажное лицо и волосы полотенцем.

— Любимая, это ты? — протянул он с ехидцей.

Будто кто-то другой посмел бы зайти в хозяйскую спальню без стука. Мерзавец, неужели он не мог надеть на себя хотя бы нижнее белье, зная, что я в любой момент могу появиться на пороге?

— Принесла твои вещи, — пискнула я, ступая в комнату. В эту минуту, я почему-то почувствовала себя его личной служанкой.

— Положи на кровать, — повелительно проговорил он.

Вот, именно поэтому я себя так и чувствовала!

Хоть я и старалась сдерживаться, но мои глаза все равно бесстыдно разглядывали великолепный торс мужа, с рельефными мышцами, по которым стекали капли воды. С прекрасным, атлетическим телосложением, он напоминал мне скульптуру, к которой мне безумно хотелось прикоснуться. Красив до чертиков, мой любимый мерзавец. Мой прекрасный, сексуальный мужчина. Миша бросил курить ради меня, сильно подкачался за эти два месяца, что мы были в Москве и стал еще привлекательнее, чем был еще в начале года. А мне, приходилось закусывать губу, когда он ходил дома в футболках, которые уже ему были значительно малы.

И глупые принципы никуда не денешь, ведь после того, как я отвергла его в очередной раз месяц назад, он больше не прикасался ко мне, и даже бросил попытки поцеловать в губы. Даже по утрам, когда мы приходили с сыночком в его постель. Досадливо вздохнула, почему-то стесняясь взять инициативу в свои руки как раньше и обнять голого мужа. И расцеловать. Встать перед ним на колени и очень долго ласкать его мужское достоинство своим ртом и губами. Зачем я об этом вообще подумала? Расстояние и воздержание не пошли мне на пользу.

Миша схватил с тумбы свой парфюм, нанес его на тело, ошеломляя меня еще сильнее. Мои ноги подкосились, а из груди вырвался жалобный писк. Надеюсь, он не шел на встречу с женщинами. Мне не хотелось делить его ни с кем, и хоть в его верности я была уверена, все равно ревновала. Ревновала жутко своего красавца ко всем вокруг.

Неожиданно, его мощные руки, на которых выделялись вены, обвили меня вокруг талии и прижали к себе. Ладони мужа накрыли мою чувствительную грудь, нежно поглаживая, приводя мое тело в возбужденное состояние. Закрыла плотно рот, чтобы не начать мурлыкать от наслаждения.

— Насть, — застонал он. Его каменный член упирался мне в поясницу, и муж специально дернулся, чтобы я ощутила это сильнее. — Неужели ты меня совсем не любишь, моя ты кошечка?

— Почему? — возмутилась я, оборачиваясь.

— Я так долго жду, — проговорил муж с отчаянием. — Когда ты меня уже приласкаешь, зацелуешь, — жалобно проговорил он. — Тебе меня совсем не жаль? Я ведь терял память, меня нужно жалеть.

— Ну, Миш, — прошептала я, разворачиваясь в его теплых объятиях.

— Уже много времени прошло, — его глаза покрылись пеленой, и он сглотнул, опуская свои глаза в вырез на моем платье. — Я знаю, что тебе уже можно.

И он был прав, но я все равно немного боялась. Потянувшись к его шее, оставила на горячей коже свой поцелуй и услышала хриплый стон из уст мужа. Провела ладонью по его груди, лаская крепкие мышцы, на которых слабо виднелись шрамы.

— И на этом все? — возмутился он, когда сделав шаг, я отстранилась.

Миша схватил меня за запястье и прижал к дверце шкафа.

— Хватит, Настя, — строго протянул он у моего уха. — Сегодня ты возвращаешься в мою постель.

— Миш, — запнувшись, я проглотила слова, застывшие на губах. Его запах, дыхание, сила, с которой он сдерживался, когда находился рядом со мной — вводили меня в состояние отчаяния. Я уже была на пределе. — Дай мне еще один день.

Для чего? Собраться с мыслями?

— Нет, — цокнул он, принюхиваясь ко мне. — Никакого одного дня. Ты возвращаешься ко мне и точка, — проговорил он тоном без возражений. — И сегодня, мы с тобой наконец-то займемся сексом, — хищно, возбужденным голосом протянул он у моего уха, проводя языком по мочке. В его голосе промелькнуло невыносимое отчаяние, такое же, какое ощущала его.

— Нет, Миш… — пряча от него свои пылающие от волнения и возбуждения щеки, пискнула я.

— Еще как да, — схватив меня за щеки ладонями, прошептал он в мои губы, а затем провел по ним языком. — Обожаю твои губы. Жду, как этой ночью ты будешь ублажать меня ими и своим ротиком.

Господи, зачем он напомнил мне это. Его грязные, вульгарные слова действовали на мое тело незамедлительно, как наркотик. Я уже была готова сделать все, что он просил.

— Помнишь, любимая, — вернув меня на место, когда я попыталась увернуться, прошептал он: — Мне нельзя отказывать.

Да это и невозможно.

— Миш, мне надо к сыну, — жалобно пропищала я, используя самый безотказный способ воздействия на супруга. Миша сразу же отцепил руки от моего тела и отстранился.

Едва перевела дыхание, стоило выйти из собственной спальни. Животный страх перед долгожданной близостью с супругом лишал меня адекватной способности думать. Меня здорово напугали в женской консультации, и я словно снова превратилась в ту трусливую, невинную Настю перед первой брачной ночью.

Он вернулся поздно ночью. Я как раз собиралась забрать сыночка к себе, убаюкать и уложить спать свое чудо. Спустившись на первый этаж с бутылочкой теплой воды и пледом, чтобы завернуть в него Альбертика, остановилась у стены, увидев, как Миша, сидя на корточках у колыбели, широко улыбался, болтая с сыном, который сладко сжимал кулачки. Муж поймал ручки ребенка губами и поцеловал их.

— Сладенький мой сынок, — прошептал он нежно. — Ангелочек мой.

Приложив плед к груди, прижалась спиной к стене, тихо наблюдая за самой прекрасной на свете картиной. Я каждый день думала о том, как счастлива, что в моей жизни все разрешилось и муж вернулся живым и здоровым буквально с того счета. Я ждала его, все эти полгода отчаянно ждала и была уверена, что он обязательно ко мне вернётся.

Вспомнились грустные моменты из нашей жизни, и я покачала головой, отгоняя все это куда подальше. Миша никогда не был тираном и чудовищем, как говорили многие из нашего окружения. Только став мамой, я полностью осознала, что Мише пришлось пережить ад и чудом не сломаться. Внешность обманчива, но для меня он с первого дня был самым нежным, самым добрым мужчиной на свете с прекрасной, израненной душой, которой требовалось исцеление.

У судьбы на каждого из нас свои планы. Мы бы никогда с ним не познакомились, если бы не трагичные обстоятельства, разрушившие его прошлое. Теперь я точно знаю, что свыше каждому из нас был дан второй шанс в свое время: ему — год назад, когда в его жизнь ворвалась я, мне — этой осенью, когда он вернулся ко мне спустя полгода в день рождения нашего сына. Благодаря Мише я поняла, что значит быть счастливой и изменилась, став сильнее и лучше.

— Пахнешь сладко цветочками, как мамочка, — ласково произнес муж и я улыбнулась.

Я обещала ему, что сделаю его счастливым. И у меня, думаю, это получилось.

— Привет, — пискнула я, здороваясь с мужем.

Миша ничего не ответил, сужая глаза в подозрительном прищуре. Хищно, сглатывая, что было заметно даже с расстояния. Малыш свойственно ему пропищал, своеобразно здороваясь со мной. Мой ангел.