Страница 106 из 121
Дома у Вайсманов было пусто: дверь была заперта и на мои звонки никто не отвечал. Я насторожился: спустя секунду ко мне на телефон поступил вызов с неизвестного номера. Звонил телохранитель Насти, и внутри меня в этот момент что-то перевернулось от беспокойства.
Оказалось, что Насте стало плохо, и Роберт отвез ее в больницу. Сердце екнуло от ужаса: пулей ринулся в сторону машины, попутно набирая Сергею, помощь которого мне была необходима. Не успев отключить телефон, услышал писк, сигнализирующий о второй линии.
В это раз звонил Роберт, и его звонок вынудил мои внутренности сжаться от растерянности. Если с моей женой произошло что-то плохое — виноват во всем буду я, и простить себя в этот раз уже не смогу.
— Миша, — послышался запыхавшийся голос. — Не мог набрать раньше. У Насти начались роды.
Его фраза несколько раз эхом отстукивала в моей голове, за грудиной покалывало от смешанных чувств тревоги и бесконечной радости. Увеличив скорость, выехал на дорогу, ведущую в клинику, куда отвезли Настю.
Даже не понял, как добрался до здания, где припарковался, но уже через минут пятнадцать, я был на месте. Сквозь толпу, снующих по коридорам врачей и медсестер, разыскал нужное мне крыло, где меня ожидали родственники. Грудная клетка вибрировала от стука сердца в предвкушении мгновения, когда я стану отцом моего дорогого сына.
— Где она? — громко обратился к Роберту, сидящему у двери в закрытую палату. — Как она?
Сзади меня возникла обеспокоенная Агата. Девушка была встревожена, а увидев меня, сразу же нахмурилась, будто готова была отчитать за плохое поведение. Ох, я заслужил самого жестокого наказания за то, что сделал. Желательно от рук любимой жены.
— Плакала из-за тебя, — процедила она сквозь зубы. Агата была очень зла на меня, но сейчас я не придавал этому значения. — Вот и… — не дав ей договорить, быстрыми шагами проделал путь до палаты.
— Я хочу к ней, — отрезал тоном без возражений.
Агата и Роберт сделали несколько неуклюжих попыток успокоить меня и привести в чувство, но я был в ясном и трезвом уме. Наверное, настолько уверенным в том, что я делаю — не был давно. Быстро найдя кабинет главного врача отделения, безо всяких правил приличия вошел внутрь, чтобы решить свою проблему.
— Сэр, вы с ума сошли, — мужчина встрепенулся, когда я решительно заявил ему о том, что хочу присутствовать на родах.
Да, мне было известно, как примерно происходил процесс партнерских родов, и что нужно было подготовиться к нему заранее, но в России и Швейцарии были немного разные законы. В связи с чем, я все еще лелеял надежду на то, что врачи сжалятся надо мной и пустят меня к моей жене.
Если бы не амнезия, я бы со стопроцентной вероятностью принял бы подобное решение раньше. Такого со мной не было в прошлом, я не присутствовал на родах дочери, но сейчас, почти требовал, молил, чтобы меня впустили в родильный зал.
— Ваша жена — наша особая пациентка, — пояснил он, выдыхая. — Но, поймите, у нас другие правила.
— Я прохожу лечение, — заявил, бессознательно поглядывая на часы. Времени на перипетии было мало, на кону была каждая минута. — Анализы крови, нужные показатели и все остальное у меня с собой, — подрагивающим голосом произнес я, взмокший до нитки. — Я хочу просто быть рядом.
Мужчина настоятельно просил меня покинуть помещение, но с каждой минутой его тон голоса смягчался. Тем более, все необходимое у меня действительно имелось. Мне могли замерять температуру на месте, чтобы выявить отсутствие простудного заболевания, а в остальном, кроме черепно-мозговой травмы — я был абсолютно здоров и у меня были все доказательства.
— Даже если вы все предоставите, — отчаянно протянул он, качая головой. — Нужно согласие вашей супруги. Которой, сейчас, не до вас, — и он покинул меня, направляясь в сторону зала.
Меня потряхивало от недосказанности после нашего разговора с врачом, и томительного ожидания в отделении. Места себе не находил, меряя шагами коридор, вздрагивая от каждого стука, шума или же, открывающейся двери.
И когда снова увидел доктора, с которым вел длительную беседу похожую на исповедь, я успокоился. В считанные доли секунды на меня надели специальный халат, провели особую процедуру и позволили войти в родильный зал.
— Это запрещено, — объяснил доктор. — Но мы пошли вам на уступки.
Мне сказали, что Настя сама пожелала моего присутствия. Моя дорогая девочка хотела меня видеть так же сильно, как и я ее. Это решение стало спонтанным, но, одним из самых правильных в моей жизни. Увидев свою жену, измученную, но все равно ослепительно красивую, я, наконец-то, успокоился.
Как же я по ней соскучился, просто до трясучки. Казалось, что спустя полгода разлуки, я вижу ее впервые, ведь сейчас — это был я, а не человек с амнезией, узнающий ее по-новой. И она для меня, больше не была незнакомкой.
— Я буду держать тебя за руку, — схватив ее теплую, влажную ладонь, прошептал я.
Настя сжала ее в кулаке, почти что, царапая мою ладонь, а потом, она обернулась и впервые за все время, пока я находился в родильном зале, посмотрела мне прямо в глаза. В них как обычно, было слишком много любви ко мне: Настя, не переставая, что бы я ни делал, любила меня, а я был подонком, всегда принимающим ее любовь как данность.
Все проходило словно тумане. Врачи помогали Насте с рождением нашего ребенка и моя жена, в эти минуты, казалось, стала мне еще ближе, чем я мог себе представить. Это незабываемое чувство, после которого нас никогда ничто не разлучит.
И когда раздался крик нашего сына, я почувствовал себя на седьмом небе от счастья, а мое стучащее сердце, сделало сальто в груди. Настя заплакала, когда ей показали ребенка, но в этот раз она плакала от счастья, так же, как и я, наблюдающий за самой прекрасной картиной на свете, держа за руку свою любимую девушку. Свою жену.
Я был счастлив. Протирая влажные глаза, наконец-то я смог признаться себе в том, что меня распирало от счастья. У меня родился сын и это — самое прекрасное, что могло со мной случиться.
Анастасия
С трудом распахнула тяжёлые веки, ощущая невероятную засуху во рту. В голове сразу же промелькнула мысль — я стала мамой. Мой ребенок появился на свет, а я как дура, не успев толком подержать его или же, зацеловать ее вдоволь как мне хотелось — уснула.
Увидела медсестру, наблюдающую за мной, которая сидела у моей кровати. Стала озираться по сторонам: вокруг моей кровати расположилось несколько больших букетов красных роз, словно я находилась не в палате, а в оранжерее.
— Ты ж моя прелесть, — услышала голос Миши, и мое сердце по-новой забилось.
Мой муж был рядом, мне не померещилось. На нем уже не было медицинской одежды: мужчина стоял слева, держа в руках ребенка, и улыбаясь, качал его в руках. Во время родов мне было очень больно, и я слезно просила пригласить мужа в палату, потому что боялась, что умру и никогда больше его не увижу.
Я была так счастлива, когда он пришел. Когда держала его за руку, чувствуя безграничную поддержку родного человека. Это не было обманом, это было по-настоящему. Я ведь так сильно по нему скучала и мне до дрожи не хватало его эти полгода.
Хотелось заплакать от безысходности: увидев своего сына в руках у мужа, мне показалось, будто у меня отняли моего ребенка. Зря я позвала его, ведь теперь, муж точно сделал бы все, чтобы забрать сына с собой, как и планировал. Как говорили мне дома, но я никого не слушала, доверяя только своему сердцу.
Я всегда ставила Мишу выше всего.
— Мой сыночек, — прошептал Миша ласково, глядя на малыша. Невероятное тепло разлилось в моей груди, ведь я так долго об этом мечтала. — Мой наследник, — произнес он чуть громче, с особой гордостью в голосе. — Мой маленький швейцарец, — ухмыльнувшись, добавил муж. — Будем теперь с тобой вдвоем смотреть футбол и играть в него, родной мой, — прошептал он, а от его слов мое сердце, которое стучало от безграничной любви к этим двоим мужчинам, теперь же, сжалось от обиды и боли.