Страница 50 из 59
Поужинали мы все с огромным наслаждением и удовольствием и так же степенно разошлись, каждый по своим палаткам.
По дороге Сеймур мне показал, где находится общественный душ. Оказывается, для временного удобства установили летний душ для всей экспедиции. Тот, кто имел отпечаток воды, наполняли бочку, а подогревалась вода жарким солнцем. Конечно, использовать вся экспедиция разом душ не могла, но было установлено расписание: кто сегодня может плескаться под теплой водой, а кто — довольствоваться заводью в небольшом природном пруду, который находился совсем недалеко от лагеря.
Девушкам повезло, им было позволено больше как представителям прекрасного пола, а на самом деле — из-за беспокойства о своей внешности.
Конечно же, я воспользовалась своим половым преимуществом и с удовольствием понежилась под теплыми струями воды, смыла с себя последствия трехдневной дороги, вымыла голову, а то за время пути я из задорной львицы превратилась в унылую дворовую рыжую кошку.
Правда, мыться пришлось очень быстро и экономно использовать воду, но это все равно было божественно. Так что, во временный дом я вернулась чистая, довольная.
Именно в таком настроении я столкнулась с Сеймуром в «дверях» нашей палатки.
— Попалась! — с сияющей улыбкой произнес он, зажав меня своими лапищами и притиснув к себе.
Не сразу я поняла, но Гровейнец передо мной оказался наполовину раздет… то есть на половину одет… то есть в одних штанах… то есть все в голове разом перемешалось и разбежалось.
Стоило осознать данное открытие, как краска проявилась на моих щеках. Не то, чтобы я была хорошим специалистом по обнаженному мужскому телу, но такое физически развитое, как у Сеймура, тело я видела впервые. Мне было невыносимо сложно держать руки в узде и смотреть ему в глаза, а не рассматривать притягательный рельеф мышц, спрятанный под большим количеством волосяного покрова.
— Оказывается, ты тоже скрывал своего льва, — рассмеялась я и, не удержавшись, провела рукой по мужской груди.
Ладонью я ощутила, как гулко бухало его мощное сердце.
— Исследовательница, — с грустным вздохом произнес Сеймур и крепко обнял меня, еще теснее прижимая. — Мне кажется, что наше более близкое и тесное знакомство не должно произойти в палаточном городке. Давай-ка я отвлекусь и расскажу, что, пока ты наслаждалась водными процедурами, я тоже успел освежиться. Скоро протрубят отбой, и, знаешь, я хочу, чтобы ты стала моей женой…
Я напряглась в его руках и хотела отстраниться, но он не позволил, а говорил дальше:
— Подожди вырываться!
Как будто это было возможно — я рядом с ним меньше мыши.
— Я знаю, ты думаешь, что я тороплюсь, но я так долго мечтал об этом, и сейчас мне сложно поверить, что ты со мной рядом, а мое желание привязать тебя к себе оправданно.
Я долго молчала, не решаясь что-либо произнести, да и не совсем понимала, что нужно было сейчас сказать и чего я на самом деле хотела. Но я совладала с собой и спросила:
— А вдруг твои мечты не оправдают себя?
— Это невозможно… — прошептал Сеймур и чмокнул в макушку. Он отпустил меня и, смотря мне в глаза, спросил:
— Что скажешь?
— Давай ты спросишь у меня еще раз, когда мы вернемся в Гордон, а если ты не спросишь, то я сочту, что ты передумал и что моя кандидатура больше не столь желанна в роли жены… — предложила я, отодвигая во времени столь кардинальное решение.
— Договорились, — пробормотал Сеймур и скрепил сделку сочным поцелуем в губы, от которого у меня подогнулись колени, закружилась голова и стянуло все внутренности в возбужденный узел.
Нехотя мы оторвались друг от друга, когда услышали горн, сообщающий отбой. Мы все-таки начали устраиваться по спальным мешкам.
Лазур уже занял себе уголок и сладко посапывал, он так устал, что отказался от ужина. А я все крутилась и никак не могла найти себе места. Во-первых, потому что во мне бурлило возбуждение, и не только нервное, а во-вторых, это напоминало ту грозу на дирижабле. Только тогда все было спонтанно, эмоционально, и никакого «вместе» не было, а сейчас было, и это меня непривычно волновало. А рядом — такое большое и красивое мужское тело, которое, находясь со мной, дразнило меня своим присутствием.
Я долго ворочалась и просила все Стихии уже провалиться в долгожданную темноту, но никакие просьбы не влияли на мое состояние. Однако у Сеймура нашелся надежный способ — с невероятно тяжелым вздохом он зажал меня в тиски своих больших и горячих рук. Я немного, только ради приличия, поелозила, сопротивляясь, а на самом деле удобно устраиваясь. Я все же провалилась в сон, уткнувшись носом во вкусно пахнущую шею Гровейнца.
Только утром до меня дошло, что как-то слишком мало я вспоминала о том, зачем я здесь, а все размышляла об отношениях с Сеймуром Архольном. Оказывается, развитие наших отношений для меня было более важным, чем могло показаться поначалу.
Горн, без сомнений, разбудил весь палаточный городок. Его звучание я в скором времени буду сильно не любить. Единственное, что меня смиряло с ранней побудкой, — это живое тепло, исходящее от сильного мужчины, и его щекотавшее размеренное дыхание. Сеймур так и не выпустил меня из своих объятий. Надеюсь, ему удалось выспаться.
— Как спалось? — сонным голосом спросила я.
Без своих черепашьих круглых очков я почти ничего не могла разглядеть, но зато чувствовала я сейчас сверх меры и даже больше.
Меня распирало от радости и наслаждения, что он так близко. Мне было так хорошо, уютно и просто превосходно, что улыбка сама собой появлялась на моем опухшем после сна, но довольном лице.
— Неплохо, — ответил мне Гровейнец и кротко поцеловал в щеку, — но мало.
— Я тебя понимаю, жуткий горн, стихийное бедствие какое-то, — согласилась я.
— Если бы горн был тому виной, — ворчливо пробормотал Сеймур.
Я заливисто рассмеялась — после такого громкого пробуждения спящих точно не осталось. Нечего стесняться хорошего настроения.
Потянувшись за очками, я задорно проговорила, понимая всю подоплеку его страданий:
— Тебе предстоит тяжелая неделя! Может, даже больше, пока Серхио не решит возвращаться. А знаешь, что самое смешное?
Я надела очки и теперь четко наблюдала хмурую «моську» на лице Сеймура.
— Что? — послушно переспросил он, продолжая забавно хмуриться.
— Ты сам это выбрал, — прошептала я и снова рассмеялась.
Ведь Сеймур сам сказал, что наше близкое и тесное знакомство не должно состояться в палаточном городке, никто его за язык не тянул.
— К сожалению, я оказался излишне самоуверен.
Он поддержал меня смехом, шутя дернув за ногу и сковав одеялом, а затем твердо произнес:
— Слово — есть слово.
Ну что же, это его право. Я пожала плечами, не высвобождаясь из теплого кокона, и предложила:
— Давай собираться, скоро в дорогу.
Меня подхватила волна энтузиазма от предстоящего скорого раскрытия тайны, и я поспешно носилась в палатке и вне ее, собирала свой рюкзак, в который складывала все необходимое и не необходимое. Я решительно намеревалась взять его с собой, мало ли что могло пригодиться.
Затем мы вместе пошли умываться, но так как решили это делать вдвоем или даже втроем (учитывая Лазура), то двинулись на пруд, около которого уже вовсю стоял галдеж и гомон мужских голосов.
Обстановка у пруда царила благодушная и дружеская. Краем глаза я даже увидела Роя. Его нижняя половина лица была покрыта белой пеной, а сам он пытался побрить себя в отражении водной глади. Рядом с ним стояли еще мужчины, они громко шутили, смеялись, чистили зубы, шумно умывались, и все как один были исключительно в штанах.
Я отправила Сеймура в эту кучу малу из его громких знакомых, приводящих себя в порядок, а сама с Лазуром нашла себе местечко потише и подальше от то и дело проскальзывающих любопытных глаз.
Выпустив Лазурную Ящерицу насладиться природной водичкой, я приступила к утреннему умыванию.
Встретила я Сеймура уже на завтраке в палатке-столовой. Он, как настоящий мужчина, взял тарелку и для меня, поэтому мне не пришлось стоять в очереди.