Страница 134 из 137
Странник задумался, перебирая в уме фрагменты сновидения: воин и огонь, гроза и горящее дерево, луг, кривящийся лес… Быть не может! Криволесье?! Как Дженна угодила к границе Каахьеля?
Не теряя времени, маг обернулся чёрной птицей и взмыл в небо.
Дженна не помнила, как оказалась на земле. Она лежала на животе, раскинув в стороны руки и ноги и уткнувшись лицом в осоку. Земля пахла, как подгоревшее жаркое, приготовленное из улиток, лягушек и слизи жабалака.
Охотница не поняла, что произошло. Поцелуй Зоара, если он и случился, однозначно не подарил ей ни капли наслаждения. Вряд ли после него она не захочет целоваться с другими мужчинами. Разве что сами мужчины отныне побрезгуют целовать её…
Девушка не сразу осознала, но с каждым вздохом боль от ожога нарастала. Мука была настолько сильной, что отняла всю правую часть тела, включая шею и лицо. Дженна не смела притронуться к щеке. Ей показалось, что она прожжена до костей… Запах собственного горелого мяса забивал ноздри и рот.
Девушка осторожно пошевелилась и повернула голову. Одна из идей, которая займёт достойное место в ряду самых идиотских, сработала, — лешак горел. Точнее говоря, догорал. От раскидистой кроны ничего не осталось. Лишь ствол рдел, словно факел великана в сгущающихся сумерках.
«Я победила…» — подумала Дженна, и эта мысль немного приглушила её страдания.
Подвижность постепенно возвращалась. Через некоторое время охотница смогла подняться на ноги. И тут до её слуха донёсся плач. Он усиливался, но девушка не почуяла в нём ни боли, ни тоски. Это было лишь пустое сотрясание воздуха.
Обернувшись на звук, Дженна вновь увидела старика. Взгляд его скрывала тьма. Зарево от стихающего пожара прыгало по морщинистой коже и на рваных обносках.
Охотница попыталась поднять меч, но не смогла. Из-за спины оборванца вышел ребёнок — мальчик лет десяти, одетый в опрятный школьный костюмчик. В его выпученных глазах застыло презрительное выражение, а большой рот кривила ухмылка.
Дженна отшатнулась. Ужас налетел на неё вместе с холодным ветром.
Нет… Так нечестно. Этого не может быть. Она убежала от него — от них всех… Она победила. Победила!
Чародейка огляделась. Со стороны лешака приближались и другие дети: аккуратно причёсанные, чистенькие, улыбающиеся.
Они окружили девушку плотным кольцом. Мальчик сделал шаг вперёд, прищурился и ехидно произнёс:
— …Ну? Пой нам, Васька.
— Пой… — единогласно поддержал его хор.
— Пой! — кто-то выкрикнул громче.
— Пой! — завизжала одна из старшеклассниц.
И доспех, созданный ритуалом единоцелостности, рассыпался, как не бывало. Боль телесная померкла перед горечью, окатившей душу…
— Пой! Пой! Пой!
— …Ты не такая, как они, — мягко прозвучал голос Албины. — Вспомни.
— Пой! — хохотали дети.
Прихрамывая на правую ногу, девушка шарахалась из стороны в сторону, пытаясь выбраться из круга. Но тот становился всё уже. Синий Див выпорхнул из-за её плеча, и, не найдя противника, метался внутри капкана, как и его хозяйка.
Останки лешака догорали, и сгущалась ночная мгла. Вой мотыльков, идущий откуда-то из-под земли, сливался с ветром и шумом ливня. Дети смеялись и кричали.
— Хочешь спасти их — зачем? — шептал голос из сумрака. — Да, я одна… Ну, а ты? Разве ты не была одинокой? Они ненавидели тебя. И ты возненавидела их… Это было правильно… Ты поступила правильно, убив
Дженне показалось, что за детьми стоит высокий мужчина. На его белой рубашке алела кровавая клякса.
Сжимая в правой руке бесполезный клинок, левой охотница схватилась за своё горло. Она хрипела и задыхалась. Что-то душило её.
— Опусти оружие, подменыш, — ласково произнёс голос. — И вернись в свою семью. Приди ко мне. Я стану тебе доброй матерью, которой у тебя никогда не было. Я подарю тебе любовь. Я исцелю твои раны. И я уберегу тебя от
— Пой, Васька! — кричали дети в ночи.
Дженна ощутила, как нечто невидимое поднимает её вверх, отрывая от земли. Превозмогая жгучую боль, она неловко взмахнула мечом, но рассекла лишь пустоту.
Тогда чародейка собрала остатки сил и призвала огненную магию. Ладони девушки вспыхнули, озаряя держащую её чудовищную руку.
Обнаружив цель, Див бесшумно спикировал и выдохнул жаркую струю огня. Алый свет опалил врага, мигнул и бессильно погас, прежде выхватив из темноты отвратительный образ.
Из-под волос, напоминающих кучу хвороста, тускло мерцали три пары белёсых глаз. Под плоским носом издевательски извивался в улыбке длинный рот.
— Пой! — бесновались дети.
Дженна засипела, обхватив толстую, с доброе бревно, руку, что сжимала её шею.
«Никакая магия не властна над ней, и погубить её способно лишь время…» — вспомнила она слова настоящей Албины — той, что пахла хлебом, а не болотной гнилью.
«Марг стал жнецом человеческих душ. Люди верят, что по его воле к ним пришла старость и смерть», — говорил Сайрон.
Старость и смерть — время. Марг придумал время, и он был первым некромантом.
Дженна обещала больше не прибегать к мёртвой воде. Она обещала следить за внутренним циклом, но… Для чего это ей теперь? Кто посмотрит на неё: искалеченную, обгоревшую? Что ещё остаётся ей? Обессиленной и одинокой!
Одинокой ли? Чародейка встрепенулась. Ну уж нет! Больше нет… У неё есть друзья. Она любит! И с ней боги…
Девушка впилась пальцами свободной руки в пергаментно-серую плоть и обратилась с мольбой к самому беловолосому жнецу.
То ли лешак истлел дотла, то ли сознание её покинуло, — мир окутал кромешный мрак. Детские крики и смех потонули в иных голосах… Тысячеустый шёпот пульсировал в висках Дженны и эхом отдавался в груди и руках. Охотница ничего не видела, однако чуяла — пропасть была совсем близко.
Льдистый перезвон реки срывался в рёв водопада. Его шум становился всё громче. Мелодия бездны звала.
Один шаг — и…
От забытья её пробудил свет. Но то был не свет дня. Тучи рассеялись, и на ночном небе царила полная луна. Её лучи свивались спиралями, трепетали, словно лепестки на ветру, исчезая и проявляясь вновь.
С небес сыпался звёздный снег. От болот поднимались изумрудно-зелёные светлячки. Встречаясь, силы ночи и земли вспыхивали, порождая россыпи удивительных цветов.