Страница 12 из 137
— Знаешь, она недавно потеряла любимого, — тихо проговорил Дэрей Сол. — Мы с тобой знаем,
— Не знаю, хочу ли я вообще чего-либо, — прошептал странник.
— В таком случае, если у тебя найдётся немного времени, будь так добр, просто окажи мне услугу, — попросил Сол. — Проследи за тем, чтобы это прелестное дитя не натворило новых бед. И по возможности не убивай при этом слишком уж много жителей Сии… Это ведь не очень затруднит тебя?
— Не сердись, Белый, наши с тобой разногласия здесь ни при чём, — покачал головой мужчина в чёрном. — Я выполню твою просьбу. Ибо время — это единственное, что у меня осталось. И его даже в избытке…
— Благодарю тебя, Сай, — кивнул жрец. — …Да и нет никаких разногласий.
— Воистину, есть только свобода воли и свобода выбора, — лукаво прищурился его друг.
— Именно.
— Так не сердись, — он протянул пустой бокал. — Налей мне ещё немного твоей Медовой Крови и расскажи, какова же «на вкус» наша младшая сестрёнка? Да сообщи, наконец, как её зовут?
— У сумеречных лис множество прозвищ, — сказал жрец. — Но мне известно её
Откупоривая новую бутылку, Его Святейшество вдруг замер и обернулся к окну. В этот миг над городом пронёсся мелодичный звон колоколов. И этим вечером звон был каким-то особенно громким и величественным.
— Дженна, — Аука оторвала взгляд от белых облаков. — Я бы очень хотела, чтобы ты осталась. Но, кажется, тебе и правда пора…
— Что ж, тогда до встречи, — ответила Дженна, не отрывая заворожённого взгляда от неописуемо прекрасных радужных глаз лигнитлеи. — Я искренне надеюсь, что ты ошибаешься и следующая наша встреча будет доброй, — она вздохнула. — Спасибо тебе за всё.
Наёмница низко поклонилась духу, развернулась и быстро пошла прочь, смущённая, озадаченная и немало перепуганная. Что же Аука имела в виду под этим загадочным «вчера»? Что было так «больно» и «страшно»? Что случилось с ней самой? Что здесь произошло? И как, в конце концов, лигнитлеи всё это время общалась с ней без посредника?
Вот так запросто Дженна разговаривала, смеялась и даже дурачилась с духом-хранителем яблоневого сада. Невероятно! Наёмница прекрасно знала, что подобное было просто невозможно: недопустимо для человека, эльфа или кого-то в этом роде.
Лигнитлеи использовали лис как проводников между своим и материальным мирами не просто так. С одной стороны, животные защищали покровителей от тех, кто мог физически навредить их дому; с другой — они передавали волю и знание духов, не отождествляясь с ними и таким образом сохраняя лисьи умы в целости. Речи лигнитлеи, воспринятые напрямую всяким существом, имеющим развитое эго, могли разрушить саму его личность, попросту свести с ума!
А Дженна, хотя маленько и одурела от безделья, но всё ещё находилась в своём уме. В своём уме, да не в своём теле. Возможно ли, что тело это оказалось крепким доспехом, способным защитить её личность? Но отчего в таком случае учителя Аркха не общались с ней напрямую? Может быть, дело вовсе не в ней, а в Ауке? Что-то не так с этим садом и с этой лигнитлеи? И где же тот зверь, что должен был оберегать духа и её владения?
Долго шла Дженна, путаясь в высокой траве и вдыхая бесцветные ароматы призрачных цветов. Вокруг неё вздымался яблоневый сад, а с синего неба светили одновременно и солнце, и звёзды.
Она шла и напевала себе под нос весёлые и грустные мотивы. Она пела очень тихо, осторожно, словно боясь спугнуть вернувшийся к ней голос. И голос подводил её, он не слушался и срывался. Но девушка продолжала петь. Она пела искренне, от всей души. Она пела, а вокруг неё собирались стайки прозрачных букашек. Они плыли за наёмницей белым шлейфом, словно танцуя в такт мелодии.
Дженне нравилось рассматривать и изучать планктосов. Каждое насекомое не походило на другое. Все они были разными, прекрасными и странными.
Дженна шла всё дальше. Одно озеро сменялось другим. Пейзаж вокруг оставался неизменен. А вкус яблок делался всё более пресным.
У воды девушка останавливалась ненадолго, только по мере необходимости, чтобы напиться и умыться. Затем она снова пускалась в путь, бесконечный и однообразный.
В конце концов наёмница так проголодалась, что всё же решилась порыбачить. Она соорудила себе весьма неплохую удочку из того, что нашлось в её котомке. Но когда она приступила к делу, вместо рыбы из воды начали подниматься всё те же планктосы, похожие на змеек, лягушек и ещё непонятно что.
С отчаяньем девушка взвыла и отбросила бесполезную удочку. В этот миг её вою, словно эхо, вторил негромкий рёв. От неожиданности Дженна так и подскочила на месте. Обернувшись, наёмница оторопела, не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть от ужаса.
Позади неё стоял медведь. И медведь этот не выглядел прозрачным или бесплотным. Он был весьма материален! Да к тому же стоял на задних лапах и оттого нависал над девушкой подобно грозовой туче.
Зверь подёргивал маленькими круглыми ушками и, приоткрыв пасть, хрипло сопел. При каждом его вздохе толстые бока вздрагивали, а солнце переливалось на рыжеватой с проседью шерсти.
Дженна судорожно сглотнула, силясь сбросить оцепенение. А медведь разинул пасть и вдруг проговорил очень низким, на удивление приятным голосом:
— Прощу прощения. Ни в коей мере не хотел Вас напугать.
— Угу, — ответила девушка, присаживаясь на траву на внезапно ослабевших ногах. — Прощаю Вас… Это всё моя трусость…
— Я только лишь хотел заметить, — продолжил медведь, — что в ближайших озёрах рыбы нет — я самолично проверил каждое из них, — и Ваша удочка тут не виновата.
— Прискорбно, — прошептала наёмница, отчаянно пытаясь вернуть своему лицу бесстрастное выражение. — Меня зовут Дженна, — представилась она, краем глаза рассматривая собеседника.
Только теперь она заметила зелёные косы браслетов, украшавшие его лапы.
— Топтыга, — медведь галантно склонил мохнатую голову.
— Топтыга, — непослушным голоском повторила Дженна. — Я не хочу вмешиваться не в своё дело, но разве Вы не должны были принести синих яблок? Ауке без Вас очень одиноко.