Страница 93 из 175
Стелла, конечно, не выспалась, а я чувствовала, что готова убивать. Прошла ночь, прошла и тоска. Сейчас идея связаться с Гербертом и вернуться домой казалась мне не очень здравой.
Во-первых, вестей от него не было. Не прошло даже недели, по истечении которой мы должны связаться. Герберт наверняка уже знал, что случилось с хозяевами арендованного дома.
Во-вторых…
— Мэм?
Я очнулась от размышлений, поняв, что распорядитель что-то мне говорит.
— Простите, что?
— Я спрашиваю, не нужна ли вам помощь. Вы выглядите… потерянной. Я могу связаться с приятелем, он живет неподалеку от города. Они с женой вас приютят за обычную помощь по хозяйству.
— Спасибо, — улыбнулась я, чувствуя как немного, но становится легче. — Но я думаю, мы справимся.
Стелла, до сих пор не реагировавшая на внешние раздражители, коснулась моей руки.
— Что? — удивилась я.
Удивительно, но я почти всегда понимала ее без слов. Хотелось верить, что это тот самый материнский инстинкт, но Герберт сказал бы — опыт принятия зачетов у слаборазвитых студентов. Порой вместо ответа на билет они мычали ничуть не понятнее Стеллы.
— Хочешь согласиться?
Стелла кивнула. Она чувствовала то же, что и я: распорядитель вызывал доверие. Но жить у незнакомого мужчины? Слишком беспечно, слишком опасно. Но не опаснее ли продолжать бегать? Однажды может не повезти, и вместо участливого хозяина гостиницы попадется кто-то вроде Райана или Лавреско.
— Ладно, — наконец с сомнением произнесла я. — Давай попробуем.
— Умная у вас девочка, — добродушно улыбнулся мужчина, разумеется, слышавший наш разговор. — Поезжайте. Бернар — хороший человек. Он позволит вам жить столько, сколько нужно. Подождите несколько минут, я черкну для него пару строк.
— Спасибо, — искренне сказала я и задумалась: дать монету? Или не стоит…
Но принять решение не успела.
Распорядитель вдруг коротко вздохнул и замер, а во взгляде черных глаз появился животный ужас. Я открыла было рот спросить, в чем дело, и в тот же миг у него носом пошла кровь, а белки глаз стремительно покраснели. Он рухнул за считаные секунды, пока я стояла, шокированная и перепуганная до полусмерти.
— Кайла, из-за тебя страдают невинные люди, — услышала я.
Стелла отступила за мою спину. Вряд ли она успела понять, что произошло. И Вероника Лавреско ее не пугала. А вот меня — да. Я чувствовала себя последней идиоткой на свете. Как можно было, имея за спиной десятки поколений магов и опыт преподавания, не узнать в ней менталиста?
Словно отвечая на мой вопрос, Вероника улыбнулась:
— Мы умеем скрывать свой дар. Иначе давно были бы мертвы. Я была близка к Стелле, но твой поверенный все испортил. Кайла, я не хочу тебя убивать. Отдай девочку, и сможешь уйти.
Лавреско изменилась в лице, когда я вытащила из кармана руку. Револьвер смотрел ей в лицо. Я почувствовала, как вздрогнула Стелла и крепче прижалась ко мне. Надеюсь, она не перепугается настолько, чтобы сделать какую-то глупость.
— Давай проверим, — процедила я, — что случится быстрее: ты вскипятишь мне мозги или мой бронзовый друг сделает дырку в твоих?
Аргумент оказался достаточно убедительный, чтобы Лавреско замерла и чуть приглушила магию, отголоски которой я ощущала. Она вызывала панику, не имеющую ничего общего с разумным страхом смерти. Ментальная магия воздействует на сознание, она — самая мощная сила в магической парадигме нашего мира. Обычно жертва даже не понимает, что происходит. Доли секунды она испытывает животный ужас, еще с полминуты — адскую боль.
— К стене, — скомандовала я. — Руки на виду. Шевельнешься — выстрелю. Мне терять нечего, Вероника.
— Ты не убийца. Ты не выстрелишь.
— Ты в этом не уверена. — Я усмехнулась, подтолкнула Стеллу к выходу и осторожно продвинулась сама. — В моей семье много талантов.
— Я убью всех в этом доме. — Лицо Вероники исказилось, она кипела от злобы и бессилия. Но в глубине души все же знала, что я выстрелю. Человек, загнанный в угол, опаснее любого сильного мага. — Каждого постояльца.
— Мне плевать, — покачала головой я.
Стелла уже была снаружи. Мне пришел бы конец, приди Вероника с Райаном или еще кем-то, но, к счастью, она была одна и снаружи нас никто не поджидал. Я ощутила дуновение прохладного ветра и что было силы захлопнула дверь.
Мы снова сбежали. И снова поймали экипаж, понятия не имея, где окажемся к вечеру.
— Я плачу двадцать золотых, если довезете до Рейвенвуда, — сказала я, забираясь в карету.
Хватит с меня! Мы вернемся в Рейвенвуд, сядем на поезд до Даркфелла, затем возьмем экипаж до Хейзенвилля, где запремся в Кордеро-холле до тех пор, пока дрянь Лавреско не посадят!
Мы тут же тронулись. Стелла забралась с ногами на скамейку и прижалась ко мне, дрожа от страха. Ее тоже потрясла встреча с Вероникой. Очевидно, Лавреско была одной из тех, кто вломился в дом Белами. Стелла не видела нападавших, но сейчас наверняка все поняла.
Я не чувствовала себя в безопасности. Хотелось следить за дорогой, чтобы убедиться, что Вероника не последовала за нами. Но Стелла перепугалась бы еще больше, думая, что нас преследуют. Пришлось ее успокаивать. Я делала это неуклюже, не представляя, как надо утешать маленькую девочку.
И, как назло, не удавалось вспомнить, как утешали в детстве меня. Мама умерла, когда я была маленькой. Даже в день ее смерти единственное, что я услышала от отца, было: «Кайла, подбери сопли и угомони Кортни! Когда она перестанет реветь?» И потом… детские травмы и ушибы, первые разочарования, ссоры с друзьями. Предательство Райана, тяжелая беременность, роды, едва не ставшие для меня последними часами жизни.
— Не плачь, — слабо улыбнулась я. — Она нас не достанет.
Когда Стелла задремала, я привела себя в порядок, убрав растрепавшиеся волосы и подкрасив губы. Нельзя привлекать внимание. Нужно во что бы то ни стало рассказать Герберту, что Лавреско — менталистка, убившая семью Стеллы.
Мы въехали в Рейвенвуд в самый час пик, когда экипажам приходилось с трудом маневрировать на людных улицах. Дорога по городу заняла едва ли меньше часа, но наконец мы остановились у станции, и пришлось разбудить Стеллу. Наверняка она ужасно хотела есть, но мне не хотелось задерживаться.
Мы вылезли из экипажа, и нас тут же оттеснила от него толпа: народ даже начал торговаться за право уехать.
— Извините, — обратилась ко мне какая-то женщина в длинном зеленом платье, — вы — Кайла Кордеро?
— Что? — моргнула я, ощущая, как сердце пропустило удар.
— Вам просили передать.