Темные сестры

— Да, — выдохнула я. — Это не шифр. Это что-то вроде языка, который придумал Конрад, чтобы его исследования оставались тайными. Даже ближайший соратник не знал, как проводить ритуалы, которые они практиковали.

— Тебя обучил этому языку отец?

— Не совсем.

Хантер подождал немного, явно ожидая, что я продолжу. А когда не дождался, заговорил вновь сам:

— Ты отказалась говорить со мной о дневнике. Но на одной из встреч кое-что все же открыла. Тогда я подумал, что тебе можно помочь, если заставить вспомнить все и разложить по полочкам. Из-за постоянных ментальных вмешательств в твоей голове была настоящая каша. Какие из воспоминаний были ложными, а какие ты подавила, невозможно было разобраться обычным способом. Я решил рискнуть и уговорил твоих родных на эксперимент.

— То есть расследования и убийства — это был эксперимент? И ничего этого не случалось?!

— К сожалению, случалось. Это подборка нераскрытых ментальных убийств за пару лет. Но да, потратив несколько месяцев на изучение твоего состояния, я понял, что ключ к разгадке — это твой страх, твой интеллект и твоя… скажем так, светлая сторона. Кристина олицетворяла именно ее. Тебе нужен был персонаж, которому ты могла бы доверять. И через которого могла принять правду. Детектив Алан Ренсом — воплощение твоего ума, Ким. Можно бесконечно спорить о морали, но то, как ты использовала чужие секреты и манипулировала людьми, достойно восхищения. Эта часть тебя могла разобраться в происходящем, разложить все по полочкам и одолеть страх. А он воплотился в виде монстра, скрытого плащом. Я намеренно не дал ему внятного облика. Чтобы ты наделила его чертами сама. Затем я лишь позволил тебе творить историю. Подыгрывал, наблюдал. Шел по твоим следам, позволяя тебе думать, что все происходящее реально. Я всегда был рядом, Ким. В доме твоих сестер. На маяке. Не выпускал тебя из виду и, знают боги, много раз хотел все прекратить и позволить тебе отдохнуть. Просто дать провести остаток дней в тепле, без кошмаров, воплотившихся наяву. Но план работал. Правда, не совсем так, как я задумывал. Кристина действительно помогла тебе принять и осознать правду, но не задушевными беседами. Твоя личность, твой дар вмешались в выстроенный мной сюжет и направили его по новому пути. В дом у озера, на встречу лицом к лицу с монстром.

— И он снял капюшон и превратился в отца, — прошептала я, вспомнив сцену у озера и его искаженное злобой лицо.

— Да. Я думал, что если ты вспомнишь все, уложишь в голове факты в единую историю, то сможешь поправиться. А я…

Он осекся и отвернулся к окну.

— Что?

— А я смогу поквитаться с Карлом Кордеро.

— Не понимаю. Ты только что сказал, что все это — игры разума, что случившееся нереально.

— Ты понимаешь, Ким, — неожиданно холодно отрезал Хантер. — Ты все понимаешь очень хорошо.

— И нам бы хотелось. — Мы услышали шаги.

В комнату вошла Кортни. Я вжалась в спинку кресла при виде сестры. В последний раз так близко я видела ее, когда пыталась убить.

— Вы подвергли мою сестру опасности, хотя утверждали, что ей грозит лишь эмоциональная встряска. Вы явно преследуете какие-то свои цели, и мне бы хотелось узнать какие. Время недомолвок ушло, целитель Дельвего. Либо вы рассказываете всю правду, без увиливаний. Либо я сделаю все, чтобы остаток жизни вы провели за решеткой, потому что подобные эксперименты над пациентами вряд ли законны. Король закрывает глаза на ваши… методы. Но даже он не станет рисковать, чтобы вас защитить.

Она изменилась. Перед тем как меня упекли в лечебницу, Кортни слабо напоминала ту главу семьи, роль которой ей приготовил отец. Она старалась, конечно, и оттого мне было смешно. Испуганная, ненавидящая Хейзенвилль и все, что связано с семьей, Кортни отчаянно боялась потерять авторитет. Она едва не разрушила отношения с Гербертом, превратившись из девушки, которую он любил, в надменную стерву, не приемлющую, когда ей перечат.

Но сейчас перед нами стояла совсем другая Кортни. Спокойная, властная, уверенная в себе. Даже несмотря на то, что одной рукой она обнимала огромный живот, в ее облике не было ничего трогательного или беззащитного. И в серьезности угроз сомневаться не пришлось.

— Твоя сестра права.

Алан Ренсом снова появился передо мной.

— Это далеко не вся история.

Я повернулась к Хантеру.

— Почему ты попросил о переводе, когда узнал, что я попала в лечебницу?

— Потому что история Алана Ренсома — это и моя история, Ким.

В гостиной горел камин, и, увидев, как я дрожу, один из присутствующих поднялся, чтобы уступить мне место у огня.

Это был Герберт.

Я не смогла бы поблагодарить его, даже если бы попыталась. Голос не слушался. И я просто кивнула, чувствуя, как под всеобщим вниманием хочется съежиться и забиться в самый дальний угол.

Здесь были все.

Кортни, Герберт, Кайла и мужчина, в котором я узнала ее мужа Райана. Хантер принес мне чашку чая, а на полу рядом с диваном уселась Хейвен. Несмотря на тошноту, мне до ужаса хотелось есть, но я не решалась попросить и грела руки о чашку чая. Второй раз за вечер мне хотелось плакать, но уже от мысли, что сестры никогда не простят меня. Никогда не примут в свою семью. И жить в полном одиночестве еще хуже, чем в абсолютном безумии.

— Мы ждем, Хантер, — произнесла Кортни.

Он тяжело вздохнул.

— Я много лет искал вашего отца. Если быть точнее, сначала я не знал, что ищу именно его. Когда я был ребенком, мою старшую сестру убили. Я не знал кто, почти ничего не видел. Лишь как она истекает кровью, сидя в кресле перед ковром, где я играл.

Я вспомнила мертвую Кристину в кабинете. Кровавую надпись на стене. Отец убил сестру Хантера? Зачем?

— Ее смерть оставила неизгладимый отпечаток. Убийцу не нашли. Открыв в себе дар менталиста, я сотрудничал с управлением стражи. Надеялся, что найду похожие убийства.

— И нашел «Дора Заката»?

— Да. Веронику Лавреско. Почерк был ее: жертва открывала дверь сама, вероятно не видя в красивой женщине угрозу. Затем следовал сильнейший ментальный удар — и жертва медленно умирала. Идеальное убийство, никаких следов.

— Но Вероника не могла убить твою сестру, — чуть подумав, сказал Райан.

— Да, она была слишком молода. Но я стал копать под «Дора Заката». Они с удовольствием приняли меня к себе, им нужны были связи в управлении. Так я узнал, что орден ищет кое-что. И не считается с жертвами и потерями в процессе поиска.

— Только не говорите, что это дневники Конрада! — Кортни в сердцах ударила кулаком по подлокотнику. — Как меня достала эта книжка! Сколько от нее бед!