Мезальянс

У женщин из клуба «Плюща и клевера» тоже произошли значительные события. Дейзи Фицпатрик вышла замуж за Флойда Барчема, и они усыновили несколько сирот. Он так и служил в «Золотой роще», потому что мы с Эмметом не могли обходиться без него. Мистер Барчем стал нам родным.

Миссис Пединстон несколько лет принимала ухаживания доктора Додсона и с нетерпением ждала от него предложения, но он не торопился, умело избегая разговоров на эту тему. Отчаявшись добиться желаемого, миссис Пединстон тоже воспользовалась советом Барбары Брикс. Она упала в обморок, надев перед этим заветные панталоны, а когда испуганный эскулап примчался спасать ее, закрыла двери спальни на замок. Ключ был выкинут в окно и через двенадцать часов мистер Додсон предложил ей руку и сердце.

А Барбара Брикс затеяла свой бизнес, и теперь возле мясной лавки ее супруга работала бифштексная под колоритным названием «Кабанчик Брикси». Возле нее даже стоял зазывала, весело выкрикивая одно и то же: «Говядина, баранина, телятина, свинина и ягнятина! Вам отрежут любой кусок, какой вы захотите! Большой или маленький, жирный или тощий, и зажарят по вашему желанию сильнее или слабее! А к мясу подадут дижонской горчицы, бутылку пива и ароматную булочку!».

Бифштексная пользовалась огромным успехом. Чтобы поесть отбивных и котлет, в Корндбери приезжали даже из самого Донтона.

Карэн Ландертон родила мужу белокурую девочку с такой же, как и у нее, ангельской внешностью. Лоули очень гордился своей дочерью, и я предполагала, что у нас в городе через некоторое время появится первая женщина адвокат. По крайней мере, ее отец был лишен предрассудков по поводу места женщин в обществе.

А Мария Фордсон вышла замуж за Александра и теперь была баронессой Сомерсет. Она подарила мужу четырех сыновей очкариков. А ее чайный магазин стал чайным универмагом, в котором теперь кроме чая можно было купить кофе, сладости, а также чайную посуду.

Мои тетушки тоже могли похвастаться радостными событиями в личной жизни. Шерил вышла замуж за владельца гостиницы и с удовольствием помогала своему супругу в его делах. Кенди познакомилась в Донтоне со вдовцом-фабрикантом, у которого было две взрослых дочери. Они хорошо приняли мачеху, а потому часто приезжали в «Золотую рощу» в гости. Между братом Марии Фордсон и одной из девушек возникло чувство, и они вскоре поженились. Но больше всех меня удивила Присцилла. Она познакомилась в церкви с отставным офицером, очень набожным человеком, овдовевшим много лет назад. Мужчина не стал тянуть и сделал ей предложение буквально после месяца их знакомства, которое она приняла без всякого промедления.

Ричард так и жил с нами в «Золотой роще». Он стал намного спокойнее, всегда с удовольствием принимал участие во всех праздниках или вечерних чтениях романов. Будучи маленькими, дети любили его общество, ведь он был главным участником всех их игр. А когда повзрослели, всегда относились к нему с трепетом и терпением.

Бедный квартал уже никто так не называл. Теперь его именовали не иначе как «Майский», потому что разноцветные домишки и зеленые улочки напоминали своей яркостью последний весенний месяц. Люди, живущие в нем, больше не знали нужды. Мужчины трудились на железной дороге, на лесопилке и в мебельной мастерской, которую я все-таки построила. В ней производили школьную мебель, а также мебель для магазинов и аптек. Женщины работали в поместье, в школе, а кто-то так и остался трудиться в поле. Но герцог давным-давно поднял жалованье рабочим, поэтому они тоже ни в чем не нуждались. Кто хотел работать, всегда мог найти себе место в герцогстве. В Корндбери за это время приехало много людей, и город стал больше и краше. С помощью Карла Адерти и герцога, я добилась того, что большая часть городского бюджета оставалась в местной казне.

Школа же быстро стала знаменитой на всю страну. Ей даже хотели дать название «Колледж имени Миранды Мерифорд», но я решительно отвергла это предложение. Во-первых я еще была жива, а во-вторых мне это казалось каким-то показушным, что ли… Поэтому я придумала школе другое название - «Колледж плюща и клевера». Оно прижилось сразу же, и теперь мальчишки были «плющом», а девочки «клевером». На дверях спальни мальчиков висел значок, на котором тянулась вверх изумрудная веточка, а спальня девочек находилась под значком четырехлистника. Вскоре такие же значки появились на лацканах пиджаков и на форменных блузах.

Форма это вообще была моя отдельная гордость. Ребята носили темно-синие пиджаки с такими же брюками, жилеты и белые рубашки. А девочки – темно-синие юбки, блузы с пышными рукавами и фартуки с большими карманами.

К нам приезжали со всех уголков страны, чтобы посмотреть на школу, и однажды одна благотворительница недовольно сказала:

- Леди Мерифорд, вы лишаете общество качественной прислуги. Эти молодые люди образованы, начитаны, имеют собственное мнение и вряд ли захотят подносить чай или ухаживать за одеждой своего господина. Другие парни и девушки будут смотреть на все это, и у них появится желание пойти по их стопам!

- Общество должно развиваться. Когда рушатся устои, это не всегда плохо. Ведь на их руинах можно построить нечто новое! – парировала я. – Это так логично!

Но многим было трудно понять прогрессивные вещи, хотя я и не пыталась навязывать им свое мнение. Все и так шло своим чередом.

Не знаю, смогла ли я изменить мир, хотя бы в границах одного герцогства, это будет видно потом, по истечении многих лет. Ведь когда мы приобретаем маленький, неказистый саженец, мы ещё не знаем что из него вырастет: красивое плодоносящее дерево или бесполезный полусухой сучок. Только потомки смогут оценить плоды моих стараний, а после вспомнить с добром или осуждением. А у меня еще впереди было много дел, и я не собиралась останавливаться…

Ночные знаю странные прозрения:

Когда иду навстречу тишине,

Когда люблю её прикосновения,

И сила яркая растёт во мне.

Колдует ли душа моя иль молится, —

Не ведаю; но радостна мне весть...

Я чую, время пополам расколется,

И будущее будет тем, что есть.

Все чаянья, — все дали и сближения, —

В один великий круг заключены. Как ветер огненный, —

мои хотения, Как ветер, беспреградны и властны.

И вижу я, — на ком-то загораются

Сияньем новым белые венцы...

Над временем, во мне, соприкасаются

Начала и концы.

Зинаида Гиппиус

КОНЕЦ