Мезальянс

- Вам стоит поговорить с тетушками, - шепнул мне на ухо Эммет. – А я пойду, проверю, как там Александр.

Он поклонился женщинам и покинул комнату, оставив меня наедине с ними.

- Родная, ты так бледна! – Шерил вошла следом за Кенди, неся поднос, на котором стояли три рюмки и графин с виски. – Присядь! Давай, милая, давай…

Присцилла взяла меня под руку и усадила в кресло у камина. Как всегда, тетушка выглядела спокойной, словно это не под нашей крышей произошло убийство. Причем моими руками. Выдержка у нее была, что надо.

- Так что, родная, как ты? – Кенди обняла меня за плечи. – Я вижу, что ты плакала.

- Трудно не плакать, совершив такое… - ответила я, не в силах согреться даже у горящего огня. – Тяжелое чувство.

- Послушай меня, Миранда… У меня есть что сказать тебе… - Присцилла кивнула на графин, и Шерил быстро налила виски в стаканы. – Но сначала давай выпьем.

Я приняла стакан из рук тетушки, залпом выпила его и закашлялась, чувствуя, как внутри вспыхивает пожар. Кенди постучала ладошкой по моей спине, а потом поцеловала в макушку.

- Вот так, девочка. Сейчас станет легче.

- Я понимаю, что ты чувствуешь, - тихо сказала Присцилла. – Да, заповедь «не убий» самая важная из всех, которые завещал нам Господь, но еще он даёт нам наивысшую заповедь - заповедь любви. Она говорит нам положить душу за близких, это есть высшее ее проявление.

- Вы не можете знать, что я чувствую, - грустно улыбаясь, возразила я. – Тот, кто не испытывал подобного, не может этого понять.

- А почему ты решила, что я не испытывала подобного? – Присцилла внимательно посмотрела на меня. – Со мной тоже приключилась скверная история. Однажды поздней осенью в наш дом пробрался дурной человек. Он хотел поживиться деньгами и в ненастную ночь влез в окно спальни Шерил. Схватив бедняжку за волосы, он заставил ее отдать все наши сбережения и украшения… Я сплю чутко, поэтому, услышав шум, сняла со стены ружье нашего покойного отца и спустилась вниз. Головорез забрал то, зачем пришел, но ему было мало… Он захотел еще и поразвлечься…

Я изумленно посмотрела на Шерил, и та закивала головой, вытирая слезы.

- Да, так и было… Мы не рассказывали тебе, чтобы не пугать…

- Мы со служанкой проснулись после выстрела, - добавила Кенди, и в ее глазах промелькнул страх от нахлынувших воспоминаний. – Это было ужасно…

- Я выстрелила в злодея в тот момент, когда он ударил Шерил и повалил ее на софу… - продолжила Присцилла, оставаясь спокойной. Но в ее душе бушевала буря. Это было видно по дрожащим пальцам, сжимающим пустой стакан. – Кенди привела констеблей… Был суд, но этот человек совершил много преступлений, его искала полиция и, конечно же, мне ничего не грозило. Я защищала свой дом… Так что запомни, Миранда, когда человек вынужден защищать своих близких, тут выбор очень прост: либо убьют тебя, либо убьешь ты. Другое дело, когда входят во вкус убийства, как леди Абигейл, и жестокость начинает приносить наслаждение. В ее случае она стала рабой страсти, и Духа Божьего в ней нет...

Признание тетушек произвело на меня неизгладимое впечатление. Значит, Присцилла тоже имела такой груз на сердце, но постаралась жить дальше.

- Спасибо вам… - я поднялась и обняла каждую из них по отдельности. – Вы придаете мне сил.

- Разве может быть иначе, дорогая? – Шерил всплакнула, а потом быстро замахала перед лицом платочком, осушая слезы. – Мы семья.

Прибывшие констебли осмотрели кабинет, что-то долго записывали в блокноты и задали всем общие вопросы. Похоже, основная работа ложилась на плечи коронера, и уже он должен был провести допрос, а также забрать труп.

Он приехал вместе с мистером Барчемом, а за ними прибыл длинный экипаж, в котором перевозили покойников. Это был не тот коронер, который приезжал по делу Марты Бартимор, что не могло не радовать. По крайней мере, в нем не было того вызывающего необоснованного высокомерия.

Молодой человек лет тридцати пяти казался очень внимательным и производил впечатление умного человека. Он спокойно допросил нас, осмотрел оружие, а потом долго разговаривал с Эмметом за закрытыми дверями. Перед тем как уехать, он вежливо предупредил:

- Похоже, дело очень непростое и очень запутанное. Поэтому нам придется увидеться еще не раз. Прошу прощения, ваша светлость, но так надо.

- Мы все прекрасно понимаем. Делайте свою работу, - герцог пожал коронеру на прощание руку, а когда тот покинул «Золотую рощу», повел меня в гостиную, где нас уже ждал горячий чай.

- Меня не арестуют? – меня этот вопрос волновал с того момента, как я увидела констеблей.

- Нет. Во-первых мы с Александром дали показания, из которых понятно, что здесь произошло. Я герцог, дорогая, и мое слово имеет вес. Во-вторых я предоставил мистеру Вильнемсу письма Уиллоу, а еще против леди Абигейл будут свидетельствовать найденный мистером Барчемом Ловчила и начальник вокзала. Графа Жонсона я беру на себя. Поверьте, как только он узнает, что его безоблачное будущее под угрозой, он расскажет о моей «тетушке» всю правду и неправду. Это расследование затянется на долгие месяцы, ведь полиции еще предстоит узнать, как на самом деле звали леди Абигейл Мерифорд-Сомерсет.

В кругу семьи, в уютной атмосфере своего дома я потихоньку пришла в себя, стараясь не думать о том, что случилось. Даже слуги относились ко мне с теплом и вниманием, отчего становилось хорошо на душе. Узнав о происшествии, женщины из «Плюща и клевера» примчались в «Золотую рощу» и сразу же подняли мне настроение своим шумным присутствием. Я совершенно забыла, что у нас на носу открытие школы, а до него оставалось всего лишь несколько дней. Нужно было брать себя в руки и заниматься делами. Все-таки это самое лучшее средство от навязчивых мыслей.

Глава 74

Глава 74

Конечно, это было не первое сентября, но радости от открытия школы было не меньше. Родители, нарядив своих детей во все самое лучшее, вели их в этот холодный день, словно на праздник. Среди идущих к школе были не только женщины, но и мужчины, потому что всем хотелось посмотреть на учебное заведение для детей, не принадлежавших к обеспеченным слоям общества.

Наше мероприятие началось с праздничной торжественной линейки, которая проходила прямо во дворе бывшей усадьбы. Детей выстроили в шеренги по возрасту перед крыльцом школы, и зазвучал первый звонок. Я настояла, чтобы все было именно так. Женщины немного удивились, но особо не перечили. Дейзи Фицпатрик привезла из Донтона старинный колокольчик для вызова прислуги, и теперь он весело дребезжал в детской ручке. Один из малышей Пегги Бутби сидел на плече у Дина Олфорда и радостно оповещал всех о начале учебного года. Это так понравилось всем собравшимся, что люди начали хлопать в ладоши, оживленно обсуждая необычное представление.

После линейки дети вместе с родителями зашли в школу, где их ждал праздничный обед.

- Леди Мерифорд, неужели мой Рон будет учиться в этом месте? – ко мне подошла немолодая женщина, держа за руку мальчика лет семи. – Мне трудно поверить! Здесь есть даже столовая и кухня!

- Да, ваш Рон будет учиться здесь, - я улыбнулась ей и протянула мальчишке пряник. – Ты хочешь учиться, Рон?

- Не знаю… - он спрятался за юбкой матери и, выглянув оттуда, хитро прищурился. – Если только здесь будут давать оладьи…

- Рон! – прикрикнула на него женщина. – Чтобы стать приличным джентльменом, ты должен учиться, а не думать об оладьях!

- Одно другому не мешает, ведь правда? – я подмигнула мальчишке. – Я тоже думаю, что оладьи способствуют лучшему запоминанию уроков!

Я получала настоящее удовольствие, наблюдая за восхищением простых людей. Этих работяг можно было понять, ведь еще никто так не заботился об их детях и них самих. Начиная с этого дня, у женщин «Плюща и клевера», а также у тетушек появилось много работы. Пока в Корндбери не приехали настоящие учителя, они будут исполнять их обязанности, обучая детей всему, что знали сами.