Страница 80 из 87
— Кхм-кхм, Бор, а давай ты не будешь выдавать желаемое за действительное? — вдруг слабо пробормотали у меня за спиной.
51
ПУТЬ В СТОЛИЦУ
Я вздрогнула всем телом, услышав этот голос.
Потом в глазах Отченаша, над которым я всё ещё нависала, как разъярённая тигрица, отразилась моя болезненная, какая-то кривая — от избытка чувств — улыбка. Я медленно обернулась.
— Сколько меня не было? — вскинул брови Эдин-брог. — Две минуты? А вы уже в таком неприличном положении. Ну и как тут позволить себе умереть, а?
— Ты жив!!! — взвизгнула я и метнулась к нему.
Выглядел Артур ужасно — что есть, то есть: бледный, в крови, без сил.
Хотя мы все тут были похожи не столько на супергероев, сколько на хатифнаттов из книг Туве Янссон. Но ничего. Думаю, апокалипсис — уважительная причина для того, чтобы забыть припудрить носик.
Артур, морщась, нашёптывал заклинания и слабо шевелил пальцами, и сообразно этому осколки выныривали из его ран, и самые большие из них неохотно, но стягивались.
— Так мой приказ сработал? — когда с первичным лечением было закончено, на всякий случай уточнила я. И неуверенно коснулась своей груди — вдруг сердце сейчас перестанет биться?
Не то чтобы я передумала спасать Артура, но хотелось немного ясности.
— Он аннулировался, когда Бор оттащил тебя. Но мне всё равно хватило импульса, который ты успела задать, — Артур заправил мне прядку за ухо. — Так что приказ сработал ровно на столько, чтобы получился хорошенький… как у вас говорят? Хеппи-энд? Однако не вздумай делать так ещё раз, Вилка, — он посерьёзнел.
— Но ведь отлично получилось! — Я развела руками.
— Ай да я! — удовлетворённо сказал Бор.
Казалось, весь Зеркальный зал осветился нашей радостью от внезапного спасения.
Но, к сожалению, это была иллюзия. За узкими потолочными окнами продолжала сгущаться тьма. Мелькали какие-то вспышки, слышались крики, тяжёлый гул, вой сирен: жуткий саундтрек, к которому я уже успела — страшное дело — привыкнуть.
Меня замутило, когда я вновь сфокусировала взгляд на телах трёх мёртвых охранников.
— Да, кажется, с хеппи-эндом я поторопился… — сконфуженно пробормотал Эдинброг, посмотрев туда же. — Надо узнать, что происходит снаружи.
Он попробовал подняться, но оказался слишком слаб. Борис пренебрежительно фыркнул, но помог бывшему другу встать и даже закинул руку Артура себе на плечо.
— Пойдём, бедолага, — потом землянин повернулся ко мне и сделал приглашающий жест. — И ты двигай сюда, немочь. Хвала всем богам, что у меня есть целых два великолепных плеча.
Очень странной шатающейся троицей мы вышли из зала и добрели до ближайшего окна. Открывавшийся из него вид был, мягко говоря, неутешительным.
По всему небу до самого горизонта висели какие-то странные багровые яйца. Очень аккуратно висели, почти что в шахматном порядке, вызывая ассоциации с «Голкондой» Магритта.
Все эти яйца слабо пульсировали. По ним медленно разбегались белые трещины — пронзительно сияющие на фоне почерневшего неба.
— Что это?.. — прошептала я. — И почему их так много?..
— Порталы в измерение Тварей, — прикусил губу Артур. — И боюсь, мы видим лишь малую часть. Такие сейчас появились по всему миру.
— И что теперь? — это уже спросил Борис.
— И теперь они открываются, — вздохнул Эдин-брог.
И, как будто в подтверждение его слов, прямо у нас на глазах одно из этих яиц треснуло окончательно. Короткая белая вспышка — и на его месте зияет тёмно-красная дыра, а из неё выползает нечто, напоминающее осьминога.
Вернее, осьминога, которого обмакнули в чернила, потом обваляли в паутине и поставили под вентилятор, чтобы всё это красочно вокруг него развевалось. И не забудьте огромные красные глаза и пасть, которой может позавидовать акула-убийца.
Так вот вы какие, Твари.
Что ж, очень неприятно познакомиться.
Я сморгнула набежавшие слёзы. Потому что помимо яиц, которые первыми привлекли моё внимание, на улице ещё многое происходило. И оно отдавалось в душе болью.
А именно: некоторые из белоснежных башен университета осыпались… Вокруг них кружил Ой-гонхарт в своём драконьем обличье. Иногда он выпускал струи пламени или кидался на фигурки людей, хаотично бегающих по кампусу. Люди тщетно отбивались заклинаниями, вызывая у ящера ещё больше ярости. Другие колдуны пытались как-то замедлить созревание прото-порталов. Третьи боролись с теми Тварями, которые уже проникли в мир Гало. Чародеям помогали Безликие — экзаменаторы покинули свои бассейны и теперь плавали прямо по воздуху, как странные белёсые медузы, вступая с Тварями в рукопашные бои…
Мой любимый, дорогой мой Сироппинг полыхал. Вместе с ним пылали сосновый лес с русалочьим озером. Поднимающийся дым стоял столбом в середине неба, и я не сразу вспомнила, что весь университет сейчас находится ещё и под куполом, боже милостивый.
Который запрещает телепортацию.
— Чёрт. Нам надо срочно попасть в Антрацитовую библиотеку, — скрипнул зубами Артур. — Вилка, у тебя ведь осталось желание, которое тебе подарили Безликие?
— Да, — я продемонстрировала рисунок цветка на ладони.
— Отлично. Время его потратить.
— Но. Они сказали, что я могу попросить максимум академическую поблажку? — замешкалась я.
— Именно поблажка нам и потребуется, — кивнул Эдинброг. — А именно: ты ведь помнишь наших нойдичей? По идее, студенты имеют право летать на них только в горы, иначе лазоревые всадники просто не слушаются. Но твоё желание станет нашим скоростным билетом в столицу.
На ходу договорившись о том, с какой «вертолётной площадки» стартовать, мы разделились. Артур и я умеренно-активно поковыляли сразу на место встречи, а вот маршрут живчика Бориса удлинился — он побежал в нашу спальню.
Там нужно было взять оставшиеся кристаллы-цэйры: ведь они помогали побороть магическое истощение. На варку Тонусного зелья у нас не будет времени, но из курса зельеварения (до чего всё же полезная штука оказалась!) я помнила, что в боевых условиях их можно просто растолочь и прожевать. По ощущениям будет схоже с попыткой поесть стекловаты, но что поделаешь. В нынешнем состоянии Артур никого не спасёт, а песок в Часах Судного Дня, кажется, уже просыпался вниз до конца.
А ещё, конечно, я попросила Бора прихватить с собой моего кота.
К моему ужасу, Борис задерживался, хотя я была уверена, что уж ему-то, в силу характера, семь вёрст не крюк.