Страница 77 из 86
Его улицы всё ещё были накрыты тенью, напоминавшей плотную тёмную шаль. Я подождал несколько минут, перебирая в голове свою речь и стараясь добиться от неё наиболее выразительного звучания, и, когда золотистый свет хлынул на тёмные улица, озаряя лица людей, которые тащили тележки, расставляли товары на лотках, запрягали повозки и прочищали горло, — тогда раздался громогласный рёв, и все они разом остолбенели.
Люди вздрогнули и стали оборачиваться в мою сторону. Старики прищурились и свалились на колени. Дети и взрослые вытаращили глаза. Рёв сотрясал мою собственную грудь, и мне казалось, что в ней блямкают сотни железных колокольчиков; я рычал до тех пор, пока весь город не засверкал от глаз, обращённых в мою сторону, как сверкает снег мириадами блеском. Я покосился на Пирайю, которая заткнула уши своими длинными скрюченными пальцами, и заговорил:
— Слушайте меня, моя паства! Слушайте и внимайте... Ибо пришёл великий день. Настал рассвет, и пришли перемены. Не будет более мрака! И не наступит ночь, ибо Великие Крылья отныне вовеки веков станут Крыльями Света — Золотыми Крыльями!
...Грядёт эпоха блага и процветания. Грядёт эпоха обильных урожаев и молочных рек. Настанет новый век, не железный, но золотой, когда царство Парнас станет поистине великим и процветающим, когда у каждого из вас будет свой конь, свой дом, своё хозяйство и свой меч, когда холод уйдёт, исчезнет вовеки веков, когда лето сменится весной, а весна — летом, когда каждый из вас доживёт до сотни, ваши дети — до сто двадцати, а их дети — до сто шестидесяти лет... — я посмотрел краем глаза на Пирайю, которая вся дрожала от звука моего голоса, как телефон, который поставили на беззвучный режим, и стал закругляться. — Возрадуйтесь, люди, ибо Золотые Крылья принесли вам эпоху блага и процветания...
Под конец в моих ушах стоял железный гул. Я набрал побольше воздуха в свои гигантски лёгкие и прищурился на город, где догорали последние ошмётки тёмной дымки.