Страница 13 из 86
8. пастырь
Можно вывести их на ту самую поляну, которую я заметил после своего пробуждения. Люди явно хотели выбраться из гор на открытую местность, и она была совсем неподалёку.
Но вот проблема: я сильно сомневаюсь, что они последуют за огромным ящером.
На Файране драконы умели обретать человеческую форму, но я был представителем совершенно другого вида легендарного змия. Ещё в памяти Эльфина было заклятие, которое имело аналогичный эффект, но для его использования следовало быть магом восьмого круга.
Что ж, значит придётся пойти на риск.
Я взмахнул крыльями, отлетел на некоторое расстояние, а затем несколько раз пересёк ближайшие пятьдесят километров, запоминая ландшафт.
Затем я подобрал особенно живописный утёс, прилёг на него и стал ждать...
Солнце медленно карабкалось через голубую высь.
Вскоре на тропе, которая пролегала снизу от меня, показались разведчики.
По своему обыкновению они осмотрели горные изгибы, изучили провалы, а затем остановились перед скалой, которая разрезала тропинку надвое. Один разведчик отправился на правую тропу, второй — на левую. Потом они вернулись и поехали назад. Никто из них ничего не заметил... Впрочем, это было ожидаемо. Одного человека правая дорога ещё выдержит, но целую процессию нет — случится обвал. Это было очевидно, стоило только посмотреть на неё с правильного угла, но для этого требовались крылья.
Примерно через час, который я провёл, пытаясь нарисовать когтем на скале идеального медвежонка, приползли остальные люди. Спереди них скакали всадники. Мужчина с выразительными бровями, у которого был горн, ехал в сопровождении охраны и пристально смотрел по сторонам. Его косматая борода подрагивала в порывах холодного горного ветра. За ней проглядывалась увесистая прямоугольная челюсть. Он дунул в свой рог, дважды, и его народ повернул в сторону правой тропинки...
Отлично. Они сделали правильный, а вернее сказать
Что ж, начинаем представление...
Первые всадники уже приблизились к развилке, как вдруг в небесах раздался пронзительный рёв. Я репетировал его несколько раз — получилось выразительно. Воины сперва обернулись, верно думая, что их лидер снова дует в свой рог, затем приподняли головы и обомлели.
На краю утёса сидел и смотрел на них огромный, когтистый и зубастый ящер. Всадники побледнели. В свою очередь я стал внимательно разглядывать их лица. Мне хотелось понять, знают они меня, вернее, мой вид, или нет.
Сперва на лицах воинов появились удивлённые нотки, но вскоре их затмило выражение истового ужаса. Кони загоготали и встали на дыбы. Один из них и вовсе опрокинул наездника, тот свалился на песок, вскочил и дрожащими руками схватился за копьё. Другой всадник выхватил рог и дунул в него трижды, после чего стал стремительно заряжать пращу.
Всё столпотворение разом оживилось. Толпа заволновалась. Некоторые стали в ужасе показывать на меня пальцами. Казалось, всем этим людям одновременно пустили кровь, настолько стремительно посерели их загорелые лица. Только дети с невинным интересом смотрели на меня своими большими чёрными и голубыми глазами и протестовали, когда родители хватали их за руки или за шкирку и уводили в сторону.
Вскоре поляна, на которой находилась вилка, опустела. Простые люди отошли назад. Перед ними выстроились воины, которых становилось всё больше и больше. Через пару минут показался косматый вождь. В одной руке у него была праща, в другой — бронзовый меч. Его брови были нахмурены, а в глаза совершали мельчайшие колебания между строгим и острожным выражением — в этом отношении его лицо напоминало одну из тех картинок, узор на которых меняется в зависимости от того, под каким углом на неё посмотреть.
Я спикировал вниз и приземлился на землю. Воины выставили копья. Один из них, бледный, молодой и безбородый дрожащей рукой приподнял свою пращу, но косматый вождь остановил его движением мускулистой руки и помотал головой.
Некоторое время я смотрел на ряд копейщиков; затем повернулся и медленно направился на правую тропинку. Висела тишина. Только мой тяжёлый шаг волновал напряжённый горный воздух. Пройдя пятьдесят метров, я остановился, повернул голову не поворачивая тела, бросил ещё один взгляд на людей, а затем со всей силы ударил хвостом по скале. Раздался грохот. Люди вздрогнули. Я ударил ещё раз, затем ещё, разлетелось эхо, и наконец, после третьего удара поднятый мною шум как будто зацепился за камешек, висевший на краю уступа, и сбросил его вниз... Образ одновременно метафоричный и буквальный. Случился эффект домино. Сперва эхо моего топота, уже было притихшее, снова стало разрастаться, затем оно сделалось громче, нежели было изначально, затем громче самого удара, и вдруг массивный валун рухнул на горную тропинку и покатился вниз. За ним последовала плеяда маленьких камешков, как утята за мамой уткой, и тропинка посыпалась...
Сгустилась пыль.
Дунул горный ветер, она развеялась, и от дороги не осталось и следа. Сама она обвалилась, а её остатки оказались погребены оползнем. Теперь сложно было даже представить, что недавно здесь пробегала тропа.
Я ухмыльнулся, повернул своё тело, — с этим возникли некоторые проблемы, — и вернулся на поляну. Люди таращили глаза. Некоторые из них взглянули на место, где случился обвал, и по которому они совсем недавно собирались ехать, и сглотнули; другие, в том числе вождь, внимательно смотрели на меня. Не без удовольствия я отметил, что былой страх исчез, и теперь глаза мужчины казались задумчивыми и растерянными.
Я взмахнул крыльями, вернулся на утёс, издал ещё один пронзительный рёв, от которого козы и бараны припали к земле, и полетел дальше, к другой, заранее отмеченной обозревательной площадке, где снова стал дожидаться процессию...
А далее была рутина. Время от времени я возникал перед странниками, предостерегал их от неправильной дороги и показывал верную. Сперва мне приходилось буквально на лапал указывать им безопасный путь. Сам себе я напоминал пастуха, которые пытается вбить толк в стаю недалёких овечек; но потом они наловчились и, натыкаясь на очередную развилку, тут же высматривали силуэт крылатого ящера на горизонте, неизменный, как полярная звезда. Вскоре они уже откровенно шли за мной. Что вождь, что разведчики только в небо и смотрели. В какой-то момент мне даже стало за них немного страшно, ибо они напоминали людей, которые не замечают ничего за пределами экрана своего GPS.
Хорошо ещё в горах не было проезжей трассы...