Час расплаты (ЛП)

Я провел рукой по глазам.

— Твоя сторожевая собака еще долго заставит нас ждать? — потребовал я, посмотрев на часы.

— Ты знаешь Лэнса. — Дариус пожал плечами. — Он опоздает на собственные похороны. Но если я появлюсь без него, отец будет… разочарован.

Я прижал язык к щеке. Да, достаточно разочарован, чтобы выбить дерьмо из своего сына, без сомнения. Дариус никогда не рассказывал нам, что Лайонел делал с ним, но мы все знали. Я почувствовал эмоции, исходящие от него после слишком многих стычек с его отцом, и Кэл подслушал, как Лайонел кричал на Дариуса, пиная его, пока у него не сломались ребра, когда мы однажды были у них дома на барбекю. Он попытался вмешаться, но мама остановила его. Когда Дариус вернулся, он был исцелен, словно ничего и не было, а мы попытались поговорить с ним. Он не подтвердил этого и не опроверг. Он только поблагодарил нас за то, что нам не все равно, и сказал не беспокоиться об этом. Как будто это было возможно.

Сет обнял Дариуса, который зарычал в ответ. Он не оценил факта, что мы сочувствовали ему, и я был почти уверен, что будет еще мгновение, прежде чем…

Дариус оттолкнул Сета от себя, и тот со стоном упал обратно на диван.

— Я не любитель обниматься, Сет, — огрызнулся Дариус. — Сколько, черт возьми, раз я должен тебе повторять?

Сет снова захныкал.

— Я знаю, знаю. Но ты выглядишь так, будто тебе это нужно, а я сплю один. Моя стая должна окружать меня со всех сторон, но я нахожусь кровати один, и мне не к кому прижаться, а мне нужно прижаться!

Дариус закатил глаза, и я фыркнул от смеха, опускаясь рядом с Сетом и беря его под руку. Он издал стон, который был чертовски сексуальным, когда обнял меня, уткнувшись носом в мою грудь. Облегчение, исходившее от него, покрыло кончик моего языка, и мой живот скрутило, когда я почувствовал резкий укол боли, исходящий от него. Ему было больно. Это разделение с его стаей не было нормальным для него.

— Приходи и переночуй здесь сегодня вечером, — предложил я, нуждаясь в том, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. Его боль причинила мне боль тоже, и я не мог просто оставить ее в покое. — Ты можешь быть тем кто обнимает.

— Правда? — взволнованно спросил Сет, глядя на меня так, словно я только что пообещал ему луну. — Ты обещаешь?

— Черт знает почему, но да. — Улыбка тронула мои губы, когда я почувствовал, насколько счастливым это сделало его, и он провел языком прямо по моей щеке.

Калеб рассмеялся над нами, и моя улыбка стала шире, когда я почувствовал, как он отбросил часть своего гнева в сторону в пользу веселья.

— Если вы решили начать оргию, я мог бы просто подождать снаружи, пока вы не закончите, — раздался голос Ориона от двери, и я повернулся на своем месте, чтобы посмотреть на него.

Поток облегчения и счастья вырвался из Дариуса, когда появился его особый приятель, и он направился прямо через комнату, чтобы встретить его, заключая в крепкие объятия. Они оставались сцепленными вместе в течение нескольких долгих секунд, и Орион провел рукой вверх и вниз по спине Дариуса. Эмоции, исходившие от них, были настолько сильны, что я едва мог почувствовать укол ревности, который обычно испытывал, когда видел их вместе.

Мы вчетвером были близки, как четыре брата, но у Дариуса были особые отношения с Орионом, которые не включали нас. Было немного грустно, что это заставило меня почувствовать себя маленькой ревнивой сучкой, но так оно и было. Единственное, что должна была делать Сирена, — это владеть собственными эмоциями, и я не мог этого отрицать. Когда Орион был рядом, Дариус бросал нас, как мешки с дерьмом. Ладно, может быть, это было немного преувеличением, но иногда мне так казалось. И я знал, что ни один из них не выбирал пройти через связь Хранителя, так что у меня даже не было права чувствовать то, что я чувствовал. Но я ничего не мог с собой поделать. И Кэл с Сетом тоже не могли.

Сет начал громко выть, когда Орион и Дариус держались друг за друга.

— Я думал, ты не любишь обниматься, — прорычал он, когда больше не мог этого выносить.

Калеб засмеялся, и я присоединился к нему, когда Дариус наконец отступил назад.

— Ну, может быть, мне просто не нравится тебя обнимать, — поддразнил он, вытаскивая мешочек со звездной пылью из кармана.

Сет почувствовал укол боли, и я нахмурился.

— Не будь мудаком, Дариус, — огрызнулся я, крепче сжимая Сета.

— О, черт возьми, — пробормотал Дариус. — Тогда иди сюда, щенок.

Сет вскочил с места и прыгнул на Дариуса, как будто только что заявил о своей вечной любви к нему вместо того, чтобы предложить утешительное объятие. Он прыгнул в объятия Дариуса и повалил его обратно на кровать, где они упали на Кэла, которого тоже затянуло в их объятия.

Я рассмеялся, когда настроение в комнате резко изменилось, и воздух наполнился весельем, счастьем и дружбой. Я тоже встал и нырнул на них сверху, заработав еще больше облизываний от Сета, пока он разрывался между всеми нами.

— Давай, Орион, — взволнованно позвал Сет. — Ты можешь присоединиться к моей почетной стае на ночь.

— Ни единого гребаного шанса, — ответил Орион, скрестив руки на груди, стараясь держась подальше от нас, где мы все лежали, запутавшись в кровати.

Дариус засмеялся, вставая и протягивая мне руку, чтобы тоже помочь подняться. Сет прижал Калеба и лизнул его прямо в центр лица, и брызнул слюной, когда тот оттолкнул его.

— Такими темпами мы опоздаем, — небрежно сказал Орион, и мы все посмотрели на него с недоверием, придвинувшись ближе друг к другу.

Дариус бросил на нас звездную пыль, и в следующую секунду мы парили среди звезд, комната ускользала от нас, когда мы перемещались по миру чуть быстрее, чем за промежуток между ударами сердца.

Мои ноги коснулись земли, и я оглядел остальных, когда они тоже появились.

Камеры мгновенно начали сверкать, когда папарацци заметили нас, и я услышал, как мое имя смешалось с именами других, пока репортеры пытались привлечь наше внимание для комментария.

Орион метнулся от нас прямо в здание, когда мы повернулись и позировали для нескольких фотографий, чтобы все были счастливы.

— На данный момент у нас нет никаких комментариев, — крикнул Дариус, и мы направились в Суд Солярии, прежде чем у них появилась возможность протестовать.

В тот момент, когда мы прошли через огромные вращающиеся двери, Крессида, помощник прокурора моего отца, спустилась к нам. Ее платиновые светлые волосы были собраны сзади в высокий хвост, а полные губы сжаты в тонкую линию, что было единственным признаком того, что она была раздражена тем, что мы опоздали.

— Вот вы где! — воскликнула она. — Они только что привели нимфу. Ваши родители уже ждут в комнате для допросов.

Мы последовали за ней дальше в здание, миновав несколько дверей безопасности и больше агентов ФБР в их черной форме, чем обычно заполняло здешние залы. Я догадывался, что это была мера предосторожности в связи с происходящей войной, но все напряжение, окружавшее нас, заставляло меня чувствовать себя неловко.

Мы поднялись по темной лестнице, и Крессида провела нас в смотровую комнату рядом с односторонним стеклом, чтобы мы были скрыты от нимфы. Комната для допросов за окном все еще была пуста, ее белые стены выжидательно поблескивали в предвкушении встречи с заключенным.

Члены Совета подняли головы, когда мы вошли в комнату, и все двинулись вперед, чтобы поприветствовать наших родителей.

Папа широко улыбнулся, увидев меня, его волнение было заразительным, когда он заключил меня в объятия.

— Ты стал выше? — поддразнил он, выпрямляя спину, когда мы стояли с глазу на глаз.

— Ты видел меня несколько дней назад, — ответил я, качая головой в ответ на усталую шутку. Сет и Кэл оба улыбались своим мамам, когда они тоже приветствовали их, но Дариус и Орион лишь коротко поздоровались с Лайонелом.

Я обратил свои чувства к Советнику Огня, задаваясь вопросом, стоит ли мне беспокоиться о Дариусе сегодня вечером, но я уловил лишь слабый намек на разочарование со стороны его отца. Он был одним из самых странных людей, которых я когда-либо читал. Всякий раз, когда я оказывался рядом с ним, мне казалось, что он лишен эмоций. Чистый холст. Либо полностью контролировал себя, либо был каким-то «…патом». Социопатом, психопатом… или и то, и другое. Я, совершенно точно, не завидовал Дариусу и его жизни с ним, кем бы он ни был.