Ты моя одержимость

Девчонку колотит. Реально. Разламывает.

Я чуть прикусываю ее там, где она нежнее всего. Не раню, не сдавливаю. Просто пробую зубами.

Моя богиня взрывается. Оглушительный вопль вырывается из горла. Мышцы ритмично сокращаются, влага льется на мой язык, выплескивается от каждого толчка.

Круто. Абсолютный улет.

Я так увлекаюсь Никой, что забываю про свою животную жажду трахаться. Я близок к разрядке от ее криков и стонов, от того, как она плавится и растекается под моим ртом. Балдею. Зависаю. Меня аж ведет.

Выжидаю немного, позволяю ей соскочить с моих плеч. Поднимаюсь и встаю в полный рост. Смотрю в подернутые дымкой глаза.

- Это незаконно, - прерывисто выдает Ника.

- Ну так и ты преступница.

- Почему?

- Взломала систему, - перехватываю ее запястье, прижимаю ладонь к своей груди. - До нутра добралась. На колени поставила. А я и рад. Никогда раньше так не кайфовал.

- Теперь моя очередь тебя искупать, - прищуривается.

- Валяй.

- Ты вымыл меня мужским гелем для душа.

- Черт.

- Ничего страшного, - глазами сверкает и ко мне всем телом прижимается, трется. - Я хочу пахнуть тобой. Пусть запах будет одинаковым.

-Туту нас конфликт.

Ника вопросительно выгибает брови, а я склоняюсь и прикусываю кожу на ее шее, медленно провожу языком по следам от зубов, выдыхаю на ухо:

- Я твой запах на себе хочу.

Она вздрагивает, а потом тянется за флаконом, набирает гель в ладони и начинает меня растирать, прямо как я ее. Приподнимается, тянется выше, намыливает мои плечи, шею, проводит пальцами по кадыку, повторяет контуры татуировки. Медленно, едва касается, после набирается смелости.

Моя девочка смотрит в глаза тигру. Не ощущаю в ней никакого страха. Она четко знает, этот зверь не обидит, никогда не причинит зла.

Ее грудь прижимается к моей груди. Острые соски дразнят. Девчонка так и нарывается на до одури сладкое наказание.

Ника проводит пальцами по моим ребрам, по животу. Царапает. Показывает когти. Тянет. Не торопится двинуться ниже. Обходит меня. Вспенивает гель на спине. Прислоняется вплотную.

Пар так и прет. Вода бурлит. Кипяток льет по венам. Кровь сворачивается от дикого накала. Жилы взрываются.

А после богиня опять оказывается передо мной. Повышает градус. Улыбается. Провокация на грани. Искушение. Моя колдунья. Ведьма.

Она чертит узоры между моими ребрами. Заводит. Дурманит. Разжигает внутри настоящий костер. Распаляет и в бездну сталкивает.

Девчонка шалит. Склоняется ниже, намыливая мои бедра, скользит пальцами по мускулам, поглаживает и обводит. Ее грудь задевает одеревеневший член.

Дьяволица. И без того дымлюсь, а тут острый сосок проходится по стволу, будто каленым железом обдает. Четко врезает по нервам.

Ника замечает мою реакцию. Смотрит снизу вверх. Нижнюю губу закусывает и хитро ухмыляется.

Она продолжает намыливать мои ноги. Опять член задевает, грудью прижимается, будто ненароком. Почти сразу отстраняется, а после снова жмется. Еще и ладонями проходится по бедрам. Чуть царапает.

Дрянь. Маленькая сучка. Сразу слабость чует.

Я взываю. Кулаки сжимаю и разжимаю. Напрасно стараюсь выровнять дыхание. Пар из ушей валит. Нутро вскипает, на дыбы встает, рвется в бой.

А вообще...

Мне бы просто в ее рот. В тугую глотку до упора. Несколько рывков. Потом выдернуть ствол из плена горячих губ и на лицо кончить. Залить эти покрасневшие щеки спермой.

Но я ни хрена не делаю. Сама пусть. Ей власть отдаю. Выжидаю. Терплю, поскрипывая зубами.

Она играется. Забавляется. Я подыхаю.

Бьюсь об заклад, в пекле проще, чем тут.

Всего пара движений - я на пределе. Ника медлит. Намеренно. Отрывается по полной. Доводит до того, что мозг целиком и полностью стекает в яйца. Вроде ничего особо не делает, просто пальцами по ногам водит, грудью прислоняется, задевает торчащими сосками. Но я почти срываюсь.

Ладонь опускается на ее затылок, поглаживает, зарывается в спутанные пряди. Рефлекторный жест.

Я накручиваю длинные волосы на кулак. И раскручиваю обратно. Черт раздери, до чего же круто вот так трогать эти шелковые локоны, пропускать между пальцами, задерживать и отпускать.

Она плавит меня. Каждым движением. Вдохом. Выдохом. Одним своим видом. Взглядом. И я никогда не дурел настолько сильно, не терял тормоза. А здесь шизею. Шалею. И сам упиваюсь этим.

Ника встает передо мной на колени, обхватывает ладонью мой член. Сжимает.

Я готов разрядиться от одного лишь этого контакта, от ощущения ее нежной кожи, ее дыхания на моей закостеневшей плоти.

Орган набухает. Яйца раздуваются.

Похоть раздирает изнутри. Жажда. Желание. И что-то еще, что-то гораздо большее и реально могучее. Потребность владеть моей женщиной. Оберегать ее. Защищать. Ограждать от всего.

Ника дотрагивается до меня языком. Обводит. Слизывает капли смазки. Проходится по вздувшимся венам, захватывает член в тугое кольцо губ, всасывает, пропуская вглубь. Сдавливает ствол сильнее.

Сам не знаю, как держусь. Хочу кончить ей в рот прямо сейчас. Так сильно хочу, что аж челюсти сводит. Накачать семенем. Пусть проглотит сперму до капли.

Я отпускаю ее волосы, провожу большим пальцем по щеке, черчу ломаную линию на четко обозначенной скуле.

Эти кошачьи глаза. Зеленые. Адские. Эти пухлые губы. Манящие. Алые. Ради них стоит весь мир вокруг перевернуть. Покорить. Ради нее. Ради моей женщины. Любого убью. Каждого врага вырежу.

Она выпускает мой член изо рта. Скользит языком по стволу, заставляя жилы натягиваться и напрягаться. Прижимается губами к яйцам.

Удар ниже пояса.

Блять. Ну хватит играться.

Я подхватываю Нику, отрываю от пола и насаживаю на член. За несколько толчков довожу до экстаза, а после сам разряжаюсь внутрь, заполняю ее лоно до отказа.

- Тимур, - стонет и царапает мои плечи. - Зачем помешал? Не дал закончить.

- Еще успеешь.

- Опять правила нарушаешь.

- Правила? - оскаливаюсь. - Какие к чертям правила, когда ты рядом?

Я сорвался. Круто было бы обкончать лицо, размазать сперму по щекам и по лбу, забрызгать семенем волосы. В рот тоже улетно. Наблюдать, как она глотает, как напрягается ее горло, принимая порцию за порцией. Но лучше всего так. В лоно. Ворваться и прочувствовать до упора. Заполнить до конца.

- Тимур, - шепчет и льнет ко мне. - Ты невозможный.

- Это ты невозможная, - выдыхаю в ее разомкнутые губы, привлекаю к себе крепче, теснее, впечатываю девчонку в свое тело. - Запредельная. Моя.

- Люблю тебя, - шепчет она.

- Люблю, - улыбаюсь я.

И залюблю. Днем. Ночью. Не позволю сомкнуть глаза. Буду раз за разом доказывать сокровенную клятву.

Глава 41

Я заезжаю в замок Асадовых перед Большим Советом. Хотя тяжело назвать «замком» те руины, которые остались от прежде массивной и величественной постройки. Развалины, поросшие мхом, едва ли впечатляют. Я уже видел их на фото, но оказавшись поблизости, решил посетить вживую. Паршивое зрелище. Особняк смахивает на обглоданную башку. Окна с выбитыми стеклами будто провалившиеся глазницы. Потемневшие, изъеденные временем стены точно кости черепа. Даже пробивающаяся сквозь крупные трещины зелень создает мрачное ощущение, точно черви копошатся в гниющем трупе.

Когда мой ублюдочный дядя угодил в клинику, Ахметов-старший приставил сюда охрану, только забирать на тот момент было уже нечего. Все оказалось продано последним из Асадовых, ведь после гибели моего отца он так и не сумел найти сокровищницу, где хранилось родовое золото. Никто кроме вожака не знал этот секрет.

Я выхожу из авто и направляюсь туда, где началась моя история.

Странное чувство рождается под ребрами. Режет. Щекочет. Будто кто-то играет с лезвиями. Кромсает нутро.

Я толкаю покосившуюся дверь и прохожу внутрь.

Ахметов стерег это место не по доброте душевной, а чтобы не создавать опасный прецедент. Кому понравится разграбление княжеских владений? Сегодня обносят поместье Асадовых, а завтра твое. Вот поэтому нельзя умы будоражить. Лучше позаботиться насчет безопасности наперед, ведь если обокрали древнейший род, задумываться над вторжением на другие территории точно не станут.