Ты моя одержимость

- Борзый ты, Татарин, - рычит Шараев. - Но я тебе клыки обломаю. Зря ты все это затеял, зря Кайзера захватил и меня притянул сюда. Ты пожалеешь.

- Валяй, - киваю. - Обламывай. Как тогда. На ринге. В нашу первую встречу. Ну что, помогла моя татуха? Подарила силу?

- Ах ты... - челюстями двигает, но не сразу может придумать ответ. - Нет, мне твоя деваха помогла. Ох и зачетная же она! Тугая. Сладкая. Я разберусь с тобой и за ней отправлюсь. Нужно повторить.

Ха! Порву твою сучку снова. Как подумаю о ней, так хер...

Я затыкаю его рот кулаком.

Насточертело. Слишком много разговоров и совсем мало настоящего дела. Пора закатать паскуду в бетон. Раскатать. Размазать. Вбить его в этот пыльный каменный пол. Залить реальность кровью.

Дьявол. А кроме крови с него взять нечего. Разве что кости. Раздробленные в пепел. В прах. Или только голое мясо. Разодранное в клочья. Растерзанное на ошметки. Мало. Ничтожно мало. Череп пробить. Мозг вышибить. Ничего не будет достаточно.

Шараев пробует сражаться. Пытается. Кажется, у него даже получается нанести мне несколько ударов. Я этого почти не замечаю. Воспринимаю фоном. Боли не чувствую. Действую. Врезаю раз за разом. Не глядя. Но попадаю четко в цель. Пусть хоть глаза закроют повязкой, я не ошибусь, не промажу. Я чую куда бить. Как. Этот ублюдок не выйдет отсюда живым. Никогда. Да и мертвым тоже. Тут его могила. Пусть ловит последние мгновения, пусть наслаждается.

- Нравится? - спрашиваю. - Кайфово?

Хрипит.

- Круче станет, - обещаю. - Подожди. Я тебе напомню прошлое. Кадр за кадром. Я тебя верну обратно. Только рвать теперь будут не беззащитную девчонку, а тебя, гребаная тварь.

Кровавые пузыри пускает.

- Что такое? - ухмыляюсь. - Язык проглотил?

Он больше не сопротивляется. Наверное. Но надеется отползти. Природный рефлекс. Инстинкт самосохранения.

Я даю ему передышку. Вроде бы. Сам дыхание перевожу. Фокусирую взгляд. Позволяю подонку волочиться по полу, оставляя багровые следы.

Пульс молотит по вискам. Внутри бурлит. Закипаю. Выть готов. Орать. Стены кулаками проламывать. Железо зубами разгрызать. Только бы время вернуть обратно. Только бы оказаться тут на несколько лет раньше. В ту самую ночь, когда...

- Куда собрался?

Хватаю паскуду за горло.

- Развлекуха в разгаре.

Прошлое исправить нельзя. Но здесь и сейчас эта мразота будет бетон жрать. Уже жрет. Я с ним не закончил. Черт. Я с ним даже не начал. Пусть не мечтает сдохнуть легко. Быстро тоже не получится. Шараев должен на собственной шкуре все прочувствовать.

Я перечисляю все, что он сделал. Озвучиваю каждое повреждение, которое он нанес моей женщине. Повторяю медицинское заключение. Сухо. Скупо. Факт за фактом. Оживляю скучный текст ударами.

Бью без разбора. Больше не сдерживаюсь. Отпускаю себя.

Мне не нужно его раскаяние. Не нужен его страх. Отчаяние. На все его чувства и реакции мне наплевать. Я просто хочу, чтобы он понимал, почему сдохнет. За что. Безмозглый гад должен осознать приговор до конца.

Я растолковываю суть. Жестко. Методично. Вбиваю. Вгоняю. Прямо в череп. Нагляднее некуда.

Чтоб точно дошло. Добралось до нутра.

Я слепну. Глохну. Бес разберет, просит ли Шараев о пощаде, скулит или брызжет бранью, до меня ничего не доносится.

Тишина. Мертвая. Лишь изредка гробовое молчание прорезают хлюпающие звуки. Плоть рвется. Слышится хруст ломающихся костей.

Нет ни слов, ни мыслей. Пустота. Бездна. Алая. Вкус металла на языке. Буря бушует под ребрами. Мир вокруг поглощает шторм.

Я не сразу могу понять, где нахожусь и что именно делаю.

Трезвею постепенно. Откат мощный. С ног сшибающий. Вдоль позвоночника пробегает ток. Как приход накрывает. Зрачки расширены. Все плывет. Тонет в багровом мареве. Дыхание сбивается. Дрожь сотрясает. Дико. Голодно.

Воздух пронизан затхлостью. Ржавчиной. Гниль под кожу въедается.

Я на коленях. В луже крови. Нет. В кровавом месиве. Сжимаю и разжимаю кулаки. Пальцы ноют. Сладко. Еще хотят. Желают. Жаждут. Раскроить новый череп. Ищут следующую жертву. Чуют - настоящий враг близко. Притаился. Замолчал.

Где он?

Мой заклятый двойник повержен. Я напрасно пытаюсь отыскать ту самую татуировку на кадыке. Я вообще не нахожу его шею. Труп изувечен. Тяжело разобрать, что и где.

Ну и наплевать.

Я поднимаюсь и подхожу вплотную к решетке, обхватываю прутья клетки и заглядываю внутрь.

- Заскучал, Веня?

Я сплевываю кровь на пол.

Дьявол. Я совсем не уверен, что эта кровь моя. Провожу ладонью по лицу, стираю багровый налет, вытираю глаза. Теперь могу оценить все лучше. Могу разглядеть.

Королев молчит.

- Бледный ты, - усмехаюсь. - Грустный. Чего так? Сам забавляться привык, а когда с тобой играются, то мигом напрягаешься. Зря. Расслабься.

Он стоит на месте. Застыл. Взгляд не отводит.

Я вижу его лицо. Наконец. Без прикрас.

Ноль эмоций. Ровно.

Социопат. Психопат. Садист. Но даже такому уроду вдруг становится жутко быть со мной тет-а-тет. Это считывается на раз. Точно. Четко.

Он понимает, куда смотрит. В глаза собственной смерти.

- Ты хочешь, чтобы я открыл клетку? - спрашиваю.

- Нет.

- Правильно, - киваю. - Это было бы слишком просто.

Отталкиваюсь от прутьев. Отхожу назад. Достаю пачку сигарет из кармана. Сигареты заляпаны кровью, но мне без разницы. Лишь бы дымились.

Блять. Где зажигалка?

Нахожу. Щелкаю. Отмечаю, что газа внутри совсем мало. Я же бросать собирался. Ника беременна. Нельзя травить девчонку этой дрянью. Пора отвыкать.

Закуриваю. Выпускаю дым в потолок.

Нормально. Отпускает. Тугая пружина внутри разжимается. Спокойствие накрывает. Я впервые за долгое время ощущаю умиротворение.

- Что дальше? - не выдерживает Королев.

- Ничего, - пожимаю плечами.

Я роняю окурок на пол. Давлю, растираю в ничто.

- Но у тебя же есть какой-то замысел, - продолжает ублюдок.

- А ты не догадался? - кривлюсь. - Такой умный. Столько лет оставался без наказания, мотался по свету и творил беспредел. Теперь вообще без идей?

- Забьешь, - бросает Королев, дергается в сторону. - Как того...

- Просто, Веня, - хмыкаю. - Опять слишком просто.

- Генералу не отдашь. Сам же сказал. А в остальном - ты не из тех, кто станет пытать, выдумывать особые экзекуции.

- Верно, - растягиваю губы в улыбке. - Но фантазия у меня есть.

Разворачиваюсь, направляюсь на выход.

- Эй, ты куда? - срывается Королев.

Замираю. Не оборачиваюсь.

- Я ухожу, - заявляю коротко.

-А я?

- А ты остаешься здесь.

- В смысле? - шипит. - Что значит...

- Удачи.

Я толкаю тяжелую дверь.

- Нет! - вопит Королев. - Ты не можешь уйти. Ты не можешь оставить меня здесь. Нет! Татарин! Вернись. Какого черта? Ты чего? Что за шутки?

Он еще долго будет орать. Угрожать. Торговаться. Предлагать разные варианты. А потом услышит, как проход замуровывают. Закладывают камнями. Кирпич за кирпичом. И бес разберет, что тогда ощутит этот гребаный царек.

Я усаживаюсь на выходе из бомбоубежища. Снова щелкаю зажигалкой, но пламя оттуда больше не вырывается.

Дерьмо.

Я отбрасываю бесполезную железяку. Зажимаю сигарету в зубах и оскаливаюсь. Нельзя получить все и сразу, да?

Огонь вспыхивает перед моим лицом.

- Отлично выглядишь, Татарин.

Рустам Ахметов усаживается рядом.

- Благодарю.

Я затягиваюсь. Запрокидываю голову назад, смотрю на звездное небо. Дым пронизывает прохладный воздух.

- А я думал, только в моей семье каждый так и норовит изобразить покойника, - говорит Ахметов.

- К чертям прелюдии, Рустам, - обрываю я. - Давай по сути. Ты предлагаешь мне трон, я шлю тебя в пекло. На этом и расходимся. Разговор закончен.

- Я ничего не предлагаю, - ровно бросает он. - Сегодня.

Верчу в пальцах его зажигалку. На автомате. И вдруг замечаю, корпус обернут бумагой. Раскручиваю записку. Пробегаю взглядом по адресу.