Ты моя одержимость

Помедлив, все же подчиняюсь.

- Что за сюрприз? - бормочу я. - Знаешь, тебе не стоило тратить на это время. Самый главный подарок я уже получила.

Шум ночного города обрушивается на меня. Тишину прорезает множество звуков. Создается впечатление, будто мы за секунду переносимся из спокойного пригорода прямиком в центр столицы, на самую оживленную улицу.

Смех людей. Обрывки разговоров на иностранном языке. Кажется, это французский? Не сразу удается осознать. Легкая мелодия раздается неподалеку. А еще - шум проезжающих мимо машин подключается. Все настолько реалистично, что я распахиваю глаза и быстро оглядываюсь.

Такое чувство, что на нас несется автомобиль.

И черт... рядом и правда мелькают машины. Мотоциклы. А еще прохаживаются люди. Несколько влюбленных парочек. Компании студентов. Семейная пара с детьми. Мимо проносится экскурсионный автобус.

Я не верю своим глазам.

- Добро пожаловать в Париж, - произносит Тимур и мягко заставляет меня повернуться в другую сторону.

Проклятье. Я с ума сошла?

Буквально в паре метров от нас возвышается Эйфелева башня. Никогда не видела ее вживую, но сомнения исключены.

Я не знала, что подсветка на ней работает в различных режимах, постоянно переключается. А еще не могла трезво оценить размер постройки.

Огромная. Она просто гигантская. Вроде бы ничего особенного, обычная железка. Только взгляд не отвести. Возможно, все дело в эффектном световом решении? Сейчас башня переливается искристыми золотыми огнями. Оживает прямо у меня на глазах.

Как Тимур умудрился отстроить здесь все это за пару дней? Откуда взял столько людей? И машины? И дорогу? Тут же самая настоящая трасса.

- Это, - запинаюсь. - Это ведь все ненастоящее? Да? Но как тебе удалось? Я не понимаю. Клянусь. Боже, как ты сумел? Здесь скрыто несколько больших экранов? Как в кино?

- Это голограмма, - коротко поясняет Тимур.

Я погружаюсь в абсолютный шок. Припоминаю репортаж, в котором сообщалось, что на одном известном музыкальном фестивале с помощью компьютерных технологий создали реалистичное изображение погибшего певца. От тех фрагментов веяло чем-то жутким. Казалось бы - настоящее чудо. Человек давно погиб, но вот он выходит на сцену, чтобы исполнить свою самую популярную песню и его фигура выглядит совершенно живой, если не знать обо всем заранее, то заподозрить подвох нельзя. А с другой стороны - это как-то неправильно, ненормально. Человек ушел в мир иной и надо его отпустить, за копией наблюдать печально.

Однако тут и сейчас возникают совсем другие ощущения. Я будто оказываюсь посреди Парижа, в самой гуще событий, переношусь в пространстве. Ничего не имею против такого расклада.

Но сколько пришлось выложить за голограмму таких впечатляющих масштабов?

Я даже боюсь вообразить сумму. В репортаже про певца называли примерную стоимость, но там воплощали только одну фигуру. Здесь же людей много, а еще машины, постройки. Эйфелева башня. Все в движении, постоянно перемещается, жизнь бьет фонтаном.

- Тимур, - шепчу. - Ты обезумел.

- Красивая картинка не заменит реал, - спокойно говорит он. - Но пока мы застряли в окрестностях столицы. Ничего. В будущем наверстаем. А теперь приглашаю тебя на ужин.

Подводит к столу, отодвигает стул, помогая присесть.

- Я сам за тобой поухаживаю, - продолжает Тимур, расставляя блюда передо мной. - Хочу хоть один вечер провести наедине со своей супругой. А то вечно вокруг кто-то путается, мешается под ногами.

- Это точно ужин для двоих? - улыбаюсь я.

Передо мной столько блюд, что глаза разбегаются. Выбор впечатляет. Кажется, на столе представлены все существующие блюда французской кухни.

- Нас теперь трое, - усмехается Тимур. - Хотя признаюсь, я еще не привык к тому, что мне придется тебя с кем-то делить. Даже с ребенком.

Мои губы растягиваются еще шире, попросту не могу сдержаться. Воображение мигом подбрасывает картину того, как мужчина качает малыша на руках. Очень легко удается это представить. Несмотря на грозный вид Тимура, на все его устрашающие татуировки. Уверена, он станет прекрасным отцом. Хм, уже стал. Именно так ощущается.

- А ты когда-нибудь нянчил детей? - вопрос вырывается прежде, чем я успеваю подумать о сути. - Прости, глупо такое спрашивать. Вряд ли ты занимался чем-то подобным.

- Прикидываешь, как буду справляться с нашей малышней? - хмыкает.

- Ну там один ребенок, не близнецы...

- Я в курсе, - кивает. - Сперва девчонка на свет появится. Дальше пацан. Потом разберемся по ситуации. Поглядим, как пойдет.

- Тимур, то, что я смогла забеременеть, - запинаюсь. - Счастливая случайность. Чудо. Понимаешь? Врачи ставили мне бесплодие. Я смирилась и не мечтала о ребенке.

- Нет, Мурка, - хрипло произносит он и проводит пальцами по моему горлу, едва дотрагивается, проходится по плечу, забираясь под ткань пиджака.

«Мурка». Это короткое обращение будоражит. Когда он последний раз называл меня так? Сознание прорезают порочные кадры, греховные вспышки вспарывают разум. Я четко вижу, как мы сливаемся в объятиях. Голые и разгоряченные. От таких воспоминаний дрожащее тело прошибает пот. Жар разливается под кожей, отнимая способность мыслить трезво.

- Твоя беременность - закономерность, - продолжает Тимур, склоняясь надо мной так, что горячее дыхание ласкает лицо. - А вот то, что ты опять называешь меня по имени, точно на чудо тянет. Повторяй чаще.

- Ничего необычного.

- Один твой голос мозг плавит.

Он отстраняется. Резко. Будто намеренно отрывается, отдирает с мясом, пытаясь избежать искушения. Опасается перейти черту, вот и удаляется. Усаживается рядом, но больше не касается меня.

- Я рада, что ты ждешь нашего малыша, - говорю и стараюсь, чтобы голос не дрожал, не сорвался, пробую перевести разговор на другую тему. - А почему ты хочешь девочку? Я думала, мужчинам нужен сын. Наследник. Каждый бы выбрал мальчика.

- Роды с пацаном я уже принимал, - посмеивается. - Настала очередь девчонки.

-Ты принимал роды? - изумляюсь.

- Вроде того, - пожимает плечами. - Я и глянуть не успел. Все очень быстро прошло. Без осложнений. Повезло. Но мы дебильно тогда поступили. Надо было лучше готовиться. Я эти ошибки учту. С тобой никаких косяков не допущу.

- Резник тоже там присутствовал? - уточняю. - Вы вместе роды принимали?

- А ты откуда знаешь? - прищуривается. - Что он успел наболтать?

- Мало, по сути только это, - медлю, сжимаю приборы. - На судне ты с ним был? Аппендицит помогал вырезать?

- Глеб и такое выложил? - мрачнеет.

- Да, - невольно усмехаюсь. - Разве он раскрыл секретную информацию?

- Резник скрытный, - хмуро бросает Тимур. - Из него лишнего клещами не вытянуть, а с тобой смотрю, контакт наладил, делится подвигами, хвастает.

Я пропускаю замечания мимо ушей. Больше волнует другое.

- Это твоя девушка рожала? - спрашиваю и тут же прикусываю язык.

Вот зачем интересуюсь подобными вещами? Какая разница?

- Не девушка, - отрицательно качает головой. - Дружбан мой. Чужая жена. А на чужое я никогда не заглядывался, всегда только свое хотел.

- У тебя есть подруга?

- Ревнуешь? - насмешливо выгибает бровь.

- С чего ты взял? - фыркаю, откладываю приборы в сторону и складываю руки на груди, будто пробую отгородиться от правды.

- Ее муж тоже от нашего общения не кайфует, - тянет Тимур, пристально наблюдая за моей реакцией, в черных глазах задорно отплясывают бесы.

- Я не возражаю, просто удивительно, что у тебя есть подруга. Мне вообще тяжело представить дружбу между мужчиной и женщиной. Если это не с детства.

- Нас многое связывает.

Короткая фраза, а задевает, причем я сама не могу понять - почему?

- Она мне жизнь спасла, - продолжает Тимур. - Я ей как сумел, помог. Пацан ее ко мне прикипел. Навещаю их иногда. Они на мой полигон пострелять пригоняют.

- У тебя есть полигон?

- Несколько, - кивает. - Хочешь там побывать?