Страница 3 из 33
Я оторопело слушала его. Думала, что Цзоин ринулся следом за Миньминь, не в силах сдерживать обуревающие его чувства. Оказывается, вот как все было… И это я принимала за искренность? Ну почему за солнцем всегда следуют тени? Осталась ли хоть где-то искренность на этом поле битвы за власть?
– Искренни ли чувства молодого господина Цзоина к Миньминь? – не сдержавшись, горько спросила я.
– Разве это важно? – ответил он. – Так или иначе, он всегда будет баловать ее и прислушиваться к ней. К чему докапываться до истины? Если ложь на всю жизнь, то чем она отличается от правды?
– Отличается, и еще как! – пробормотала я. – Я бы тоже предпочла пусть горькую, но правду, а не сладкую иллюзию счастливой семейной жизни.
Четвертый принц со вздохом покачал головой:
– И почему ты смешиваешь все в одну кучу? Разве мы говорим о Цзоине и Миньминь? У тебя еще хватает сил беспокоиться о других?
Немного помолчав, я глухо произнесла:
– Недостойная не думает, что отношение к ней господина Суван Гувалгия может объяснить одна лишь нефритовая подвеска. Господин, вероятно, принимает желаемое за действительное.
– Господин Суван Гувалгия намеренно произнес те слова перед лицом царственного отца и приближенными из числа маньчжуров и монголов, – проговорил четвертый принц. – Это был лишь жест, который не обязательно отразился бы на твоей судьбе, но это значило, что теперь каждый должен будет учитывать его отношение к тебе. Если бы ты стала женой наследного принца, другие монгольские роды страшились бы господина Суван Гувалгия, а также молодого господина Цзоина, будущего главы рода Иргэн Гьоро.
Немного помолчав, он продолжил:
– Когда наследный принц попросил разрешения взять тебя в жены, царственный отец сказал ему, что «желает оставить тебя во дворце еще на какое-то время». Он решил потянуть время, но при этом не давал наследному принцу решительного отказа. Подумай сама: если сейчас кто-нибудь попросит у Его Величества твоей руки, разве это не будет выглядеть так, будто он собирается украсть тебя у наследного принца? А если подумать еще и вспомнить, чего Его Величество так старается избежать? Подобный шаг только возбудит подозрения царственного отца.
Вздохнув, он добавил:
– И кто сейчас осмелится брать тебя в жены?
Я долго стояла, остолбенев, а затем, не сдержавшись, рассмеялась:
– Я словно горячая картофелина, которую никто не осмеливается взять в руки.
– Если бы ты захотела выйти замуж до того, как наследный принц посватался к тебе, то, хоть это и было бы непросто, но все же и не так сложно, как сейчас, – отозвался принц. – Сейчас же ты можешь только ждать.
– Ждать? – повторила я. – Ждать, пока наследный принц женится на мне?
Четвертый принц взглянул на меня с едва заметной улыбкой и пояснил:
– Ты носишь мою шпильку, и ты сказала, что хочешь стать моей женой. Тебе больше не следует думать о других.
– Господин не желает сделать меня супругой, неужели еще и не позволит недостойной выйти замуж за кого-то другого? – поинтересовалась я.
– Я лишь хочу выбрать счастливый день для церемонии, – проговорил он, пристально глядя на меня. – Нынешние же все несчастливые. Разве ты не можешь немного подождать? Так торопишься стать моей? Не боишься войти в новую клетку?
– Как могла недостойная думать, будто господин Суван Гувалгия может иметь намерение навредить ей? – горько усмехнулась я.
– Его намерения не обязательно были добрыми или злыми, – со вздохом ответил четвертый принц. – Это палка о двух концах. Если правильно использовать ее, можно выиграть что-нибудь для себя.
Несколько мгновений я стояла, застыв на месте, а затем склонилась в поклоне и произнесла:
– Покорная служанка нижайше благодарит господина за то, что помог ей уцелеть.
– Я ничего не делал, – равнодушно отозвался принц. – Ты просто очень кстати заболела.
Не успела я и рта открыть, как он добавил:
– Возвращайся к себе! Ты только-только оправилась от затяжной болезни и должна хорошо питаться. Пока что ты выглядишь ужасно, а я не хочу брать в жены уродину.
Бросив на него гневный взгляд, я развернулась и пошла вперед. Когда проходила мимо тринадцатого принца, он приподнял брови и улыбнулся, но я лишь тяжко вздохнула в ответ и, ленясь исполнять ритуал вежливости, быстро зашагала прочь.
Считается ли, что мы с четвертым принцем заключили своего рода соглашение? Неужели отныне он действительно станет моим укрытием от всевозможных бурь, будет оберегать меня и вытаскивать из передряг? Неторопливо я добрела до дома. Едва толкнув ворота, заметила стоящего под деревом османтуса восьмого принца, который медленно обернулся на звук распахнувшихся створок. Сердце пустилось вскачь. Я торопливо захлопнула ворота и прислонилась к ним спиной, тяжело дыша. У меня было чувство, схожее с тем, что бывает у вора, на котором шапка горит. Простояв так в оцепенении достаточно долго, наконец смогла подойти и поприветствовать его.
– Нижайше благодарю господина бэйлэ, – произнесла я, опустив голову.
Он едва заметно улыбнулся:
– Все знают, как падок на женщин наследный принц. Ты ни в коем случае не должна достаться такому, как он. Даже если ты не желаешь быть со мной, я все равно не хочу, чтобы моя возлюбленная страдала, вынужденная быть с ним.
Я вскинула на него глаза. Восьмой принц спокойно смотрел на меня в ответ. Легкий ветерок с тихим шорохом приподнял полы его халата, растрепал мои волосы, скрыв от меня лицо принца. Слезы заволокли взор, и его силуэт становился все более и более размытым. Резко согнувшись и опустив голову, я церемонно произнесла:
– Господину бэйлэ пора возвращаться. Не следует задерживаться в доме служанки.
– Ты жалеешь? – спросил он.
Закусив губу, я подняла голову и посмотрела на него:
– Жалею, и что с того? Сейчас ты хочешь жениться на мне?
Он отвел взгляд.
– В ближайшее время царственный отец не велит тебе выйти замуж, – сказал принц после короткого молчания. – А там… а там посмотрим.
Я вновь опустила голову и, не сдержавшись, засмеялась над собой. Вот каким… был его ответ.
Мы оба долго молчали, прежде чем восьмой принц произнес:
– Я хочу спросить тебя кое о чем.
Его тон был очень серьезен.
– О чем же? – отозвалась я, вскинув на него глаза.
– Ты столько лет провела рядом с царственным отцом, – начал он. – Как думаешь, на этот раз он примет окончательное решение?
Я вспомнила, как сказала ему, что Его Величество очень любит наследного принца. Моей целью было сдержать его, но он продолжал искать возможности нанести удар наследному принцу. Если сейчас я открою ему правду, приведет ли это к каким-либо непредсказуемым последствиям?
– Не все, что я говорю, верно, – ответила я.
– По крайней мере, тогда ты оказалась права, он действительно «очень любит его», – смеясь, отозвался восьмой принц.
– В прежние времена, как только случалось что-либо, в чем был замешан наследный принц, Его Величество или старался все замять и не допустить расследования, или наказывал других причастных, – немного поразмыслив, произнесла я. – Теперь же император с большой шумихой велел провести тщательное расследование. Кроме того, последние три или четыре года его отношение к наследному принцу ухудшается с каждым днем, а страх и недоверие растут. Боюсь, в душе Его Величество уже готов разорвать отношения с сыном.
Восьмой принц улыбнулся уголком рта, опустил глаза и надолго задумался. Затем он резко взглянул на меня и мягко спросил:
– А что насчет твоей жизни? Какие у тебя планы?
Мои планы?
Я горько засмеялась:
– Человеческая жизнь – это постоянный выбор. Вначале сделал выбор ты, отказавшись от меня, а все, что будет дальше, будет уже моим выбором.
– Ты полюбила другого? – спросил он, неотрывно глядя на меня.
– И почему господин бэйлэ постоянно задает недостойной этот вопрос? Кого она полюбила – не его ума дело! – торопливо брякнула я.