Страница 33 из 35
– Но когда? – Царь Лири покачал головой. – Наверняка он очень занят, объезжает свои владения и неделями не бывает в замке. А мой народ тем временем томится в заключении, которое для него хуже пытки. Твой барон, быть может, полагает, что кормит их хорошо, однако мой собственный желудок утверждает, что получает слишком много зерна и молока, но совсем мало рыбы. Они слабеют – и не только из-за еды, но и без воды тоже. Воды для питья им, конечно, дают вдоволь, но когда они в последний раз плавали, когда отдыхали под водой, как того требует для нас природа? Ты позволяешь мне освежиться в ручье, но даже я чувствую, как медленно усыхает моя плоть.
Томислав кивнул:
– Знаю, друг Ванимен. Или догадываюсь о том, чего не знаю. И что же тут можно сделать?
– Я думал об этом, – заговорил Ванимен, воспрянув духом. – Неподалеку отсюда есть озеро. Позвольте нам жить в нем на свободе. Конечно, не всем сразу – кто-то останется заложником, дожидаясь своей очереди. Там, конечно, хуже, чем в море, но все же вода поддержит наши силы, вернет из нынешней полусмерти.
Я, кстати, заметил, что никто в этом озере не ловит рыбу. Но мы сможем и станем ее ловить. Рыбы там наверняка множество, хватит и нам, и поделиться с вами. Мы наловим столько рыбы, что возместим все затраты, которые вы уже на нас понесли. Разве это не придется по душе вашему барону?
Томислав вздохнул:
– Придется-то оно придется, не будь это озеро проклято.
– Как так?
– Там обитает водяной, подводное чудовище. Он рвал сети, что забрасывали рыбаки. Когда же мы послали в озеро лодки с вооруженными мужчинами, их оружие не смогло его ранить. Он потопил лодки, и те из храбрых парней, кто не умел плавать, утонули. Как-то мы решили построить там мельницу, чтобы не возить зерно в Скрадин, но, когда она была почти готова, водяной подплыл вверх по ручью и стал плескаться в мельничном пруду. Он так напугал всех, что люди сломали уже готовую плотину, лишь бы он уплыл обратно в озеро.
– Но почему священник вроде тебя… не изгнал его? – с трудом произнес Ванимен, нахмурившись.
– Народ этого не пожелал бы. А церковь и дворяне считают, что лучше уважить их желание. Экзорцизм изгнал бы из этих мест все существа полумира, а некоторые из них, как верят люди, приносят удачу. Уж лучше отказаться от рыбы из озера и иногда попасться на обман лешего в лесу, чем жить без полевика, отгоняющего насекомых с полей, или домового, приносящего благополучие в дом, без кикиморы, что иногда помогает в работе усталой крестьянке… – Томислав вздохнул. – Да, это язычество, но безвредное. Оно не затрагивает истинной веры селян и помогает им в нередко тяжкой и унылой жизни. Последователи Богомила изгнали всех этих древних помощников отовсюду, где те жили, но богомилы не знают радости и ненавидят этот мир, который Господь сотворил для нас прекрасным.
Томислав вздохнул несколько раз и добавил почти шепотом:
– И те, кто обитает под водой или в дремучей чаще, тоже бывают прекрасны…
Но Ванимен не услышал его слов. Порывисто вскочив, он резко поднял кулак и крикнул:
– Так вот в чем мы, морские люди, можем вам помочь! Так мы докажем вам свою добрую волю! И я сам поведу отряд, который прогонит чудовище прочь!
2
Жил в Хадсунде человек по имени Аксель Хедеборо, преуспевающий торговец лошадьми. Аксель нередко пользовался услугами Ингеборг, но все же весьма удивился, когда она пришла к нему домой в сопровождении юноши приличной наружности и попросила о разговоре наедине.
– Мы хотим попросить тебя об услуге, – пояснила Ингеборг, – и сделать тебе скромный подарок, дабы получить твою благосклонность.
Золотое кольцо, которое Ингеборг украдкой, чтобы его не заметили ученики Акселя, показала ему на ладони, отнюдь не было безделушкой – торговец тут же оценил его стоимость в пять серебряных марок.
– В таком случае следуйте за мной, – ответил он, сохранив на лице невозмутимость, и провел гостей из деловой половины дома в жилую, плотно прикрыв за собой дверь.
Стены комнаты, в которой они оказались, были обшиты темными деревянными панелями, окна застеклены превосходными стеклами, а сама комната тесно заставлена мебелью. Аксель задернул занавески, создав подходящий для секретов полумрак. Приняв кольцо, он уселся за стол и начал с любопытством разглядывать причудливые узоры, покрывающие золото.
– Садитесь, – произнес он, скорее приказывая, чем приглашая.
Гости уселись на краешки стульев и с тревогой взглянули на хозяина. Тот был толст, с выбритым до синевы двойным подбородком и крупным ртом, одет в богатый кафтан, пропахший застарелым потом. Через некоторое время он оторвал глаза от кольца и посмотрел на гостей.
– Ты кто такой? – обратился он к Нильсу.
Юноша назвал свое имя, место рождения и представился моряком. Взгляд торговца неотрывно изучал его с головы до ног. Аксель увидел, что Нильс, как и Ингеборг, опрятен и одет в новые одежды, но следы, оставленные солнцем, ветром и трудностями, все еще ясно читались на лицах обоих посетителей.
– И чего же вы от меня хотите? – спросил он наконец.
– Это долгий рассказ, – ответила Ингеборг. – Ты сам торговец и поймешь, почему нам о многом придется умолчать. Суть же в том, что мы располагаем некоторым состоянием, но нам нужна помощь в том, как его удачно поместить. Нильс считает, что лучше всего было бы купить право на морскую торговлю. А ты имеешь дело с капитанами, у тебя связи в других странах – наверняка есть кто-то из… Ганзейской Лиги. Верно, Нильс? И если ты направишь нас к подходящему человеку и сделаешь так, что он выслушает нас с пониманием, – она улыбнулась той улыбкой, какой пользовалась на рынке, – то убедишься, что мы не скряги.
Аксель задумчиво потеребил завиток своих черных волос.
– Странное предложение от таких личностей, как вы двое, – произнес он наконец. – Мне нужно знать больше того, что вы мне сказали. Насколько велико ваше состояние и как вы его раздобыли?
Его взгляд переместился на туго набитый кошелек, свисающий с пояса Нильса. В нем лежали датские монеты, которые не могли вызвать никаких подозрений. Ингеборг получила их от городского ювелира, которого знала столь же близко, как и Акселя. Ювелир согласился рискнуть и преступил закон, купив у Ингеборг за полцены слиток драгоценного металла. Впрочем, у нее и Нильса имелось еще немало кусочков золота, зашитых в складки одежды, – запас на непредвиденные расходы в ближайшем будущем.
– Размер нашего состояния, – холодно ответила Ингеборг, – зависит от того, что мы сможем с ним сделать, для этого мы и пришли к тебе за советом. Видишь ли, мы нашли клад.
Аксель напрягся.
– В таком случае он принадлежит королю! Хотите оказаться на виселице?
– Вовсе нет. Сейчас я тебе все расскажу. Ты наверняка помнишь Ранильда и его шлюп, на котором он в начале года отправился в плавание, помалкивая о цели путешествия. С тех пор о нем никто не слышал. Нильс был у него матросом, а меня он прихватил с собой.
– Вот как? – Торговец оправился от удивления. – То-то местные гадали, куда это подевалась Ингеборг-Треска. Но женщина на корабле приносит несчастье.
– Неправда! – вспыхнул Нильс.
Ингеборг жестом велела ему замолчать и продолжила:
– У Ранильда не хватало людей, к тому же он очень торопился. А я могла оказаться полезной.
– Еще бы, – фыркнул Аксель. Нильс метнул в него гневный взгляд. Ингеборг даже бровью не повела.
– К тому же, – добавила она, – до меня тоже дошли кое-какие слухи – шила ведь в мешке не утаишь. И эти слухи плюс то, что Ранильд узнал из другого источника, указывали на сокровище, спрятанное язычниками на островке посреди океана. Так что, как видишь, мы никого не грабили, не оскверняли могил и не утаиваем ничью собственность.
Но золото пробуждает жадность и ведет к убийству. Ты ведь помнишь, какие головорезы плавали у Ранильда – кроме Нильса, разумеется. На обратном пути мы попали в ужасный шторм. Кончилось все тем, что из всех душ, отплывших на «Хернинге», спаслись только две наших. А сам шлюп затонул. Но мы сумели добраться до берега с неким металлом и теперь хотим его выгодно вложить.