Деррида

В том же июле 1993 года Деррида поддерживает Призыв к бдительности, опубликованный в Le Monde по инициативе Мориса Оландера. С точки зрения подписантов, слишком многие писатели и интеллектуалы в последнее время сотрудничали с изданиями, связанными с ультраправыми, такими как Krisis, способствуя их легитимации или привыканию к ним[1240]. Им представляется важным заново утвердить ту красную линию, за которую нельзя заходить. Призыв этот приведет, в частности, к тому, что Морис Бланшо порвет отношения с Брюно Руа и издательством Fata Morgana после выхода в нем книги Алена де Бенуа, автора, связанного с ультраправыми[1241].

Особенно Деррида волнует трагическая ситуация алжирского народа, попавшего в ловушку терактов, устраиваемых FIS (Исламским фронтом спасения), и жестоких репрессий со стороны действующей власти. В начале 1994 года он подписывает Призыв за установление гражданского мира в Алжире, а 7 февраля 1994 года выступает в большом амфитеатре Сорбонны на собрании с целью поддержать алжирских интеллектуалов. Начинает он с напоминания о своей «любви к Алжиру, смешанной с болью», «которая, хотя и не является любовью гражданина… то есть патриотической привязанностью к национальному государству, тем не менее является тем, что в данном случае не позволяет [ему] разделять сердце, мысль и политическую позицию»[1242]. Сколь бы сложной и запутанной ни была ситуация, Деррида не желает отказываться от каких бы то ни было своих обычных требований. Он методически анализирует сами термины Призыва, чтобы попытаться выявить, что, собственно, означают в алжирском контексте такие слова, как «насилие», «гражданский мир» и «демократия». Особенно ему важно напомнить, что, хотя «голосование, конечно, – это еще не вся демократия… без него, без этой формы и этого подсчета голосов демократии не бывает»[1243].

Поддержка алжирцев означает во Франции вполне конкретные шаги. Вместе с Пьером Бурдье и Сами Наиром Деррида, обычно столь внимательный к букве закона, на этот раз не боится призвать к «гражданскому сопротивлению» таким законам об иммиграции и гражданстве, как недавно принятые законодательные акты, касающиеся алжирцев. 25 марта 1995 года во время манифестации в Нанте за право на визы он впервые выступает как активист. «Я оказался там, меня вытолкнули, подняли – это была не бочка, но высокая платформа, – чтобы я выступил перед толпой за алжирских эмигрантов», – расскажет он позже[1244]. В тот же день, нисколько не отступая от своей позиции, Деррида напоминает, что в 1993 году Франция выдала 290 тысяч виз алжирцам, а в 1994 году – в три раза меньше. Он обличает «это закрытие границ перед носом у алжирцев, которые живут в аду, где в 1994 году случилось по меньшей мере 30 тысяч убийств».

Чем больше людей убивают в мире, тем больше Франция, кто бы ею ни руководил, левые или правые, взирает на эту резню с позиции далекой и брезгливой наблюдательницы. Французское правительство настолько хорошо осознает недопустимость ситуации, что хочет запретить обнародование количества виз, которые выдали и в которых отказали. Не значит ли это, что оно настолько стыдится своей политики?[1245]

Деррида, который слишком много размышлял о письме и материальном носителе записи, разбирает все аспекты слова «sans-papiers» («нелегалы»), составляющего центр той борьбы, которая постоянно занимает его в 1990-х годах, одной из тех, что постепенно отдаляют его от Французской социалистической партии, с его точки зрения, в этом вопросе слишком боязливой[1246][1247]. Тем, кто удивляется, что он выступает по вопросам такого толка, пусть и не так громогласно, как Бурдье, он отвечает, что не чувствует никакого разрыва между своими текстами и ангажированностью, видит «лишь разницу в ритме, способе речи, контексте»[1248]. В большом интервью, данном Cahiers de médiologie, он весьма убедительно объясняет, что право и бумаги абсолютно неразделимы: «Так же, как официальный адрес и имя, „свой дом“ предполагает „бумаги“. „Sans-papiers“ – это тот, кто вне закона, не-субъект права, не-гражданин или же гражданин иностранной страны, которому отказывают в праве, предоставляемом на бумаге, посредством визы или документа о пребывании, печати или штампа»[1249].

Между философской работой Деррида и его политическими сражениями формируется все больше перемычек. Гостеприимность – предмет его семинара 1995–1997 годов становится постоянной темой, одной из тех, с которыми будут чаще всего связывать его имя. Дело в том, что принцип гостеприимства сосредоточивает в себе «предельно конкретные задачи, в наибольшей мере способные связать этику с политикой». Деррида подтверждает это в своей лекции, название которой само по себе составляет отдельную программу: «Космополиты всех стран, еще одно усилие!».

Гостеприимство – это сама культура, это не одна этика из многих. Поскольку она касается этоса, а именно жилища, дома, места семейной жизни, как и способа существовать в нем, способа соотноситься с собой и с другими, с другими, как со своими или как с чужими, этика – это гостеприимство, она по своему объему полностью совпадает с опытом гостеприимства, как бы его ни открывали или ограничивали[1250].

Наряду с политикой другой сферой, которая занимает Деррида в этот период, становится религия. Итальянское издательство Laterza ведет проект под названием «Европейский философский ежегодник», в рамках которого каждый год собирает европейских философов вокруг какой-то определенной темы. На предварительной встрече Деррида предложил начать с одного слова, с его точки зрения «самого ясного и самого темного религия»[1251].

В конце февраля 1994 года в гостинице на острове Капри несколько философов собираются за одним столом ради беседы в совершенно свободном стиле. Рядом с Деррида сидят Гадамер, Ваттимо, Феррарис… «Мы приехали не слишком подготовленными, – вспоминает последний, – словно бы на школьную экскурсию для престарелых школьников. За исключением Деррида, который приехал с уже заполненной тетрадью на кольцах. Он единственный сделал свою homework, как он сам любил говорить. Его выступление, крайне насыщенное, стало отправной точкой для всех наших разговоров»[1252].

Вопреки заглавию «Вера и знание», которое могло бы показаться заурядным, но на самом деле не такое уж и обычное, поскольку снабжено подзаголовком, отсылающим одновременно к Бергсону и Канту, – »Два источника „религии“ в пределах одного только разума», текст отличается поразительной насыщенностью. Как обычно, Деррида опирается на обстоятельства, на самое материальное в них, подчеркивая западный и даже европейский характер встречи, чуть поспешно выдающей себя за международную.

Мы представляем четыре разных языка и говорим на них, но наша общая культура, скажем так, определенно христианская, в лучшем случае иудео-христианская. Среди нас, увы, нет ни одного мусульманина, по крайней мере на этом предварительном обсуждении, хотя следовало бы для начала обратиться, возможно, именно к исламу. Также ни одного представителя каких-либо иных культов. Ни одной женщины! Мы должны будем учесть это: говорить за этих немых свидетелей, не говоря за них, на их месте, и вывести из этого все возможные следствия[1253].

1240

Это обращение, опубликованное в Le Monde 13 июля 1993 г., было издано и прокомментировано в книге: Ölender М. Race sans histoire. R: Seuil, coll. «Points», 2009. P. 244–248.

1241

Полемика станет настоящим «громким делом» после публикации открытого письма Мориса Бланшо Брюно Руа (La Quinzaine littéraire. 1996. n° 703. P. 5). Подробнее см.: Bident C. Maurice Blanchot, partenaire invisible. P. 573. В июле 1995 г. на конференции в Лувен-ля-Нев «Страсти литературы» Деррида будет комментировать «Мгновение смерти», полностью процитировав его в своем тексте. Бланшо искренне поблагодарит его за это при публикации книги «Жилище» (Demeure?): «Как я признателен вам за то, что вы своим несравненным комментарием спасли мою последнюю книгу, вышедшую у презренного издателя, которого я бросил и проклял, как вы, наверное, знаете» (письмо Мориса Бланшо Деррида, 15 января 1998 г.).

1242

Derrida J. Parti pris pour l’Algérie. Этот текст вышел в: Les Temps modernes. 1995. n° 580, a потом был переиздан в: Derrida J. Papier Machine. P. 222.

1243

Derrida J. Papier Machine. P. 224–225.

1244

Встреча 16 мая 2001 г. с Этьеном Балибаром и Терм Врио, запись которой опубликована в: Philosophie, philosophie. 2007. n° 9 (журнал студентов-философов Университета Париж VIII Венсен-Сен-Дени).

1245

Речь, прочитанная в Нанте 25 марта 1995 г., архивы IMEC.

1246

Derrida J. Manquements – du droit à la justice (mais que manque-t-il donc aux sans-papiers?) (импровизированное выступление 21 декабря 1996 г. в театре Амандье; см.: Marx enjeu. P: Descartes et Gie, 1997. P. 73–91).

1247

В одном из интервью с Францем-Оливье Гисбером Деррида скажет о Франсуа Миттеране: «Я встречал его несколько раз. Он произвел на меня впечатление. Даже если у него были несколько поверхностные взгляды на литературу и философию, это был культурный человек. Мне бы хотелось им восхищаться». Это не помешает Деррида долгое время голосовать за социалистов, а иногда и призывать к такому голосованию, например на президентских выборах 1995 г.

1248

Derrida J. Papier Machine. P. 386.

1249

Ibid. P. 265–266.

1250

Derrida J. Cosmopolites de tous les pays, encore un effort! P: Galilée, 1997. P. 42.

1251

Derrida J. Foi et savoir. Les deux sources de la «religion» aux limites de la simple raison // Vattimo G., Derrida J. (dir.). La Religion, Séminaire de Capri. R: Seuil, 1996. Переиздано в: Derrida J. Foi et savoir. R: Seuil, coll. «Points», 2001. P. 11.

1252

Интервью с Маурицио Феррарисом.

1253

Derrida J. Foi et savoir. P. 13.