Деррида

Он тут же загорелся (в своем стиле, который вы знаете, – он слышал о конференции). Он предлагает опубликовать все материалы большим изданием в январе или феврале следующего года, если рукопись будет сдана в октябре. Он хочет сделать все по высшему разряду – красивая обложка, большой тираж и т. д.!!! И все это решилось за 10 минут на лестнице: я сказал ему, что поговорю с вами без промедления, решение будет за вами.

Что вы об этом думаете? Я со своей стороны, хотя и сожалею о карманных изданиях Flammarion, чувствую, что Galilée лучше в силу быстроты и очевидного рвения Делорма[835].

Нанси и Лаку-Лабарт, конечно же, соглашаются с Деррида и очень рады этой почти полной публикации (магнитофонная запись некоторых обсуждений оказалась испорченной). Но техническая работа по подготовке рукописи очень тяжелая: ее не может выполнить один человек и ее приходится делить. «Вы можете рассчитывать по крайней мере на Сильвиан и на меня», – пишет Деррида[836]. Проект реализуется очень быстро, без тех затруднений, которые были бы у него в Aubier и в Flammarion. Весной 1981 года в издательстве Galilée выходит огромный том объемом 704 страницы убористого шрифта, с оригинальной обложкой, выполненной Адами. Несмотря на всю эту роскошь, как отмечают Нанси и Лаку-Лабарт в своем предисловии, материалы конференции могут дать лишь отрывочное представление «о том, что на самом деле происходило в течение 10 летних дней в Серизи, о конфронтации (вплоть до стычек), вопросах (вплоть до допросов), сотрудничестве и дружбе (вплоть до праздника)»[837].

Осень отмечена трагедией. 16 ноября 1980 года в семь часов утра Луи Альтюссер, на несколько дней выпущенный из клиники, стучит кулаком в дверь доктора Пьера Этьена, работающего врачом в Высшей нормальной школе. «Пьер, посмотри, я, кажется, убил Элен», – говорит он растерянно. Врач накидывает халат и идет вслед за тем, с кем дружит уже 30 лет. Элен Альтюссер, в девичестве Ритман, известная в Сопротивлении под именем Легосьен, лежит задушенная на полу возле своей кровати. Доминик Домбр рассказывает об этом так: «Луи Альтюссер находится в состоянии крайнего возбуждения. „Сделай что-нибудь, а то я все тут подожгу“, – говорит он врачу. Он постоянно твердит одно и то же: „Я убил Элен, кто следующий?“. Доктор Этьен звонит в больницу Святой Анны, чтобы врачи приехали за Альтюссером. Скорая помощь приезжает минут за двенадцать до полиции, которую вызвал Жан Буке, директор Высшей нормальной школы. Альтюссер находится в такой прострации, что Ги Жоли, следователь, в тот же вечер приехавший в больницу Святой Анны, отказывается от попыток предъявить ему обвинение в предумышленном убийстве. Кажется, философ не в состоянии понять смысл этого судебного акта»[838].

Какой бы ужасной ни казалась эта история, она не стала совершенной неожиданностью для людей, близких к Луи Альтюссеру. «Сколько я его знал, никогда не видел его в таком состоянии, – вспоминает Доминик Лекур. – Попробовали новое лекарство, которое ему явно не подошло. Порой его даже нельзя было навестить: так сильно он бредил. Однако Дяткин его выпустил, сказав, что „это кульминационный кризис“. Он всегда поддавался чарам Элен и Луи, которых лечил. Но состояние Альтюссера по-прежнему было тяжелым. Мы боялись, что он с собой покончит. Элен часто звонила мне поделиться новостями. Мы с Деррида регулярно обсуждали состояние Альтюссера с тревогой и печалью»[839].

Как только самого знаменитого в мире философа-марксиста поместили в изолированную палату, врачи принялись разыскивать его семью. «На самом деле у Альтюссера ее не было, – объясняет Этьен Балибар, – поскольку его племянник был еще слишком молод. Тогда они обратились в Высшую нормальную школу, которая уже давно, по сути, заменила ему семью. Немедленно оповестили Деррида, действия которого в этот период выше всяческих похвал»[840]. В это зловещее утро он приезжает одним из первых, одновременно с Режисом Дебре, с которым возобновил отношения в предшествующем году во время подготовки генеральных штатов философии. Вместе они отправляются в больницу Святой Анны и там проводят несколько часов в ожидании разрешения повидаться с Альтюссером[841].

На следующий день пресса посвящает этому во всех отношениях исключительному происшествию аршинные заголовки. Le Quotidien de Paris начнет настоящую кампанию против Альтюссера и Высшей нормальной школы. В первый день, однако, поступает противоречивая информация, говорится только о «таинственном происшествии в Высшей нормальной школе»:

Встает вопрос о том, не несет ли он [Альтюссер] прямой ответственности за смерть своей жены. Но со вчерашнего дня ночные события скрыты за завесой стыдливости. Директор Школы господин Буке недоступен. Консьержу было рекомендовано не болтать лишнего. Что же касается врача Высшей нормальной школы, он заранее ответил на наши вопросы: «Не нужно все слишком драматизировать, жена Луи Альтюссера скончалась ночью, а у него была глубокая депрессия». Но возможно, медик просто хочет отогнать от прославленного учебного заведения призрак распространяющихся в обществе слухов»[842].

Во вторник утром France-Soir в своей передовице сдержанно подтверждает, что речь идет об убийстве: «Альтюссера обследуют психиатры. Следователь не стал зачитывать ему обвинение, потому что философ был не в состоянии его понять». Более резкий тон в Le Quotidien de Paris, которая посвящает этому делу целый разворот и желчную колонку редактора Доминика Жаме: «Сколько предосторожностей, господа, сколько уклончивости, лжи во спасение, перьев, которые снова и снова окунаются в чернильницу, да так в ней и застревают, сколько дружбы, граничащей с пособничеством, сколько умолчаний и недомолвок, из которых одни проистекают из самоцензуры, другие, по всей вероятности, – из цензуры политической и общественной»[843].

Журналист разражается карикатурными нападками в стиле правых: по его словам, если бы убийца был незначительным человеком, то сразу бы вызвали полицию, но Альтюссер – «видный член коммунистической партии» и при этом принадлежит к «французскому интеллектуальному истеблишменту»:

Они вместе с власть имущими, хотя и с сочувствием склоняются над отверженными… Итак, существуют ли государственные привилегии? Должны ли руки философа всегда оставаться чистыми? Что это за люди, которые присваивают себе подобное право, выходящее за рамки общего права?.. Как эти образцы добродетели, протестующие против неравенства и классовой несправедливости, осмеливаются использовать это неравенство в свою пользу?

Доминик Жаме возобновляет свое наступление в среду 19 ноября. «Альтюссер, скандал», – говорится в передовице Le Quotidien, в которой затем обсуждается «удивительный корпоративный сговор, пособниками которого стало столько людей, вроде бы желающих уничтожить разделение на классы, вероятно, для того, чтобы сохранить касты». И газета всерьез задается вопросом: «Нужно ли бояться философии?». Жан Дютур во France-Soir тоже неистовствует, а крайне правый еженедельник Minute, называя философа «высшим анормальным», пишет нечто вполне предсказуемое, а потому еще более грустное: «Что за поразительная квинтэссенция коммунизма в целом, это дело Альтюссера, начинающееся в дебрях философии и завершающееся грязным Большим Гиньолем». Как и министр юстиции Ален Пейрефит, выпускник Высшей нормальной школы, они хотят, чтобы дело передали суду присяжных.

835

Письмо Деррида Филиппу Лаку-Лабарту и Жану-Люку Нанси, 25 августа 1980 г.

836

Почтовая открытка Деррида Филиппу Лаку-Лабарту и Жану-Люку Нанси, без даты (сентябрь 1980 г.).

837

Les Fins de l’homme, à partir du travail de Jacques Derrida. R: Galilée, 1981.

838

Dhombres D. Louis Althusser, le coup de folie du philosophe // Le Monde, 30 juillet 2006. Подробный рассказ об убийстве Элен, с точки зрения Луи Альтюссера, есть в его посмертно изданной книге «Будущее длится долго». См.: Althusser L. L’avenir dure longtemps. P.: Stock-IMEC, 1992.

839

Интервью с Домиником Лекуром.

840

Интервью с Этьеном Балибаром.

841

Интервью с Режи Дебре.

842

Le Quotidien de Paris. 17 novembre 1980.

843

Ibid. 18 novembre 1980.