Страница 5 из 47
По свидетельству родословной Одинцовичей, Михаил получил от Юрия Михайловича Мышегу (родоначальник князей Мышецких), Константин - Оболенск (родоначальник князей Оболенских), Иван - Волкону (родоначальник князей Волконских) 51. Отсюда видно, что все сыновья Юрия стали владельцами мелких уделов, но старшие из них сохраняли также титул князей «торуских». Впрочем, в родословцах часто князья - «прародители» позднейших ветвей фигурируют как их непосредственные основатели. Вполне возможно, что на самом деле такие уделы, как Спашский, Волконский, Мышецкий, возникли не в конце XIII в., а в XIV в., Волконский же удел возник, быть может, еще позже (см. ниже о Спаше, Волконске и Мышеге).
Свидетельства родословий о следующем поколении тарусских князей весьма смутны и противоречивы. Уверенно можно назвать, кажется, только оболенского князя Ивана Константиновича, сына Константина Юрьевича 52. Вероятно, он действовал в первой половине XIV в. Хронологически за ним идут его сыновья - оболенский князь Константин, убитый в 1368 г. в Оболенске великим князем литовским Ольгердом и (по Зотову) тарусские князья Федор и Мстислав-Иван, погибшие на Куликовом поле в 1380 г.53
Сыновьями оболенского князя Константина были тарусский князь Иван и оболенские князья Семен и Андрей54. Поскольку Иван Константинович упоминается в летописях как князь тарусский уже под 1375 г., неясно в каком отношении находился он к тарусским князьям Федору и Мстиславу-Ивану Ивановичам, жившим до 1380 г.
В одной из последних краеведческих работ участие тарусских князей в Куликовской битве описано следующим образом: «Среди русской рати во главе с великим князем московским Дмитрием Ивановичем находилась тарусская дружина с князьями Федором и Мстиславом… Были там и князь Симеон Константинович Оболенский и брат его князь Иван Тарусский» 55. Проверим, однако, по источникам, кто из тарусских князей действительно принимал участие в этом сражении.
Источником для изучения вопроса об участии тарусских князей в Куликовской битве является летописная запись о воеводах, убитых во время Мамаева побоища, и запись в синодике XV в. о воеводах, погибших в битве на реке Воже и на Куликовом поле. Наиболее ранними считаются текст, дошедший в составе Симеоновской летописи, и запись в синодике. В Симеоновской летописи читаем: «князь Феодор Романовичь Белозерский, сын его князь Иван Федоровичь, Семен Михайловичу Микула Васильевич, Михаило Ивановичь Акинфовичь, Андреи Серкизов, Тимофеи Волуи, Михаило Бренков, Лев Морозов, Семен Мелик, Александр Пересвет и инии мнози» 56. В синодике написано: «…князю Феодору Белозерскому и сыну его Ивану… Симеону Михаиловичу, Никуле Васильевичу, Тимофею Васильевичу, Андрею Ивановичу Серкизову, Михаилу Ивановичу и другому Михаилу Ивановичу, Лву Ивановичу, Семену Мелику и всей дружине их…» 57 Таким образом, синодик текстуально совпадает с записью Симеоновской летописи, на основе которой он, вероятно, и составлен. Как видим, среди перечисленных лиц нет ни одного с титулом князя тарусского или оболенского 58. Но Симеоновская летопись и не претендует на полное перечисление всех убитых на поле Куликовом, скрыв их под формулой «и инии мпози». Часть из этих «иних», в том числе князья тарусские, появляется в других летописях. В Новгородской IV летописи перечисляются «князь Феодор Романовичь Белозерьскии, сын его Иван, князь Феодор Торусскии и брат его Мьстислав князь…» 59 Такое же чтение дает и Софийская I летопись 60. Таким образом у нас мало оснований сомневаться в возможности гибели тарусских князей Федора и Мстислава в Куликовской битве, хотя окончательно этот вопрос и не решен. Что касается участия в битве других тарусских князей, то здесь вопрос остается открытым. В одной из более поздних летописей - Ермолинской, - в которой использованы, в частности, тексты Новгородской IV и Софийской I летописей, интересующий нас текст отредактирован следующим образом: «князь Феодор Романовичь Белозерский, сын его князь Иван Феодоровичь Торусскы, брат его Мьстислав…» 61. Это, по-видимому, ошибка переписчика, который слова «князь Феодор» (Тарусский. - Н. Г.) прочел как «Феодоровичь», превратив в тарусского князя сына Федора Романовича Белозерского - Ивана (один из списков Ермолинской летописи эту ошибку устраняет). Эта ошибка могла некоторое время не замечаться переписчиками, возможно оттого, что они Ивана, сына белозерского князя, отождествляли с упоминавшимся в Симеоновской летописи под 1375 г. 62 князем Иваном Константиновичем Тарусским. Брат его Семен Константинович Оболенский упоминается в том же месте Симеоновской летописи под 1375 г. Участие их в Куликовской битве является пока недоказанным. Вопрос этот требует дальнейшего изучения63.
В 1392 г. московский великий князь Василий Дмитриевич получил от хана ярлык на Нижний Новгород, Городец, Мещеру, Муром и Тарусу. Однако Тарусский удел
был сохранен. Возможно, в конце XIV - начале XV в. старые территориальные единицы Тарусского княжества получили название «волостей». В летописном известии 1408г. о моровом поветрии упоминаются, между прочим, и тарусские волости 64. Очевидно, именно к концу XIV - началу XV в. относится деятельность какого-то тарусского князя Всеволода и его сына Всеволода Всеволодовича, который в родословных справочниках рубежа XVIII - XIX вв. фигурирует как сын Всеволода Юрьевича, жившего в конце XIII в.65 Сыновья Всеволода Всеволодовича - тарусский князь Дмитрий Всеволодович и мезецкий князь Андрей Всеволодович, по прозвищу Шутиха, родоначальник князей Барятинских и Мезецких66, - упоминаются в летописях (правда, без указания их княжеств) под 1424 т. в числе князей, действовавших, по предписанию великого князя литовского Витовта, против татар. В 30-х годах XV в. тарусским князем был, очевидно, Федор, убитый под Белевом в 1437 или 1438 г.67, затем Дмитрий Семенович (по предположению Р. В. Зотова, сын Семена Константиновича) 68, умерший бездетным, а после него (по крайней мере с 1449 г.) сын Ивана Константиновича - тарусский и оболенский князь Василий Иванович, служивший с конца 40-х годов XV в. «с братьею и с братаничи» московскому великому князю Василию Васильевичу. Это, по всей вероятности, последний тарусский князь. Он упоминается в летописях под 1443, 1446 и 1449 гг. В Оболенске последними владетельными князьями были в это же время его братья князья Михаил и Владимир Ивановичи69. Возможно, сразу после смерти этих князей территория Тарусского княжества вошла непосредственно в состав Московского княжества, хотя и с сохранением некоторой автономии. В XVI в. особой фамилии «тарусских князей» уже не существовало. Имелись только многочисленные ветви князей Оболенских, которые, однако, не были в это время удельными владетелями Оболенска. В сознании людей XVI в. бывшие оболенские и тарусские владетели представляли один княжеский дом. А. М. Курбский, говоря о Ф. И. Оболенском, поясняет: «с роду княжат торуских и оболенских» 70.
Судьба Тарусы в середине XV в. не получила четкого освещения в литературе. Д. Яхонтов пишет: «По завещанию Василия Темного (1462) Таруса досталась его сыну Андрею Васильевичу младшему» 71. Автор ссылается на Софийский временник, где, однако, не сказано о каком-либо завещательном распоряжении Василия II относительно Тарусы: «А князю Андрею Васильевичу досталося Вологда да Заозерье; да князь великий (т. е. Иван III) пожаловал его, придал ему Тарусу да Городец у Серпухова…» 72. В духовной грамоте Василия Васильевича 1461 - 1462 гг. Таруса не упоминается 73. После смерти в 1462 г. Василия Темного Иван III отдал Тарусу на правах удела своему младшему брату Андрею Меньшому, князю вологодскому. Из одних летописных известий можно понять, что это произошло вскоре после смерти Василия Темного - в 1462 г., из других создается впечатление, что по крайней мере в 1472 г. Таруса уже могла быть за Андреем, хотя полной уверенности в этом нет 74. Воскресенская летопись расценивает передачу Тарусы Андрею в 1474 г. как попытку великого князя удовлетворить земельные притязания удельных князей и урегулировать конфликт с ними. Наверняка, Таруса была за Андреем в 1474 - 1481 гг. Со смертью Андрея Меньшого в 1481 г. Таруса окончательно вошла в состав великого княжения. В некоторых работах можно прочесть баснословные сведения о «последних тарусских князьях». Так Яхонтов пишет: «Сын Андрея Васильевича Иван Андреевич Тарусский был послан московским князем под Смоленск против литовского князя Александра; это было в 1493 году» 75. В 1493 г. действительно имели место военные действия между русскими и литовскими войсками, в том числе и под Смоленском, но никакого Ивана Андреевича Тарусского среди русских воевод не было 76. Андрей Меньшой, судя по всему, умер вообще бездетным 77. Сын Иван был у князя Андрея Большого (Углицкого), но сразу же после заточения последнего, 20 сентября 1491 г., Иван III послал в Углич своих уполномоченных, которые арестовали детей Андрея, князей Дмитрия и Ивана Андреевичей, и перевезли их в Переславль-Залесский, где наследники мятежного углицкого князя были посажены в темницу78. С таким же «основанием» Леонид называет последним тарусским князем Ивана Борисовича (1494 - 1503 гг.)79. Вслед за Леонидом это же утверждает и Яхонтов 80. Иван Борисович, умерший в 1503 г., был рузским удельным князем (владел Рузой) и никакого отношения к Тарусе не имел 81. Очевидно, причиной путаницы послужило созвучие определений «рузский» и «торусский». Таким образом, надо решительно отбросить версию о «последних тарусских князьях» Иване Андреевиче и Иване Борисовиче. С 1481 г. по 1505 г. Таруса была «за» великим князем Иваном III. По духовной Ивана III 1504 г. Таруса передавалась великому князю Василию Ивановичу: «город Торусу з Городцом, и с Ысканью, и с Мышегою, и с Колодного, и со княгининскою вотчиною Овдотьиною» 82. Впрочем, некоторые территории бывшего Тарусского княжества (Волкона и Конин) в духовной Ивана III были завещаны младшему удельному князю московского дома - Андрею 83.