Становление. Пермска волость

— Семён, остаешься за меня командовать шлюпом, быть в полной боевой готовности, а я с Савлием и Гнуром осмотрим труп царя и его шатер.

Вскочив в седла сиракских лошадей, одну взяв в качестве заводной, все четыре оказались кобылами, рысью направились на холм к царскому шатру. У шатра нашли труп царя Зорсин VII, сняли с него все царские регалии, оружие, доспехи, шапку и халат, а затем отрубил его голову, которую положил в мешок и вместе с мешком с царскими регалиями, приторочил к седлу заводной лошади.

В шатре было по-походному аскетично, вернее в нем ничего не было, за исключением ковра размером два на два метра.

— Может возьмем шатер, — предлагает Савлий, — спать под открытым небом тогда в походах не придётся.

Смотрю на Савлия, который смотрит на меня совершенно невинным взглядом, но при этом явно намекавший на наш последний поход на восток.

— А почему бы и не взять, — с ухмылкой смотрю на Савлия. — Разбирайте шатер и грузите его вместе с ковром на заводную лошадь.

Осмотрев другие трупы мужчин и женщин воинов, выбрал четыре мужских кинжала и два женских с поясами, для Николая, Бориса, Ивана, Михаила, Эвики и Лады. Ребятам также наказал собрать кинжалы с поясами для себя и членов экипажей, в том числе для четырех девочек.

Вернувшись на шлюпы, загрузили четырех кобыл и медленно по течению стали сплавляться к городищу Арын. Пока сплавлялись, вся команда переоделась в парадную одежду. При подходе к городищу, было заметно, что в него возвращаются жители, а наиболее смелые вышли за тын и начали добивать раненых и обдирать трупы сираков, а еще одна небольшая часть ловила бродящих вокруг городища уже более-менее успокоившихся сиракских лошадей.

Я швартую свой шлюп к причальной стенки городища Арын, а шлюп Михаила встает на якорь по центру реки. Только спустили сходни, как к шлюпу подходит группа из шести старейшин, один, явно глава городища либо племени, идет чуть впереди. А за ними на расстоянии пятьдесят метров идут местные жители, которых с каждой минутой становиться всё больше и больше.

Подмигиваю Семёну, тот берет рупор, который многократно усиливает его голос и держа за волосы голову царя сираков, начинает вещать на угорском языке:

— В городище Арын на своём корабле прибыл победитель царя Сираков Зорсина VII глава рода Руссов Божественный Король Руссов его величество Владимир I. В знак добрых намерений глава рода Руссов Божественный Король Руссов его величество Владимир I дарит городищу Арын голову их врага царя Сираков Зорсина VII, — и протягивает голову царя в сторону старейшин.

А в ответ тишина, никто подниматься по сходням и забирать отсеченную голову не торопится.

"Похоже старейшины еще не осознали, что произошло. Звук взрывов в городище, с учетом расстояния до их места, были не такие и громкие, места взрывов заволакивало дымом. Ну, привезли мы голову царя, и, что, их же воины из-за тына тоже стрелы пускали. Понятно, атака уже отбита, враг бежал и прогибаться передо мной старейшинам гордость не позволяет, да и свой авторитет перед жителями терять не хотят. Ждут, чтобы мы спустились и преподнесли им голову. Нет братцы аборигены, так не пойдет. Придется ломать вас через колено» — мгновенно анализирую в мозгу сложившуюся ситуацию.

А Семён, выждав паузу:

— Держите подарок, — и бросает отрубленную голову прямо к ногам главе старейшин.

Глава 11

Глава старейшин на упавшую голову к его ногам, никак не реагирует, а двое старейшин за его спиной, начинают разворачиваться, намереваясь уйти.

Через соломинку набираю в рот из фляжки, спрятанной под одеждой за плечом, керосин, беру факел и запуская в сторону старейшин в паре метров над их головами шестиметровую огненную струю, а в это же время с двух шлюпов в воздух из пращи, запускаются четыре бензиновых бомбы с небольшим пороховым зарядом, которые взрываются на тридцатиметровой высоте над городищем, образуя огромные огненные шары с протуберанцами.

Все присутствующие, в том числе старейшины, падают со страха на землю, при этом глава старейшин падает лицом прямо в отрубленную голову царя сираков. Дальнейшего развития событий ждать не стал:

«Позже сами приползут, а нам еще с базой сираков разбираться», — злорадствую про себя, а в слух командую:

— Отдать швартовы! Поднять паруса!

Шлюп медленно отваливает от причальной стенки и поймав парусами ветер, набирая скорость, идет вниз по течению. Смотрю на удаляющееся городище Арын, и всё еще стоящего на коленях главу старейшин, который ошалевшими от страха и ужаса глазами смотрит на меня. Через пару минут наблюдаю как к старейшине подбегает шаман, не сложно его идентифицировать по специфической одежде, маске на лице, колотушке и бубну, которой начинает что-то говорить старейшине, активно жестикулируя руками.

Медленно продвигаемся по течению вниз по реке Иж. Галеры на месте её посадки на мель нет, видимо экипажу удалось сняться с мели и галера ушла в Каму.

Выходим в Каму, а дальше на всех парусах идем вверх по течению. Нужно успеть раньше сбежавших сираков, прийти к их базе на реке Сюзьва.

Через пять суток в первой половине дня, входим в реку Сюзьву и медленно поднимаемся вверх по течению. Останавливаемся у берега, с ранее облюбованного мной дерева, осматриваю окрестности. База сираков не изменилась, всё также окружена валом с тыном. На берегу реки, вытащенные на пляж, находятся около двадцати долблёнок. В самом поселении наблюдаю не более двадцати мужчин и женщин, занимающихся повседневными делами.

Возвращаюсь на шлюп и отдаю команду на атаку. Идем со скоростью пять узлов. Приблизившись на расстояние в четыреста метров, начинаем обстрел из стреломётов. Поселение заволакивает дымом, шлюпы продолжают движение, стреломёты через каждые шесть секунд дают залп. Приблизившись на расстояние в пятьдесят метров, но что происходит в поседении из-за дыма не видно, поэтому прекращаем стрельбу из стреломётов. Каждый член экипажа из пращи закидывает в поселение по две гранаты. Грохот от взрывов стоит неимоверный. Шлюпы подходят вплотную к берегу.

— Прекратить огонь! Всем укрыться! Ждем, когда рассеется дым.

Через пару минут пороховой дым рассеивается. Живых в поселении не наблюдается, все шалаши и шатры сметены. Все, за исключением стрелков стреломётов, высаживаемся на берег и разбившись на двойки начинаем зачистку территории. По поселению бегают курицы, вырвавшиеся из разбитого курятника. На открытых площадках, шалашах и землянках насчитываем девятнадцать убитых и двух раненых, мужчину, которого сразу добиваем, а в землянке молодую, лет шестнадцати, женщину, которая прижимает к себе плачущего десятимесячного мальчика.

Женщина хорошо и богата одета, на голове золотой обруч с золотыми подвесками, такие же подвески на шее, надетый на ней халат прошит золотыми нитями, пояс также отделан золотыми подвесками.

Кто она уже понятно, но на всякий случай уточняю на сарматском языке:

— Ты кто?

— Жена царя Зорсина VII, — слабым и тихим голосом, который чуть слышно, отвечает женщина.

— Чей ребенок и как его зовут?

— Зорсин, сын царя… — совсем тихо отвечает, пытается еще, что-то сказать, но сил ей не хватает, и она умирает.

Беру мальчика на руки, осматриваю, каких-либо ранений и повреждений на нём нет. На шее висит амулет. Амулет из метеоритного железа, такой же, как мне подарил перед смертью старый царь сираков Зорсин VI, только в два раза меньше.

Быстро в уме анализирую происшедшее:

«На Зорсине VII амулета не было, значит он одел свой амулет на шею своего сына. Мать ребенка выглядела как царица, на ребенке амулет власти и принадлежности как минимум к наследнику царя. Такие амулеты на дороге не валяются, их единицы. Малыша надо забирать с собой. Только имя пока дадим ему другое. В отличие от Аршака, который знал своё имя, данное ему его матерью и вряд ли бы он принял другое, имя этого малыша есть возможность сохранить в полной тайне. А лет через пятнадцать, если карты сложатся, раскрою ему тайну его рождения».