Страница 15 из 46
Выхожу из кабинета, а под дверью стоит Константин, один из шести детей, переданных мне царем сираков Зорсином VI. Увидев меня, пацан падает ниц.
«Володя, как бы тебя это не коробило, но здесь такая жизнь. Все воспринимают тебя как короля и божество в одном лице. То есть ты божественный король и должен вести себя соответственно. С королями и божествами панибратства не может быть» — думаю про себя.
— Константин, ты зачем пришёл? — поднимаю паренька.
— Владимир, меня прислал Николай, сказал, что я буду выполнять твои поручения.
«Вот и начиная обрастать свитой — у меня есть вестовой», — мелькнула мысль.
— Константин, сообщи Николаю, что я его жду в мастерской у Ивана.
Константин мгновенно срывается с места и убегает.
В мастерского Ивана два трехлетний мальчика, весной выкупленных в городище Имень, высунув свои язычки от усердия, войлочной тканью полируют стекла. Увидев меня, моментально пали ниц.
Вышедший из лаборатории Иван, низко в пояс мне поклонился.
— Иван, а где все твои помощники?
— Володя, все на переработке урожая, а эти мальчики еще маленькие и делают только то, что им по силам, а для полировки сила не нужна. Заодно и моторику развивают, поочередно правой и левой рукой полируют.
В это время подходит Николай и уже обращаясь к обоим, показываю им чертежи.
— Николай и Иван, опыт по изобретениям у вас уже есть. Вот вам чертежи переносного прожектора с треногой, но в отличии от прожектора в Кунгуре, зеркала потребуются значительно меньшие по размеру и заключенные в три раза меньший цилиндр.
Николай с Иваном внимательно рассматривают чертежи, я же отправляюсь в кузницу ковать металлические цилиндры диаметром тридцать сантиметров и треноги с держателем керосинки.
Через четыре дня два сигнальных прожектора были готовы. К этому времени все наблюдатели, экипажи шлюпов, а также старички выучили азбуку Морзе. Ночью начали производить испытания. Один прожектор установили на горе Маслёной, второй на крыше мезонина усадьбы. Перед стеклом прожектора находится решетка с поворотными жалюзи, позволяющие с помощью рукоятки быстро перекрывать свет для подачи сигналов азбуки Морзе.
Испытания удались. Фактически все мои расчёты и проектные изыскания претворились в жизнь. Угол рассеяния был не более трех градусов. Теперь осталось определить дальность видимости сигнала. Предполагаю, что мигающий сигнал света в ясную ночь можно видеть до линии горизонта, а вот потоку фотонов дождь будет помехой, хотя часть света по идеи должна пробиться. Для ответов на вопросы надо проводить полевые испытания, а заодно проверить, что делается на востоке и юге востоке и подыскать место для крепостицы с направления прихода стад животных, да и два года назад сарматов с гуннами.
17 сентября о три конь, я, Савлий, Денис, а также Гнур, сарматский мальчик, как и Савлий, освобожденный нами от гуннов, а сейчас еще и один из шести кандидатов в матросы, на двух шлюпах отправляемся на испытание дальности сигнальных прожекторов и заодно разведки. Шлюпы доставили нас вверх по Ольховке, к месту обычного выхода на охоту на косуль.
Капитанам шлюпов Михаилу и оставленному вместо меня, Семёну, даю задание добыть десяток косуль, а затем Михаилу, загрузившись свежими овощами и фруктами, а также другими припасами, следовать в Кунгур за саманными кирпичами. Взамен Савлия и Дениса в экипаж разрешаю взять пару-тройку ребят из ранее тренировавшихся на шлюпах. Семёну со шлюпом оставаться в Усадьбе.
— О нашем возвращении, ориентировочно через три-четыре дня, сообщим световым сигналом, тогда и выйдете нас встречать.
Затратив около часа на провод лошадей через лес, что дало повод опять задумался о просеке, по обширным лугам двинулись на восток. Ехали налегке, с собой сухой поек, овес для лошадей, немного шанцевого инструмента и прожектор. О три конь пошли, на случай нежелательных встреч с гуннами или сарматами, что бы была возможность унести ноги. Ехали не спеша, поочередно переходя с рыси на шаг. Как и в прошлую поездку, на лугах паслись стада косуль, пару раз наблюдали стада крупно копытных. Решил, что это туры, больно здоровые были самцы с огромными, превышающие бычьи, раза в три, рогами.
Через десять километров ландшафт местности стал меняться, местность всё больше и больше становилась холмистой. Высота некоторых холмов достигала десяти метров. Постоянно попадались ручьи, шириной не более трех метров, несущие свои воды в южном направлении. Проехав еще около пяти километров стали искать место для ночлега и испытания прожектора.
Въехав на вершину очередного холма, на противоположной стороне у его подножья увидели реку метров пятьдесят шириной, которая огибая холмы несла свои воды на юг, в направлении леса, сплошной стеной стоящего в десяти километрах.
— Похоже эта наша речка, на которой мы бились с волками и выходили к реке Сыльве, — высказал предположение Савлий.
— Нет, та речка шириной пятнадцать метров, и она была намного ближе к Усадьбе. Это река Барда, она тоже впадает в Сылву, но выше по её течению.
Савлий только глянул на меня, а затем кивнул. Я же понял, что в очередной раз прокололся, ну откуда я могу знать название реки.
На противоположном левом берегу речки расположен еще один холм, на котором роща, вернее смешанный лесок метров четыреста в диаметре, а в тридцати метрах с юга от него, еще один холм, который огибает речка, с возвышающимся во всей красе сказочным не менее чем двухтысячелетнем дубом.
На противоположном берегу, замечаю небольшой ручеёк, несущий свои воды из леска. Осматриваю окрестности в прицел, в двух километрах ниже по течению реки замечаю широкий разлив реки, по которому, как по посуху, движется стадо косуль.
— Ниже по течению брод. По нему переправляемся на другой берег, возвращаемся и в лесочке ищем место для ночлега.
В месте переправы река разлилась в ширину метров на триста, а вот её глубина не превышала полуметра. Дно оказалось в большинстве своём песчаным, да и по обоим берегам по всей длине разлива, который был около трехсот метров, наличествовали галечно-песчаные пляжи.
Еще раз осматриваю переправу, на юге в самом конце разлива обращаю внимание на странную деревянную конструкцию, но даже прицел не дает возможности понять, что это. Принимаю решение осмотреть конструкцию поближе.
При ближайшем рассмотрении, конструкция оказалось изломанной и переломанной кибиткой сарматов. По всей видимости, при переправе кибитка застряла либо сломалась, и сарматы не стали её вытаскивать, а в половодье переломанную кибитку выбросило на пляж.
Подзываю Савлия и Гнура:
— Посмотрите, может это кибитка вашего племени.
Савлий пожимает плечами, а вот Гнур вспоминает:
— Я помню, что во время переправы, кибитка, в которой ехала моя семья, застряла в воде и потом меня с братом на руках перенесли на берег.
«Вот и понятно где переправлялись сарматы, а бросили они кибитку, так как торопились, похоже знали, что по их пятам идут гунны», — констатирую про себя, а в слух командую:
— Разрубаем остатки кибитки на мелкие части и спускаем в реку. Знать о возможном присутствии тут людей никому не нужно.
Разрубив кибитку на мелкие щепки, сплавляем их по реке и начинаем переправу. Одновременно с нами через брод, буквально в пятидесяти метрах от нас, реку преодолевало стадо косуль из семи десятков голов. Переправившись, вернулись к облюбованному мной холму. От подножья холма до леса довольно широкий участок, поросший луговыми травами. Минут чрез пять, Гнур сообщает о подходящем месте для ночлега. Продвинувшись вглубь леска по берегу ручья, через тридцать метров вышли на полянку, метров десять в диаметре.
— Обустраиваем лагерь здесь. Гнур и Савлий, на вас лошади, я и Денис, ставим шалаш.
Поставив шалаш, перекусив пеммиканом, запив заваренными в кипятке настоем из сухих трав и ягод, накормив лошадей овсом, занялся обследованием холма и леса. Время пять часов вечера, до сумерек еще как минимум два с половиной часа.