Страница 3 из 41
— Не интересно.
— Разумеется, давить прыщи малолеткам интереснее!
— Я их не давлю… Впрочем, ты просто пытаешься меня зачем-то разозлить, да?
— Надеюсь достучаться до критического мышления.
— Не сработает. Иди, воюй дальше. Без меня.
— Ты можешь меня просто выслушать? Ты ведь все равно ничем не занят.
— Ладно, говори и проваливай.
— Совершенно мирный контракт. Это даже работой не назвать: работают ученые, работают дипломаты, а мы просто плюем в потолок за хорошие деньги. Смотрим, чтобы их никто не обидел, конечно, но больше для демонстрации флага. «Ничего не бойся, просто жди русских» — репутация работает за нас.
— Тогда я вам тем более не нужен. Триппер от местных проституток, похмелье от местной самогонки и пролежни от безделья вам вылечит кто угодно.
— В обычной ситуации так и есть. Как ты правильно заметил, мы обходились без тебя два года. Но есть задачка, с которой сможешь справиться только ты. Чисто дипломатическая миссия: нам нужно уговорить местного главнюка передать нам некую хреновину. Продать, подарить, обменять — как угодно. Она им все равно как дураку стеклянный хуй. Он сначала вроде бы был не против, но теперь чота начал крутить хвостом. Того ему подай, сего, подумать ему надо… Но есть то, чем мы его гарантированно купим, — здоровьем ребеночка. Оный болен какой-то неизлечимой ебалой, того и гляди, кони двинет. Единственный наследник, к слову. Послушай, все просто. Скатаешься со мной, дунешь, плюнешь, скажешь «Трах-тибидох», возложишь персты, куда ты там их обычно суешь с учетом анатомии пациента, — и все. Дитя живет дальше, мы получаем свой приз, главнюк — наследника, ты — хорошую денежку, да еще и наверняка жирный бонус от счастливого отца. Он небедный парень так-то. С дорогой туда-сюда займет две недели максимум. Чем плохо? Потерпят твои прыщавые мамзели — от прыщей еще никто не помер. А Родина скажет тебе спасибо. Ну, то есть она скажет спасибо нам, но мы тебе обязательно передадим — слово в слово.
Чего-то такого я и ожидал. Поэтому и постарался не оставить следов. Но Слон меня нашел. Он кого хочешь найдет, он упорный.
— Жду твоего положительного ответа, — напомнил о себе мой бывший командир.
— Нет, Слон.
— В смысле, «нет»? В слове «да» совсем другие буквы! Простая прогулка, легкие деньги!
— Ты не учитываешь откат, мои чудеса не бесплатные. Наследника жалко, но всех не пережалеешь. Извини, Слон, ты зря прокатился, я лучше останусь при своих прыщах. Их я могу миллион вылечить, и мироздание даже не почешется.
— Слушай, — не унимается Слон. — Ты говоришь, тебя хватит на миллион девочек с прыщами на носу. Но ведь миллион — это дохрена. Тут нет столько прыщавых девочек. А давай прикинем — пусть их будет полмиллиона. Полмиллиона девочек с прыщами и один мальчик с серьезной проблемой. Знаешь, Док, ты не спеши. Я пойду, прогуляюсь, посмотрю на город — надеюсь, тут есть что-то кроме прыщавых девиц, — а ты подумай. Вернусь к вечеру.
— Сволочь ты, Слон, — сказал я безнадежно.
— Работа такая, Док, — ответил он и вышел.
Сразу вернулся — засунул голову в дверь и сказал:
— Кстати, твоя девица нас подслушивала.
И снова ушел, на этот раз окончательно.
А я остался думать.
***
Поскольку прыщеносцев сегодня не ожидалось, вышел прогуляться. В городе поздняя весна, тепло и красиво. Пожалуй, первое, что мне здесь понравилось два года назад — запахи. Никакого смога, никакого выхлопа, глубокий аромат цветов, которыми в середине мая покрываются деревья здешних парков. Я до сих пор не удосужился выяснить, как они называются, но пахнут так, что очуметь можно. С цветочным благоуханием смешиваются запахи выпечки и кофе от уличных кофеен, приторные нотки курительных благовоний из лавчонок на каждом углу — местные их обожают.
Ради ароматов города я смирился с почти полным отсутствием городского транспорта — в привычном для меня смысле. Только неторопливые «линейки» на центральных улицах — забавный гибрид трамвая и канатной дороги. Вагончики, катящиеся по рельсам, приводимые бесконечным движущимся тросом над улицей. На остановке вагоновожатый ослабляет зажим, трос скользит свободно. Потом снова зацепляется и катит дальше. Система тросов сложная, на окраинах стоят тяговые башни, где крутятся их привода. Наверное, эта громоздкая система уступает по КПД обычному электротрамваю, но электричество тут пока что проходит по разряду «забавной фигни». Приводные станции, насколько я знаю, работают от паровых машин, но, благодаря удачной розе ветров, дымят не в город.
В общем, тут хорошо пахнет. И красиво. На улицах полно бездельников с раскладными мольбертами, которые судорожно пытаются изобразить всю эту роскошь. Популярный вид досуга, так же, как велосипедные прогулки. Но велосипед я себе так и не приобрел — здешние конструкции удручающе примитивны, это раздражает. Будь у меня побольше технических компетенций, открыл бы велосипедный заводик и озолотился. Маленькое безобидное прогрессорство Мультиверсум мне простил бы.
В процессе прогулки с легкой грустью осознал, что город мне нравится, но я здесь не прижился. Ощущаю себя загостившимся туристом. Не обзавелся жильем, не накопил имущества и даже друзей не завел. Ну, тем легче будет сорваться.
Похоже, что очередной период заканчивается. Не из-за Слона даже, а просто… Эти два года были как бы «постжизнью». Не лишенной своеобразной приятности — хорошие запахи, красивые пейзажи, вежливые прохожие, вкусная выпечка, ненавязчивая работа. Чистилище-лайт.
Я в гробу видал идею решать за свой счет проблемы Слона, но его визит что-то изменил. Что ждет меня за воротами этого комфортного посмертия? Рай? Ад? Реинкарнация? Загрузка с последнего сохранения? Иногда жалею, что атеист. Нет варианта «Там будет лучше».
Не будет.
Глава 2. Мануальная терапия
Оба варианта: «валить со Слоном» либо «валить от Слона» — требуют сборов. Вариант «валить Слона» не рассматриваю, слишком давно знакомы, неловко как-то. Так «со Слоном» или «от Слона»? Он ведь не отстанет. Если моему бывшему командиру что-то надо, то он прет к цели… Допустим, как слон. Как укушенный в жопу, больной бешенством, доведенный до боевого безумия слон. Впереди все пылает, сзади все рыдает, посередине — глаз урагана, где невозмутимый с виду Слон пытается делать вид, что «оно само».
Возможно, если я сейчас найду проводника и свалю, он меня потеряет. Достаточно надолго, чтобы необходимость во мне отпала. Тогда оставит меня в покое до следующего раза. Слон злопамятный, но не мстительный, потому что рациональный. Зачем со мной ссориться, вдруг я еще понадоблюсь? Целитель всегда может пригодиться.
Впрочем, скататься со Слоном и решить его проблему может выйти на круг менее хлопотно, чем валить неизвестно куда. Однажды мне с ним сильно не повезло, но Мироздание не любит буквальных повторений. Оно подъебывает куда тоньше.
Так ни на что и не решившись, достал походный рюкзак и начал складывать вещи. Чуть-чуть одежды и много рисунков. Или выкинуть их? Подумав, оставил на столе. На произведения искусства не тянут. Сверху стопки выложил вырванный из скетчбука лист с портретом Алианы. Пожалуй, он мне действительно удался. Останется смешная память о докторе-прыщологе. Ну, или выкинет.
Рюкзак наполнился едва на треть. Когда я сюда въехал, вещей было больше. Люди, стоит им где-то задержаться, непроизвольно обрастают имуществом. Это происходит само собой просто по ходу жизни. Человеку свойственно, подобно речному ракушечнику, создавать вокруг себя раковину из вещей. Когда-то и я был таким, но теперь, кажется, уже нет. Эта раковина крепится клеем из надежды на будущее — что жизнь будет продолжаться, и вещи понадобятся. У меня этого клея острый дефицит.