Необоримая стена

Сергей рассказал, что с пятого класса увлекался радиотехникой. Он не любил физкультуру и всячески от нее отлынивал. Зато в шестом он уже собирал серьезные приемники, усилители и еще много всякой всячины, от чего одноклассники, учителя и родители приходили в неописуемый восторг. Он рассказал, что паял даже ночью, от чего, собственно, он такой и сутулый. Правда, зрение, слава богу, испортить не успел – забрали в армию. Девчонки у него не было, ему не хватало на это времени. Хотя была одна – отличница из соседнего класса, которая нравилась ему, но она не обращала на него внимания – слишком он был неказист по сравнению с одним красавчиком из ее класса. Да он не очень и переживал по этому поводу. Куда больше он расстроился, когда «провалился» в институт, в который готовился два года и был уверен, что поступит. После этой неудачи он пошел на радиозавод, где работала его мать. В бухгалтерии там работала молоденькая девчушка с такой же «трагедией». Они подружились, но никаких более или менее серьезных отношений у них не было. Так он и ушел в армию один-одинешенек. Они долго еще проболтали, благо было личное время перед отбоем, и когда, казалось, все темы были исчерпаны, Сергей вдруг встрепенулся:

– Знаешь, мне третий день снится один и тот же сон, как я уезжаю, а мне машет рукой незнакомая девчонка. Ну, знаешь, не совсем незнакомая, а где-то я ее видел, но вспомнить не могу. Я все думаю: что бы это значило? Ты веришь в сны, в то, что они говорят нам о каких-то тайнах или событиях? И если уметь их разгадывать, то можно заглянуть в будущее.

Олег уже давно насторожился, как только зазвучали первые слова о снах. Так бывает, когда разговор касается животрепещущей для человека темы. Он уже автоматически проанализировал сон Сергея и теперь размышлял над деталями. Помолчав немного, Олег сказал:

– Ты кого-то оставил на «гражданке», кто очень хотел бы с тобой встретиться. Скорее всего, это девчонка. И она наверняка тебя провожала, только ты ее не видел.

– Да брось ты…, – отмахнулся Сергей. – Какая еще девчонка? Нет у меня никакой девчонки.

Он хотел привести еще несколько возражений, как вдруг прозвучала команда: приготовиться к отбою.

Спустя несколько дней Олег шел по коридору казармы и думал, что он напишет в очередном письме родителям, как вдруг на пути ему попался Сергей с удивленно расширенными глазами:

– Ты что, ясновидящий? Вот, письмо от матери получил. Она пишет, что Анюта, ну та девчонка, что в бухгалтерии работала у нас на заводе, помнишь, я рассказывал, подошла к ней и попросила мой армейский адрес. Ну, она и дала!

– Теперь жди письма, – весело сказал Олег и пошел дальше, а Сергей так и остался стоять, с удивлением и восхищением глядя ему в след.

После этого ничего особенного не произошло, только стали то один, то другой подходить молодые и просить растолковать свои сны. Дело было даже не в том, что они сразу уверовали в его магические возможности, а в том, что это было своего рода интересное занятие, такое, как послушать историю или анекдот, только очень необычное. В большинстве случаев это была какая-то белиберда, основанная на пережитых за день событиях, но попадались и такие, которые приходили к ребятам из астрала.

Олег давно заметил, что сны бывают двух видов: первые – это переработка дневных впечатлений и вторые, которые представляли для него особый интерес, приходили откуда-то извне, являясь предвестниками хороших или плохих событий. Он уже довольно хорошо мог разбираться в знамениях, приходивших из снов, но что-то все-таки мешало ему полностью расшифровать их и читать открытым текстом, будто где-то в мозгу стояла защитная мембрана, предохраняющая его от мощного потока информации, который опасен для обычного смертного. Олег понимал, что эта мембрана отделяет его от чего-то огромного, от попытки осознать которое, может и «крыша поехать», но он не боялся этого. Наоборот, он многое отдал бы за то, чтобы переступить этот порог и узнать, как там на самом деле. Но кто-то великий и мудрый не торопился снимать этот предохранитель, хотя было ясно, что долго это продолжаться не может и вот-вот произойдет что-то потрясающе грандиозное и таинственное.

Как-то раз, проходя по коридору мимо ряда коек, Олег услышал из глубины спального помещения негромкий разговор, который, непонятно почему, сразу насторожил его и заставил прислушаться. Тот дед, с которым у него была стычка в каптерке, рассказывал свой сон товарищу.

По мере того, как тот говорил, Олегом овладевало чувство беспокойства, которое все росло и росло, пока не превратилось в чувство острой опасности. Откуда она исходила, и кто подавал этот сигнал, было неясно, но то, что это реальность, никаких сомнений не вызывало.

Олег отчетливо вспомнил, как этот парень вел себя на складе и в каптерке, и в его сознании искрой проскочила мысль: самое время поквитаться, не сказать, не предупредить об этом и пусть будет, как будет.

Но совесть в то же мгновенье оборвала эту мысль и забила в набат. Неужели та провинность или недостойное поведение заслуживает того, чтобы покарать его смертью? А то, что смерть уже витала над ним, у Олега не было ни малейшего сомнения. И как потом жить на свете ему – Олегу, если на его совести будет человеческая жизнь, которую он не захотел спасти из-за своих мелких, теперь он понимал, что мелких, амбиций. Он настолько рассердился на себя, что даже тряхнул головой, скидывая подлые мыслишки с мозгов, и направился прямо к закончившему свой рассказ деду.

Тот прибывал в каком-то задумчивом состоянии, из которого его вывели шаги приближающегося Олега. Он вскинул голову и, увидев перед собой молодого, уже хотел было пустить одну из своих дежурных фраз, связанных, как всегда с зеленью, но необычно серьезный вид Олега не дал ему это сделать. Он неожиданно для себя ждал, когда молодой скажет, зачем пришел.

Олег сказал, что хочет поговорить с ним наедине. С кем-нибудь другим, дед тот час бы «встал на дыбы», да еще, чего доброго, сходу накостылял бы по шее, но этому молодому он как-то подсознательно боялся перечить. Он встал и последовал за Олегом.

– Ну, чё те? – спросил дед, когда они отошли в более – менее уединенное место.

– Послушай, я случайно слышал твой сон и смогу тебе его растолковать, поскольку разбираюсь в этом. Я не стал бы говорить об этом, если бы тебе не грозила опасность. Ты можешь не верить мне, но мой долг тебя предупредить. Теперь поступай, как знаешь, но будь осторожен – это не шуточная опасность, а серьезная, смертельная. – сказал Олег, и при этом глаза его были еще более бездонными и пугающими, чем тогда в каптерке.

Сказав это, Олег повернулся и пошел прочь, оставив деда в смятенном и растерянном состоянии, из которого его вывел подошедший сзади товарищ, тронув за плечо.

– Что он тебе сказал? Может ему ввалить хороших, а, Жень? – спросил он, не понимая, чем вызвано такое состояние друга.

– Нет, ничего не надо, – ответил тот. – Все в порядке.

– Ну, как знаешь. – сказал товарищ, не до конца понимая, что происходит и пошел по своим делам.

Дед был полностью сбит с толку и никак не мог привести мысли в порядок. Почему он так робеет перед этим молодым, почему у того такие глаза? После этого разговора все стало вставать на свои места, но от того не становилось понятней. Ведь с детства он знал, что мир материален, что всякая чертовщина существует только в сказках. И к такой встрече с этим он совсем не был готов. Даже если во все это поверить, не смотря на то, что «все это» было несоизмеримо шире рамок его понимания, он не мог понять, почему молодой, который, по всему, должен был бы его ненавидеть, предостерегает его. Этот хаос продолжал клубиться в его голове еще с полчаса, как вдруг он почувствовал, что мысли начинают проясняться и упорядочиваться.

– Опасность. О какой опасности он говорил? Какая опасность может мне грозить? Какие события должны произойти в ближайшее время? Завтра суббота. Увольнение, – пролетали и укладывались мысли в его голове, подобно тому, как из груды беспорядочно наваленного кирпича, опытным каменщиком укладывается аккуратная стена.