Страница 47 из 119
Неспособность властей понимать и принимать реалии Горной Страны приводила к плачевным последствиям. Категория «Горной войны», вероятно, могла бы открыть перед военными и гражданскими чинами широкие познавательные возможности в качестве своеобразной этнографической основы дальнейших поисков решения «Хайлендской проблемы». Однако генерал Маккей, едва обозначив искомые «преимущества горцев», уже в 1690 г. покинул Шотландию и отбыл в Ирландию, с «Шотландских войн» на «Ирландскую» (при этом необходимо отметить, что «Горная война» подразумевала не только географию, но и этнографию конфликта, в то время как «Шотландские войны» и «Ирландская война» определяли исключительно театры военных действий в 1689–1691 гг.)[468]. «Общие замечания…» теперь уже бывшего командующего были правительством лишь приняты к сведению.
Революционные власти, конечно, учитывали особый характер социальной, экономической, политической природы противника в шотландских горах. Соглашение о прекращении военных действий в Хайленде от 30 июня 1691 г. (до октября 1691 г.) учитывало позиции не только уполномоченных представителей Якова Стюарта и Вильгельма Оранского, но и вождей горных кланов[469]. Присяга на верность протестантскому престолонаследию как условие амнистии должна была приноситься каждым вождем в отдельности и за весь клан целиком. Организованное властями истребление МакДоналдов из Гленко 13 февраля 1692 г., вождь которых «не успел» в отведенный срок присягнуть на верность новому королю, также подтверждает, что правительство намеревалось разговаривать с горцами на «свойственном» Горной Стране, как полагали в Эдинбурге и Лондоне, языке репрессалий[470].
Однако если под интеграцией Горного Края иметь в виду его модернизацию и «цивилизацию», необходимо признать, что долгое время этнографические сведения использовались правительством скорее с целью более эффективного подкупа местных вождей и магнатов и патронажа.
Генералы, подумывавшие о политической карьере, и политики, вынужденные порой примерить военный мундир, желали хоть какого-то подобия привычной европейской войны. Так, генерал Маккей, ведя переговоры с якобитами, старался придать им типичный характер соглашений между командующими регулярными армиями, желая, видимо, как можно скорее окончить «умиротворение» Хайленда. Вильгельм Оранский рассматривал события в Горной Шотландии как досадную помеху своей военно-политической активности на континенте во время Девятилетней войны 1689–1697 гг. и также желал скорейшего «умиротворения» края, настаивая на военном решении (хотя бы временном устранении) «Хайлендской проблемы».
В результате в условиях крайне схематичной, набросками, разработки аналитической категории «Горная война» это желание приводило к опасным решениям. Военная машина европейского государства эпохи раннего Нового времени, созданная «Великой огнестрельной революцией» и рассчитанная на нанесение противнику ущерба, достаточного для принятия им политического решения, не могла в местных условиях добиться успеха шаблонно. Пестрота политической карты Хайленда приводила к тому, что для вооруженного умиротворения Горной Страны британское военное присутствие потребовалось бы в каждом ущелье. Лояльность горцев определялась, как правило, вождями и магнатами, что неизбежно дробило вторгавшуюся в Горный Край регулярную армию[471]. В Лондоне, однако, на горцев долгое время смотрели как на обычных мятежников, и потому нетрафаретные поступки последних часто ставили правительство в тупик.
Последствия ждать себя не заставили. Уже 27 июля 1689 г. в битве при Килликрэнки возглавивший проякобитские кланы виконт Данди наголову разгромил войска генерала Маккея. Как и во времена Джеймса Грэма, «Великого маркиза Монтроза», в 1644–1645 гг., Клэверхауз собирал войско под штандарт «истинного короля», разжигая давнюю и глубоко укоренившуюся вражду кланов Западного Хайленда к дому Аргайл и всему клану Кэмпбелл вообще[472]. А отличавшее его, как и маркиза Монтроза ранее, глубокое знание гэльской культуры позволяло достаточно широко использовать подмеченные генералом Маккеем «преимущества горцев» (прежде всего способность к стремительным маршам по горам и долинам Хайленда).
Хотя для самого виконта Данди необходимость скорее одержать решительную победу, обусловленная иррегулярным характером его всегда готового дезертировать войска, и необходимость следовать гэльской военной традиции, предполагавшей личное участие военачальника в битве, закончились смертельным ранением при Килликрэнки и обретением романтического ореола, созданного бардами и участниками схватки с дрогнувшими войсками генерала Маккея 27 июля 1689 г.[473]
Первым при Ганноверах, кто испытал на себе тяжелые последствия игнорирования этнографических и географических особенностей «Горной войны», оказался герцог Аргайл. Военный опыт и придворные интриги привели его к назначению на незавидный пост командующего королевскими войсками в Шотландии в то самое время, когда граф Мар поднял в Браэмаре в сентябре 1715 г. штандарт изгнанных Стюартов. «Рыжий Джон Сражений», как прозвали герцога Кэмпбеллы, оказался «нужным человеком в нужном месте и в нужное время», сумев, располагая изначально силами всего в 1600 человек, сдержать продвижение почти 12 000 мятежников[474].
Накануне решающего, хотя и нерешительного сражения при Шериффмуре 13 ноября 1715 г. за имевшие стратегическое значение переправы через реку Форт, открывавшие основной армии якобитов путь на равнины южной Шотландии, к Эдинбургу, и в Англию, к Лондону, герцог отправил одному из своих сторонников в британском парламенте, эсквайру Уильяму Стюарту, весьма любопытное в этом смысле письмо.
Отправившись прямиком из столицы на охваченный мятежом север Британии, новоиспеченный командующий обнаружил по прибытии характерные исторические параллели между событиями в Шотландии и недавней историей мятежных окраин некоторых европейских держав, особо отметив (графически), что «мятежники в Венгрии совсем недавно потребовали привлечения свыше сорока тысяч войск Императора вместе с несколькими его лучшими офицерами в течение нескольких лет и что Камизары вынудили короля Франции отправить против них трех разных маршалов и значительное число войск, монсеньор Виллар и герцог Бервик были среди них, и монсеньор Виллар покончил наконец с мятежом, заключив договор»[475].
Начало XVIII в. для ведущих европейских держав ознаменовалось мятежами и волнениями на внутренних окраинах. В 1703 г. в Верхней Венгрии вспыхнуло антигабсбургское восстание под руководством трансильванского князя Ференца II Ракоци и Имре Тёкёли, завершившееся в 1711 г.[476] На юге Франции, в Севеннах, в 1702–1704 гг. поднялись камизары (название, как полагают, происходит от «камзола», одежды восставших, или от «camisade» — «ночное нападение врасплох»), возмущенные отменой Нантского эдикта о веротерпимости в 1685 г. и репрессивными мерами королевского интенданта Бавиля[477]. В российских пределах взбунтовалось казачество, поддержавшее Кондратия Булавина в 1708 г., выступление гетмана Ивана Степановича Мазепы в 1709 г. и «бунташные» настроения в Запорожской Сечи[478]. Несмотря на завершивший Войну за испанское наследство Утрехтский мир 1713 г., каталонцы отказались сложить оружие, что привело к короткой, но кровопролитной военной кампании французской и испанской корон в 1713–1714 гг., чтобы вернуть Каталонию Мадриду.
468
Memoires ecrittes par Monsieur Hugh de Mackay Lieutenant General a fa Majeste Britanique touchant la Derniere Campaigne D’Irelande // Memoirs of the War carried on in Scotland and Ireland… P. 125–128; Mackay J. Op. cit. P. 108–127. Примечательно, что завершение «Ирландской войны» в 1691 гг., положившее конец организованному сопротивлению Лондону на «Изумрудном острове», положило начало долгой традиции подпольного сопротивления в Ирландии (социальный бандитизм раппари и аграрная борьба «белых парней» в XVIII в., движение фениев в XIX в., Англо-ирландская война 1919–1921 гг. и «беспорядки» в Северной Ирландии в 1968–1998 гг.), что позволяет некоторым современным авторам вкладывать в понятие «Ирландская война» во многом тот же этнографический смысл, который генерал Маккей вкладывал в понятие «Горная война» (Geraghty Т. The Irish War. The Military History of a Domestic Conflict. London, 2000). Применительно к событиям Гражданской войны в Ирландии середины XVII в. в дальнейшем (в том числе в XVIII в.) в схожем значении применялось понятие «Ирландский мятеж», акцентировавшее внимание на влиянии «традиционного ирландского варварства» и «папизма» на поведение и характер бунтовщиков (хотя этнография в этом случае служила скорее укреплению ирландской протестантской идентичности, чем постижению «обычаев и нравов» ирландцев) (Temple J. The Irish Rebellion: Or, an History of the Begi
469
Cessation of Hostilities for a Stated Time. Jun. 30, 1691 // Papers illustrative of the Political Condition of the Highlands of Scotland, 1689–96. Glasgow, 1845. P. 21–22.
470
Warrant to Commission for Inquiring into the Slaughter of the M'donalds of Glencoe, April 1695 // PSAS. 1862–1864. Vol. 5. P. 59–60; Report of the Commission into the Slaughter of the men of Glencoe // Documents on British Political History. Book One. 1688–1815 / Ed. by J. Wroughton. Edinburgh; London, 1971. P. 23; R. Duncanson to Captain Robert Campbell of Glenlyon. February 12,1692 // A Source Book of Scottish History. Vol. III. 1567 to 1707 / Ed. by W.C. Dickinson, G. Donaldson. London; Edinburgh; Paris; Melbourne; Joha
471
Несмотря на формально единое командование, поддерживавшие якобитов вожди Горной Страны сохраняли значительную долю самостоятельности в своем политическом выборе, вполне соответствуя полуфеодальному характеру армии Претендентов в Горной Шотландии. В результате их отсутствие или бегство руководителей мятежей якобитов в Хайленде, как правило, не совпадало с прекращением сопротивления горцев, вынуждая командующих королевскими войсками в Шотландии после и 1691, и 1716, и 1746 г. принуждать к лояльности Ганноверам на словах и/или на деле, разоружая один клан за другим (Малкин С.Г. Мятежный край Его Величества: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715–1745 гг. СПб., 2011. С. 72–94). О сопротивлении горцев новому монарху во времена генерала Маккея можно сказать, что после подавления поднятого виконтом Данди восстания многие из его приверженцев продолжали «на свой лад» бороться за дело изгнанных Стюартов, полагая, видимо, что грабежи признанных сторонников Вильгельма Оранского или тех, в ком им угодно было видеть таковых, особенно успешно способствуют возвращению «законной» династии (Account of loss, My Lord Forbes lands sustained by the Robberies and depredations of the Highlanders, A
472
Прямое следствие давней (с конца XV — начала XVI в.) и энергичной земельной и политической экспансии дома графов и герцогов Аргайлов и клана Кэмпбелл вообще за счет менее расторопных соседей в Западном Хайленде (Macleod R.C. The Western Highlands in the Eighteenth Century // SHR. 1922. Vol. 19. P. 33–48; Dawson J.E.A. Two Kingdoms or Three?: Ireland in Anglo-Scottish Relations in the Middle of the Sixteenth Century // Scotland and England 1286–1815 / Ed. by R.A. Mason. Edinburgh, 1987. P. 120–131; Idem. The Politics of Religion in the Age of Mary, Queen of Scots. The Earl of Argyll and the Struggle for Britain and Ireland. Cambridge, 2004. P. 48–85, 209–219).
473
Philip J. The Grameid. An Heroic Poem descriptive of the Campaign of Viscount Dundee in 1689 and other pieces. 1691 / Ed. by A.D. Murdoch. PSHS. Vol. III. Edinburgh, 1888; Killiecrankie described by an Eye-Witness / Ed. by A.H. Millar // SHR. Glasgow, 1906. Vol. Third. P. 63–70.
474
Цит. по: Stevenson D. The Hunt for Rob Roy. The Man and the Myths. Edinburgh, 2004. P. 97. В примечаниях Стивенсон поясняет, что в данном случае он перефразировал выражение Чарльза Петри о графе Маре как «неподходящем человеке в неподходящем месте и в неподходящее время» (Stevenson D. Op. cit. P. 310).
475
Copy of a letter from John Duke of Argyll to William Stuart, esq., Member of Parliament. Written from Scotland in 1715 a little before the Battle of Dunblane // BL. HP. Historical Collections. 1567–1720. Add. Ms. 35,838. P. 390.
476
В 1711 г. Сатмарский мир с Веной, не признанный Ференцем Ракоци, заключил генерал мятежников Шандор Каройи (Хаванова О.В. Заслуги отцов и таланты сыновей. Венгерские дворяне в учебных заведениях монархии Габсбургов. 1746–1784. СПб., 2006. С. 97).
477
В мае 1704 г. маршал Франции Клод Луи Эктор де Вилл ар, маркиз, позже герцог Виллар, вступил в переговоры с одним из предводителей камизаров Жаном Кавалье (изолировав и вскоре казнив двух других, Пьера Лапорта и Адьяля Мореля, «Роланда» и «Катину»), который сложил оружие в обмен на патент полковника и пенсию в 1200 ливров (Птифис Ж.-К. Людовик XIV. Слава и испытания. СПб., 2008. С. 279–281; Ладюри Э. ле Р. История регионов Франции. Периферийные регионы Франции от истоков до наших дней. М., 2005. С. 353–354).
478
Среди недавних исследований на эту тему см.: Шкваров А.Г. Петр I и казаки. СПб., 2010. С. 62–77, 95–270; Таирова-Яковлева Т.Г. Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства». М., 2011.