Страница 43 из 119
Незадолго до последнего мятежа якобитов, в 1742 г., лэрд Каллоден заметит, что «отряд дисциплинированных горцев, одетых в платье и говорящих на языке [Горной] страны», способен поддерживать закон и порядок в крае, опираясь на форты «красных мундиров»[419].
Таким образом, этнографические особенности шотландских горцев были приписаны не жителям Хайленда, а тому наряду («Highland Dress»), с которым они неизбежно ассоциировались. Костюм указывал на социальный статус, «племенную» принадлежность, интеллектуальное и нравственное содержание клансмена. В этом смысле не случайно описание «традиционного» горского платья, как правило, помещалось комментаторами в своих отчетах где-то между изложением характерных особенностей феодально-клановой системы и местных военных обычаев, располагаясь часто во вводной части мемориалов и рапортов и являясь определенной интеллектуальной провокацией потенциальных читателей в Лондоне (задавая в некотором роде структурную основу для восприятия дальнейших комментариев)[420]. Именно одеяние горца рассматривалось ответственными за умиротворение края чинами как воплощение мятежного духа хайлендеров, а «взбунтовавшийся» горец в результате выступал как центральный элемент этнографического портрета Горной Шотландии.
Новый наряд, как считали, менял идентичность, а вместе с ней и лояльность[421]. Отсюда внимание властей к смене гардероба шотландского горца после подавления последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг. Не только генерал Уэйд и лорд Грэндж (лорд Ловэт в 1747 г. казнен по обвинению в государственной измене, так что его мнение в этом вопросе в расчет уже не принималось) подтвердили свою приверженность прежнему взгляду на «мятежного» горца как на горца вооруженного и носящего килт.
Такой же подход по-прежнему выказывало и правительство в Лондоне, последовательно и регулярно принимая и подтверждая запрет на ношение оружия и «горского платья», рассматривавшегося властями в качестве «военной униформы», как волынка в качестве «орудия войны» («Highland Habit as a sort of Military Dress»), а потому делая исключение только для отдельных рот из горцев и горских полков[422].
Примечательно, что в соответствующих коронных актах вопросы разоружения находились в неразрывной связи с «модным приговором», вынесенным прижившемуся — с подачи промышлявшего рудным делом в Инвергэрри англичанина Томаса Роулинсона (состоявшего по этому поводу в переписке с лэрдом Каллоденом) — с конца 1720-х гг. в Горной Стране килту, или филибегу (philibeg), и, несомненно, более традиционному поясному пледу, или бреакэну (breacan)[423]. «Мушкет, палаш, щит, нож и кинжал» воспринимались и представлялись как органичная часть наряда шотландского горца[424].
Логика подсказывала, что платье хайлендера, в свою очередь, само по себе представляло военный наряд. В Горном Крае объявляться в униформе было позволено только «красным мундирам», и на последних возложили неблагодарную задачу прививать местному населению репрессивными мерами (штраф, арест, отправка в колонии) вкус и привычку к одеждам мирного и лояльного подданного (по моде Англии и Нижней Шотландии)[425].
Рапорты патрулей в Горной Стране пестрят сообщениями подобного рода. В качестве характерного примера приведем подборку таких донесений за 1749–1750 гг., представленную в быстро ставшем библиографической редкостью издании источников по истории якобитского движения полковника Дж. Эллэрдайса[426]. Рутина гарнизонной жизни и патрулирования в шотландских горах с целью поддержания закона и порядка в 1749 и 1750 гг. вблизи казарм в Браэмаре и Инверснейде (в рапортах капитанов Скота и Поуэлла) двигалась по заданному генералом Блэндом в качестве командующего королевскими войсками в Шотландии ритму, который, в свою очередь, задавали кражи скота, поиск виновных и контроль за исполнением актов о запрете на оружие и «горское платье»[427].
Такая весьма упрощенная версия этнографического костюма шотландского горца имела, между прочим, и обратную содержательную перспективу, в некотором роде идеологическую и практическую инверсию. Если горец был «варваром» постольку, поскольку предпочитал «традиционный» горский наряд, то политический и культурный дресс-код, введенный Лондоном в Хайленде, вполне мог приручить мятежника, поставив завидные природные качества «благородного дикаря» на службу империи. Колеблясь между негативной и позитивной интерпретацией собственной «дикости», даже «взбунтовавшийся» горец в действительности почти всегда имел возможность выбора: упорствовать в поддержке изгнанных Стюартов или принять (формально и/или реально) сторону дома Ганноверов. «Хайлендская проблема» была слишком серьезной для политической стабильности, сложной для разрешения и малопривлекательной для упражнений в области администрирования, чтобы ответственные за умиротворение края чины лишали себя пространства маневра. Сотрудничество с лояльными кланами приветствовалось, за редкими исключениями, на всем протяжении существования якобитской угрозы между 1689 и 1759 гг.
Что же касается использования «природного» потенциала мятежных горцев, то эта идея впервые явственно прозвучала буквально накануне прихода в Горный Край генерала Уэйда и начала новой волны его умиротворения. В 1723 г. в Лондоне отдельным изданием вышел «шотландский» том весьма популярного «Путешествия через весь остров Великобритания» Д. Дефо[428]. Помимо основных для этого сочинения сюжетов из области политэкономии внимание автора привлекли и перспективы организации военной службы горцев британской Короне: «Трудно переоценить жителей Горной Страны, являющихся лучшими солдатами. Иностранцы приписывают это северянам, как более стойким и рослым; но я не решусь оспаривать это противоречивое суждение, равно как по причине того, что они очень хорошие солдаты и во всем мире им рады, так и по причине того, что им нет равных в любой из тех частей света, где я побывал, если они сами формируют полки, не мешаясь с другими народами»[429].
По результатам своей миссии в Хайленде в 1724 г. новый командующий королевскими войсками в Шотландии генерал Уэйд первым же пунктом высказал предложение, «чтобы роты из горцев, преданных правительству Его Величества, были учреждены под надлежащим руководством и командованием офицеров, говорящих на языке страны, подчинены военному праву и инспекции и приказам губернаторов Форта Уильям и Инвернесса и офицера, командующего войсками Его Величества в этих краях»[430].
Уже после подавления последнего мятежа якобитов, в 1747 г., генерал Блэнд и лорд Милтон в «Предложениях по цивилизации Хайленда» заявляли, что «как только они [горцы] освобождаются от бедности и рабской зависимости от своих вождей, записываясь на службу Его Величеству в хайлендские полки, то ни один рядовой в армии не является более рассудительным и ответственным в казармах, более послушным своим офицерам и более исполнительным, а также более верным, когда служит гвардейцем или когда проявляет себя в день сражения; и когда кто-либо из них [горцев] располагается или привлекается к службе в других частях Британии, удаленных от их варварской Горной Страны, или где-нибудь на плантациях, никто другой не преуспел лучше и не встретил большего поощрения. И потому очень жаль, что их естественный гений, который при надлежащей заботе мог бы быть направлен на пользу Британии, должен, по несчастью, вследствие безрадостного их положения и скудного образования быть извращен на погибель им самим и их стране»[431].
419
Forbes D. Letter to General Clayton [вероятно, конец 1742 г.] // СР. P. 362.
420
Таким доходчивым образом структурировали свои аналитические сочинения и военные, и гражданские «шотландские» чины. См. напр.: Wade G. Report, &с, relating to the Highlands, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 133–134; Erskine J. Op. cit. P. 1–2.
421
Хайлендская политика Великобритании не являлась исключительным случаем. Аналогичным образом в Российской империи запорожских казаков переименовали в черноморских, ликвидировав, как административную аномалию и очаг нестабильности, в 1775 г. Новую Сечь. Более близкий не только по сути, но и по форме пример связан с окраинной политикой Австрии. В империи Габсбургов венгры переходили на службу Вене, надевая установленный регламентом военный мундир, сочетавший, как в случае с утвержденной уставами униформой горских шотландских полков, общеармейский покрой и элементы традиционного местного платья уже в первой половине XVIII в. Старейший регулярный венгерский пеший полк (графа Франца Гюлая) в составе австрийской армии был сформирован в год начала продолжительного восстания Ференца Ракоци в Венгрии (1702 г.), а в 1749 г. отделанная галунами куртка венгерских пеших полков была заменена белым мундиром, а меховая/мягкая шапка — треуголкой; от традиционного костюма венгры сохранили доломан вместо камзола и рейтузы с низкими ботинками. Для «кроатов» или «пандуров» австрийской Военной границы регламентированная униформа была введена в 1744 г., а белый мундир, соответствовавший мундиру венгерских полков, и венгерские ботинки вместо опанок ввели в 1760 г. Здесь же отметим, что австрийские граничары и горцы первого набранного в Горной Стране регулярного пешего полка «Черная стража», носившие килт и после введенного в 1746 г. запрета на «горское платье», впервые приняли участие в военных действиях за пределами Военной границы и Хайленда в ходе Войны за австрийское наследство 1739–1748 гг.: Костяшов Ю.В. Сербы в Австрийской монархии в XVIII в. Калининград, 1997. С. 87; Он же. Сербские граничары // ВИ. № 5. 1997. С. 140–145; Канник П. Униформа армий мира, 1506–1804. М., 2001. С. 44, 59–60; Функен Ф. Европа XVIII век: Франция — Великобритания — Пруссия: Кавалерия — Артиллерия. Армии европейских стран. М., 2003. С. 90–93; Knötel R. Die Grosse Uniformkunde Band X. Berlin, 1890. PI. 45 [Band XV. Pi. 54–56]; Haythornthwaite P., Younghusband B. The Austrian Army, 1740–80: (2) Infantry. London, 1994. P. 28–31; Idem. The Austrian Army, 1740–80: (3) Specialist Troops. London, 1995. P. 13–14, 29–32; Kühn A. The Imperial Hussars and Hungarian Infantry during the War of the Spanish Succession / Revised by R. Hall. London, 2004. P. 6–27.
422
An Act for the more effectual Disarming the Highlands of Scotland; and for the more effectually securing the peace of the said Highlands; and for restraining the use of the Highland Dress; and for futher indemnifying such Persons as have acted in Defence of His Majesty’s Person and Government, during the u
423
Rawlinson М.Т. Letter to the Lord Advocate. Invergary, 24 May, 1728 // CP. P. 103. См. подробнее: Trevor-Roper H. The Invention of Tradition: The Highland Tradition of Scotland // The Invention of Tradition / Ed. by E. Hobsbawm and T. Ranger. Cambridge, 2000. P. 21–22.
424
Много лет спустя после подавления последнего мятежа якобитов доктор С. Джонсон, делая этнографические зарисовки для знаменитого «Путешествия к Западным островам Шотландии» (1773 г.), к традиционному наряду горца продолжал относить двуручный меч (клэймор), палаш, фактически меч с традиционной с первой половины XVIII в. гардой-корзинкой (клэйбег), переименованный со временем в упоминавшийся клэймор, небольшой круглый щит и кинжал (дирк). Доктор Джонсон при этом указывал, что «закон, обязавший горцев переменить форму одежды, совершенно исполнен во всех местах, которые мы посетили. Я видел только одного джентльмена, полностью одетого в соответствии с древним обычаем, и он был так одет только по случаю и без какого-то особого умысла. Простые люди не считают себя связанными законом в ношении платья, поскольку они говорят, что закон против пледов был введен лордом Хардвиком и имел силу только при его жизни: но сама бедность затруднила им смену одежды, удерживая их и теперь от ее изменения снова. Филибег… все еще широко распространен», но их нынешний образ жизни способствует «результату, задуманному законом, отменяющим различия в облике между горцами и другими жителями Британии; и если допустить, что платье имеет значительное влияние, он усиливает их связь с соотечественниками» (Johnson S. A Journey to the Western Islands of Scotland. London, 1791. P. 207–209; Idem. A Journey to the Western Islands of Scotland, 1773 // To the Hebrides. Samuel Johnson’s Journey to the Western Islands of Scotland and James Boswell’s Journal of a Tour to the Hebrides. Edinburgh, 2007. P. 119–120).
425
Поимка с оружием или его обнаружение в доме в первый раз — штраф от 15 до 100 ф. ст. и тюремное заключение до его уплаты, в случае отказа или отсутствия денег — шесть месяцев заключения или отправка солдатом в Америку, во второй раз — семилетняя ссылка в колонии.
426
Highland Reports, 1749–1750 // HPJP. Vol. II. P. 513–584.
427
См., напр.: Powell, Capt. of Lord Ancram’s Regiment. Inversnade Barracks. July 23,1749; Scot, Capt. of Gen. Guises’ Regiment. Bramaer Barracks. Report. July 23, 1749; Ball, Capt. of Col. Bockland’s Regiment. Barrack of Inversnaide. Report. June 4,1750; Edhouse, Capt. of Gen. Pulteney’s Regiment. Brae Mar Barrack. Jume 3, 1750 // Highland Reports, 1749–1750… P. 516–517, 542–544.
428
Defoe D. A Journey through Scotland. London, 1723.
429
Idem. Letter XIII, containing a Description of the North of Scotland // Defoe D. Tour Through the whole Island of Great Britain: In II Vols. London; New York, 1962. P. 395, 408, 421, 427.
430
Wade G. Report, &c, relating to the Highlands, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 140.
431
Bland Н., Fletcher A. Proposals for Civilizing the Highlands [вложено в: Lord-Justice Clerk to the Duke of Newcastle. Edinburgh, December 14, 1747] //AP.P.490.