Страница 74 из 105
Милая сестра моя, милая Наран,
Погубила тебя злая дочь нойона.
Тяжело мне жить без тебя на земле.
Выйди ко мне, дай обнять тебя!
Раз, когда Саран спела эту песню, из воды вдруг появилась Наран.
— Царь озера отпустит меня жить на землю, — сказала Наран, — только тогда, когда дочь нойона заблеет овцой.
— Бедная сестра! — воскликнула Саран. — Никогда дочь нойона не заблеет овцой, — значит, никогда ты уж не будешь жить на земле!
Однажды Отхон проезжала мимо озера и увидела, как Саран вызвала песней свою сестру.
На другой день дочь нойона сказала Саран:
— Сегодня я сама пойду овец пасти, а ты будешь коров доить!
Пригнала Отхон овец к озеру, села на берег, запела грустным голосом:
Милая сестра моя, милая Наран,
Погубила тебя злая дочь нойона.
Тяжело мне жить без тебя на земле.
Выйди ко мне, дай обнять тебя!
Не узнала Наран голоса Отхон, думала — опять сестра ее зовет. Вышла Наран из воды — Отхон ударила ее изо всей силы кнутовищем по голове. Скрылась Наран в озере, даже не услышала, как жалобно заблеял пегий ягненок.
Напрасно на другой день звала Саран свою сестру. Не появлялась больше Наран — должно быть, боялась, что ее опять зовет дочь нойона.
От тоски и горя Саран перестала есть, спать перестала.
Тогда пегий ягненок сказал ей:
— Не ходи больше пасти овец. Я их сам выведу в поле, вечером обратно приведу.
Стал пегий ягненок пасти овец. Месяц целый хорошо пас, потом пришел к Саран, стал просить:
— Скажи дочери нойона, что пегий ягненок хочет загубить стадо овечье, плохо пасет его: то в горы угонит, то в озеро заведет.
Сделала Саран, как сказал ягненок.
Говорит Отхон батору:
— Пойдем завтра незаметно за стадом, посмотрим, как ягненок пасти его будет.
Так и сделали. Стали следить за пегим ягненком батор и Отхон. И Саран приказали идти за собой.
Сначала пегий ягненок привел стадо в горы, где и травы-то не было никакой, а когда солнце встало над головой — погнал стадо к озеру.
Подошли овцы к берегу, ягненок пегий прыгнул в воду, стоит в озере не шевелится. И все овцы стоят на берегу голодные, тощие.
Закричал батор сердито:
— Совсем заморил пегий ягненок овец!
Отхон рада, что батор рассердился, говорит ему:
— Надо этого ягненка сейчас же зарезать, а то он все стадо твое загубит.
— Как ты его зарежешь, когда он в воде стоит? Не полезу же я за ним в озеро!
— Я его выманю на берег! — сказала Отхон.
Подошла она к воде, начала подманивать ягненка.
Не двигается с места пегий ягненок.
— Какой упрямый! — говорит батор.
— Ничего! — говорит Отхон. — Я его сейчас обману.
Спряталась она в прибрежные кусты, кричит оттуда:
— Мее-е! Мее-е!
И только Отхон заблеяла, как прокатилась по озеру волна — и из воды показалась Наран.
Кинулись к ней батор и Саран, себя от радости не помнят. И пегий ягненок выбежал из озера, трется у ног Наран.
Увидела это Отхон, обмерла со страху и все блеет, остановиться не может:
— Мее-е! Мее-е!
Спрашивает батор у Наран:
— Где ты была? Почему не поехала в мою юрту?
Рассказала Наран батору все про дочь нойона. Батор рассердился, бросился в кусты, вытащил оттуда Отхон.
Дочь нойона хочет что-то сказать — только ни одного человеческого слова произнести не может. Откроет рот, а оттуда только:
— Мее-е! Мее-е!
— Смотрите! Смотрите! — закричала Саран, — Отхон в овцу превратилась!
И верно, дочь нойона на глазах у всех шерстью покрылась, на лбу рога показались, на обеих руках и ногах копыта выросли.
Стегнул ее батор плетью — бросилась Отхон-овца бежать в степь. Бежала, бежала, скрылась в траве. Больше ее никто не видел. Говорят, эту овцу волки задрали.
А Наран осталась жить в юрте батора со своей сестрой и с ягненком пегим. Вскоре к ним и арат приехал жить. Юрту свою рядом поставил. И все они были счастливы до конца своих дней.
ПОЧЕМУ ГОЛУБЬ СТОНЕТ, А ВОРОБЕЙ ЧИРИКАЕТ
Однажды голубь и воробей летели в Тибет. Немного до Тибета не долетели — сели отдохнуть на юрту чью-то. Посидели немного, отдохнули, хотели дальше в путь пускаться, вдруг услышали, какая-то женщина в юрте стонет.
Голубь говорит:
— Надо помочь человеку…
— А мне некогда, — отвечает воробей. — Я хочу посмотреть, как в Тибете ламы живут.
Сказал так, вспорхнул и полетел дальше. А голубь остался ухаживать за больной женщиной.
Прилетел воробей в Тибет, поселился в монастыре, стал смотреть, как ламы живут.
Через месяц встретились опять воробей и голубь, заговорили, а понять друг друга, не могут: голубь все время стонет: «гу-у, гу-у, гу-у». А воробей без устали чирикает: «чик-чирик, чик-чирик, чик-чирик».
Это потому так получилось, что голубь не мог забыть стонов больной женщины, а у воробья в ушах все время звучали молитвы лам, которые с утра до вечера бормочут: «чик-чирик, чик-чирик».
Так до сегодняшнего дня не понимают друг друга воробей а голубь.
ОБМАНУТЫЙ ВЕРБЛЮД
В давние времена у верблюда росли замечательные рога, а у оленя рогов не было. Верблюд очень гордился своими рогами и вечно хвастался ими.
А больше всего любил он над оленем насмехаться. Встретит оленя и сразу же начнет дразнить:
— Не зверь, а урод какой-то! Смотреть противно на гололобого!
Раз под вечер, когда верблюд любовался на свое отражение в озере, из леса выбежал олень. Верблюд увидел его, опять хвастаться начал:
— Ни у кого нет таких рогов, как у меня! Мне даже як завидует!
Подошел олень к верблюду, склонил голову и сказал грустно:
— Пригласил меня в гости тигр. Как я пойду к нему такой некрасивый, с таким лбом голым! Дай мне, верблюд, свои рога на один вечер. Утром прядешь на водопой, я тебе их верну..
Дал верблюд оленю на вечер свои замечательные рога, олень и отправился в гости. Утром верблюд пришел к озеру — нет оленя. Стал верблюд пить, увидел свое отражение в озере — отдернулся, голову вверх задрал: очень некрасивым себе показался без рогов.
«Скорее, — думает, — принес бы олень мои рога. А то мне на себя смотреть противно».
Сделал еще глоток-другой, опять задрал голову, стал оглядываться направо, налево: не идет ли олень рога отдавать.
Весь день прождал зря, не явился олень, не принес рогов.
На другой день опять пришел верблюд к озеру, опять ждал оленя. Все время голову вверх задирал, чтобы не видеть свое отражение, да кругом оглядывался: нет ли оленя поблизости.
Только и на этот раз олень не появился. Потому что, когда он шел к озеру, за ним погнались свирепые волки.
Еле-еле спасся от них олень в соседнем лесу и остался там навсегда жить. Потому и не вернул рога верблюду.
Персидские сказки
Перевод Н. Османова, Р. Алиева и А. Бертельса.
О ДОЧЕРИ ПОРТНОГО И СЫНЕ ПАДИШАХА
Жил-был портной, и было у него три дочери. Пришел к нему однажды сын падишаха и говорит:
— Сшей мне кабу[34] из цветов.
Портной пошел к старшей дочери и сказал ей:
— Сегодня в лавку приходил шахский сын и заказал кабу из цветов. Как мне быть?
Девушка ничего не поняла и не смогла ответить.
Прошла ночь, настал следующий день. Портной пошел к себе в лавку, сел и стал думать. До вечера просидел он в раздумье, но так ничего и не решил. Этим вечером он пришел к средней дочери и рассказал ей о заказе шахзаде. Но она тоже ничего не поняла и не нашла никакого решения.