Страница 7 из 54
Зато в Московской Лютеранской церкви появились колокола, подаренные Годуновым, которые звонили в честь Иоганна по воскресным дням. Правда, церковь сгорела во время отступления поляков из Москвы в 1611 г., потом неоднократно отстраивалась и в XX в. была окончательно уничтожена советской властью.
Если вы хотите отправиться на кладбище у Немецкой слободы в поисках могилы прекрасного юноши, не спешите: в 1637 г. его останки были перевезены в Данию.
3. Как вариант для замужества рассматривались Габсбурги, а именно Максимиллиан III, эрцгерцог Австрийский. Но дальше переговоров дело не пошло, запнувшись о вопрос смены конфессии и места жительства жениха: Годунов не хотел отпускать дочь из России, поэтому ее муж должен был жить в богоспасаемой Москве.
4. Филипп, сын герцога Шлезвигского (дяди действующего короля), датчанин. Годунов все еще мечтал о династическом браке с датским двором, поэтому в 1604 г. в Россию должен был приехать еще один юноша из Дании. Но в это время уже началось брожение Лжедмитрия и еще были слышны отголоски голода. Филипп не приехал.
5. Иверийский царевич Хозрой. Да-да, российские правители могли породниться с грузинскими не в XIX в., а на 200 лет раньше. В случае с Хозроем была практически шахматная партия: он женится на Ксении, его сестра Елена выходит замуж за брата Ксении, Федора. Двойные узы! Да, плюс царь Картли (маленького кусочка распавшегося Грузинского царства) признавал подданство России.
Татищев, посол от России, провел рекламную кампанию невесте, говоря, что быть в семействе Борисовом — великая честь, ибо император и короли шведский, датский и французский искали ее ревностно. Михаил Татищев был очень наблюдательным человеком. Посмотрите на те описания грузинских претендентов, что он оставил: «Хоздрою 23 года от рождения; он высок и строен; лицо у него красиво и чисто, но смугло; глаза светлые карие, нос с горбинкой, волосы темно-русые, ус тонкий… в разговорах умен и речист…; одним словом, хорош, но не отличен; вероятно, что полюбится, но не верно… Елена прелестна, но не чрезвычайно: бела и еще несколько белится; глаза черные, нос небольшой, волосы крашеные; станом пряма, не слишком тонка; в лице не довольно полна».
Требованием русского посольства была поездка Елены в Россию, чтобы она заранее учила русские свычаи-обычаи, но в Москву для знакомства отпустили только царевича. По пути в Россию Татищев узнал о беспорядках в Дагестане, отослал Хозроя обратно и спешно отправился в Москву. Брак с грузинским царевичем не случился.
Несмотря на обилие претендентов на руку Ксении, она осталась незамужней до конца своей жизни. Ее мать и брата убили на ее глазах, а ее саму, по приказанию Лжедмитрия I, оставили в живых, после чего она жила при Отрепьеве, скорее всего, как наложница до ноября — самозванец на тот момент еще не женился на Мнишек. Это давало повод для подозрений отцу невесты, Юрию Мнишеку. Он писал самозванцу: «Поелику известная царевна, Борисова дочь, близко вас находится, то благоволите, ваше царское величество, вняв совету благоразумных с сей стороны людей, от себя ее отдалить. Ведайте, ваше царское величество, что люди самую малейшую в государях погрешность обыкновенно примечают и подозрение наводят».
Ксению постригли в монахини под именем Ольга. Она пережила осаду Троице-Сергиева монастыря поляками, затем перебралась в Новодевичий монастырь, который потом взяли казаки первого ополчения: «…а когда Ивашка Заруцкий с товарищами Девичий монастырь взяли, то они церковь божию разорили и черниц — королеву, дочь князя Владимира Адреевича, и Ольгу, дочь царя Бориса, на которых прежде взглянуть не смели, ограбили до нага, а других бедных черниц и девиц грабили и на блуд брали. И как пошли из монастыря, то церковь и монастырь выжгли». Ксения-Ольга натерпелась вдоволь: «Ту, которую прежде, в твердыне высоты царства, при родителях ее, и солнце видело в тереме лишь иногда в щель, ибо, согласно Писанию, "слава дщери царя внутри", а теперь ее, никем не оберегаемую, рассматривали глаза и самых низких людишек. И с того времени с большим бесчестием долгие годы жизнь ее текла, даже до четвертого после отца ее царствующего, так часто в государстве переменялись правители». Иван Тимофеев, описавший ее жизнь во «Временнике», указывает на нужду и очень емко и лаконично заканчивает этот пассаж: «Прочее же помолчю».
Царевна видела перезахоронение своих родных в Троице-Сергиевой лавре — она сопровождала процессию в закрытых санях. Позже, в 40 лет, ее похоронили рядом с семьей.
Глава 9. И еще немного о Годунове
Книжники XVII в. обвиняли Годунова во всех грехах: Палицын писал, что Годунов хочет утвердиться на троне, возвыситься, принимает немыслимые дары, что он горд до греховности, извращающей благие начинания. Интересно, что личность Годунова чаще всего изображается как сложный сплав из положительных качеств и греховных помыслов, толкающих на неправедные дела. Литература XVII в. открыла для себя амбивалентность человеческого характера, и Годунов стал первым героем, на изображении которого «тренировались» писатели. Вот, например, «Временник» Ивана Тимофеева, автор рефлексирует над своим способом описания личности: «Если мною описаны будут только злодеяния, а о добродетелях расскажут другие, а я промолчу, то сразу же обнажится несправедливость писателя. А если о том и другом будет рассказано правдиво, без прибавлений, то все уста умолкнут».
Все признавали исключительный ум Бориса, но при этом говорили, что он сильно отличается от всех царей своей необразованностью (это было общим местом в документах того периода): «А он пренебрег силой слов, сказанных Богом, или не знал их, ибо был совсем неискушен в этом, от рождения до смерти он не протаривал книжных путей учением. И удивительно, что впервые у нас был такой царь некнигочей».
Однако тот же Тимофеев писал дальше: «Таков был этот "рабоцарь", что и прочие величайшие и прегордые во вселенной цари, властители нечестивых держав, не пренебрегали, не гнушались им из-за его низкого происхождения, ибо носил он равное им имя царя; и, слыша о его благоразумии в земных делах, не отвергали верного братства и содружества с ним, как ранее с благородными, бывшими прежде него, и даже больше тех. И что удивительно, хотя после него были у нас и иные умные цари, но их ум лишь тень его ума, как это очевидно из всего, ибо каждый будто через некую ограду перелез, найдя свой путь погибели».
И, не давая читателю обвинить себя на противоречии, книжник пишет: «И пусть никто не пытается поймать меня на этих словах, будто я оправдываю славолюбца; в одних местах я его обличаю, в других как будто хвалю, но делаю это не везде, а лишь здесь, справедливо оценивая ум тех и других, невзирая на лица, но и там и здесь, осуждая, не терплю насильственного низложения им государей и завладения их престолом».
И еще в копилочку: «Его образ действий против врагов был таким: когда они не выходили на битву, тогда он устремлялся на них; когда же волки не вредили овцам, он вызывал их на себя, насмехаясь, изображая храбреца. Когда же свирепые враги бесстыдно начнут издеваться над смиренными, он не выходит из-за каменных твердынь».
А вот по мнению Палицына хуже всего то, что Борис Годунов не понимал очевидных знаков свыше в виде пожаров и голода. Голод, как объясняет Палицын, был наслан на народ за опалу Никитичей-Романовых. Вместо того чтобы покаяться и молиться, Годунов спокойно продолжает царствовать. Кажется, что все, что делал Годунов, в глазах Палицына — действия, которые только вредят народу, потому что Годунов не понимает сакральной логики событий. Из этого тезиса противники Годунова сумели выстроить целую систему обвинений, сведя на нет все добрые дела Бориса.
А еще при Годунове распространились бритье бород и латинская и армянская ереси. Корень этих бед — также в гордости Годунова!
И даже умер Борис не благолепно — «скорою смертью посечен бысть». Искушенный житиями православных святых читатель вспомнит, как долго умирали Борис и Глеб и как спокойно отходил в царствие божие Феодосий Печерский. Контраст очевидный: скорая смерть не позволяет исповедаться, причаститься, принять постриг. В общем, Бог не дает грешнику возможностей для спасения души.