Кубик 6

Они шли лесом, уже спускаясь с горы, и не разговаривали, как не разговаривали и прежде, поднимаясь в гору. Эф не знал причины молчанья, то ли говорить было не о чем, то ли какая-то непогашенная ссора пролегла между ними. Ведь случилось же что-то такое, «о чем следовало забыть», как сказал человек Ю. Но не сказал, что именно, и даже как бы отказывался разговаривать. Что делать с этим, третий не знал, поэтому злился на человека.

Можно было попытаться еще раз объяснить человеку Ю, что он, Эф третий, совсем не тот Эф третий, который был с ним до переправы. Но котелок из жестяной коробки, который Эф носил привязанным к поясу и на который рассчитывал как на приметный знак различия, вроде бы оказался приметным знаком тождества. Говоришь, ты другой, чем до переправы, скажет человек Ю, а котелок этот я помню, — помню хорошо, как ты нашел на берегу коробку, как ручку приделал, и что с того времени ходишь с этим предметом, привязанным к поясу. А с другой стороны, думал Эф, разве не сказано было человеком, что не имеют значения такие подробности. И действительно, можно ли считать, что тот, другой Эф третий является действительно другим? Изначальная природа ведь была одна у обоих. Если другой Эф повел себя предосудительно в какой-то ситуации, то значит и он сам повел бы себя таким же точно образом, значит и отвечать за сделанное он должен в полной мере. Но не зная своей возможной вины, он не может и оправдаться, или это тоже не имеет значения? «Забыть» — сказал человек Ю, хотя, если он предлагал забыть, значит сам отлично помнил. Третий вдруг понял, что давно уже думает о человеке Ю, как о женщине, хотя по-прежнему не знает, женщина он или мужчина. Но ведь другому третьему это должно быть известно после того, как они с человеком Ю вместе сушили одежду. И человеку Ю, если он женщина, известно, что его секрет с переодеванием раскрыт. Может быть, в этом и есть причина размолвки?

Эф третий изнемог от мыслей.

— Остановимся, — сказал он, — пора сделать привал.

65

Главное, что вода оказалась на этом месте — яма под камнем, и песчинки танцевали на дне, это был ключ. Скоро подвешенный над огнем котелок вскипел. Заварили траву и листья, третий знал, какие.

На прошлых привалах чай тянули из котелка через камышинку, время от времени сталкиваясь лбами. Только тогда это был лоб мастера Бе. В лесу камыш не рос, поэтому Эф третий снял два куска коры белого дерева и сложил их, примерно сказать, кулечком. Из этих чашек можно было пить, не проливая.

— В прежней жизни мне по-всякому приходилось бывать в диких местах, — сказал третий, — вот и научился.

— А удобно ли в халате бродить по лесу? — спросил человек Ю.

— Я был не в халате.

— Неужели? — улыбнулся человек Ю. — Может быть, в мундире?

— В пограничной страже был — на лесной полосе — но без мундира, — неохотно сказал третий.

Он разломил пополам лепешку и протянул человеку. У лодочника за пару монет было взято три лепешки и сушеной рыбы без счета. Молча пили чай.

— Посмотри на этот котелок, — сказал, наконец, третий, разливая по чашкам остатки, — отличается ли он чем-нибудь оттого котелка, который ты у меня видел вчера, на том берегу? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты ведь слышал, что говорил лодочник о том, что может случиться с теми, кто переправляется через реку?

— Может, он тебе на ухо сказал, а мне — нет.

— Дело в том, что я, до того как переправился, шел не с тобой, а с мастером Бе, — сказал третий, — а ты мог идти только с Фа четвертым, вас вместе унесло потоком. И на берегу мы с Бе пятым нашли эту коробку, из которой я сделал котелок, и если бы она, эта коробка, оказалась не той, которую ты видел вчера, тебе легче было бы мне поверить, то есть поверить, что сейчас я не тот, который шел вместе с тобой до того, как мы переправились… Лодочник объяснял, как это бывает, но, говоришь, ты его не слышал.

— Почему же, я могу поверить тебе и без этой коробки, которую, в общем, не помню, какой она была, но не всели равно. Твой вариант истории один, мой выглядит по-другому, — ну и что же, я верю. Лодочник тебе объяснил, а я и без лодочника знаю. И я соглашусь, что в каком-то смысле ты — не тот, который — и так далее, но это только на первом, поверхностном уровне смысла. А по сути ты тот же самый.

— А не было ли между нами каких-нибудь неприятных недоразумений, которые требовали бы, чтобы их уладили? — осторожно спросил третий.

— Ну, если и были какие-нибудь, — так же осторожно улыбнулся человек, — то ты тут в любом смысле ни при чем. Мне, между прочим, подошло время отойти, — он легко поднялся на ноги, — а тебе за мной, кстати, не обязательно.

Третий понял намек и направился к кустам по другую сторону камня. Кому налево, кому направо, подумал, но это ведь ничего не доказывает.

Когда вернулись к костру, он поинтересовался, как бы невзначай:

— Ты обратил внимание, какая у нашего лодочника была необыкновенная борода?

— Необыкновенная, — согласился человек Ю. — Такая могла бы быть у Хо двенадцатого, будь он в одном лице.

— А моя борода сейчас какого цвета? — спросил третий.

— Как и была, нормального, — сказал человек. — А у меня борода не растет. Тоже нормально, порода такая.

66

«Союз наш, который мы заключили, будем ли считать, что он сохранился?» — собирался спросить Эф третий у человека Ю. Но не спросил. Причины случившейся в прошлом размолвки, которая — третий окончательно был в этом уверен, имела место — остались непонятны. И основной вопрос (не женщина ли?) тоже остался неразрешенным. Но все это отступило в сторону, перестало беспокоить. Третий чувствовал, что вполне может задать свой вопрос прямо и просто, но не спешил с этим. Момент был такой — и долго тянулся момент — когда можно идти в одну сторону вместе — сперва один впереди, потом другой, потом оба рядом, и всегда есть время, чтобы не говорить ни о чем и не думать.

Шли по лесу вслед за тропой, то поднимаясь по склону, то спускаясь, то поворачивая в левую сторону, то в правую. Когда становилось каменистее, деревья расступались, потом снова собирались вокруг. К вечеру встретился ключ, бьющий под камнем, — такой же в точности, как тот, у которого останавливались днем, третьему даже показалось, что они заплутали и вышли на то же место. Кто-то шутит над нами, улыбнулся про себя Эф.

67

Утром третий проснулся и увидел, что человека Ю нет рядом.

Они спали на охапке травы, укрывшись одеялом. Был повод удовлетворить любопытство, но третий не воспользовался — и не то чтобы не было в мыслях, а оставил до какого-нибудь следующего раза. Содержательный рассказ о рыбах и найденных внутри рыб камнях, особенно про тот, восьмигранный, который был выброшен в воду (решительный поступок), третий тоже оставил на будущее для интересного разговора.

Он заснул сразу и спал крепким сном в предвкушении чего-то неясного, но определенно хорошего, что должно было случиться в будущем, может быть, уже завтра, а утром, когда проснулся, оказалось, что человек Ю ушел. И понятно было, что ушел совсем, потому что одеяло из верблюжьей шерсти он взял с собой.

Третий покричал, и отозвалось, как следовало ожидать, только эхо. Не тратя времени на завтрак, отправился в путь. Шел быстрым шагом преследователя. Тропа вела в низину. Под ногами начала хлюпать вода. Третий подоткнул полы халата. Деревья леса мельчали и постепенно сменились кустарником, густым и высоким. Он рос сплошняком, потом отдельными островками, а под ногами было уже болото — не нормальное, со мхом и кочками, а словно поднявшаяся вдруг вода затопила кусты и травы.

Третий шел долго, ничего не менялось вокруг, и вид во все стороны был одинаков. Можно было подумать, что это один-единственный куст, один островок камыша многократно отражается в расставленных зеркалах.