Страница 20 из 22
Остин лежал под одеялом, одна сильная рука лежала у него за головой. Другая была открыта и ждала.
Я промолчала, скользнув под одеяло и свернувшись калачиком у него под боком.
Его свободная рука обхватила мои плечи и притянула меня ближе. Затем я закрыла глаза и позволила ритму его сердцебиения проникнуть в мою душу.
— Счастливого Рождества.
Он поцеловал мои волосы и крепче притянул меня в свои объятия.
— Счастливого Рождества.
9. Остин
— Куда ты идёшь?
Я крепче прижал Клео к себе, прежде чем она успела сбежать с кровати.
— Я не думала, что ты проснулся.
Мои глаза были закрыты, но я не спал уже несколько часов, наслаждаясь ощущением её объятий и лаской её волос, стелющихся по моей коже.
— Я не сплю.
— Засыпай, — её хихиканье щекотало мою грудь. — Я пойду найду нам что-нибудь на ланч.
— Не уходи, — я обхватил её обеими руками, прижимая к себе. — Ещё нет.
— Когда-нибудь нам придётся покинуть эту кровать.
Она была права. В конце концов, нам придётся столкнуться с реальностью. Но в данный момент мне было наплевать на всё, кроме её обнажённой груди, прижатой к моим рёбрам, и её ног, спутанных с моими.
— Давай просто закажем еду в номер. Через десять минут.
— Хорошо, — она кивнула и прижалась глубже.
Быть с Клео… не было слов, чтобы описать, насколько хорошо два человека могут подходить друг другу. Никогда в моей жизни не было такой женщины, как она, и никогда больше не будет. Она уничтожила меня. Она изменила ход моей жизни. Я не был уверен, что мы будем делать, но отказаться от неё было невозможно.
— Что мы будем делать? — спросила она, вырвав эту мысль из моей головы.
— Мы разберёмся. Просто знай. Теперь, когда ты у меня в руках, я тебя не отпущу.
Клео сдвинулась и приподнялась на локте.
— Остин, что здесь происходит?
Я поднял руку, чтобы убрать прядь её волос с глаз.
— Чёрт, ты прекрасна.
Её щеки раскраснелись, а глаза заблестели в свете, проникающем через окно. Её кожа была такой гладкой и кремовой. Я наклонился, чтобы поцеловать веснушку на её ключице.
Она хлопнула меня по плечу.
— Ты собираешься отвечать на мой вопрос?
Я усмехнулся, откинувшись назад. Между её бровями пролегала складка, на лице проступило беспокойство.
— Как ты думаешь, на кухне есть вчерашние маффины? Я бы убил за один прямо сейчас. Или булочку. Или что-нибудь из того, что ты вчера приготовила.
Она моргнула, беспокойство переросло в замешательство.
— Но ты ненавидишь мою еду.
— Я обожаю твою еду.
— Нет, не обожаешь, — она нахмурилась. — Не притворяйся, что она тебе нравится только потому, что ты увидел меня голой.
Я снова рассмеялся, вспоминая все те случаи, когда я проглатывал смешок, когда она была рядом. Клео была одной из самых весёлых и остроумных людей в мире, но, как и её едой, я не позволял себе наслаждаться её юмором.
Сместившись, я сел и прислонился к изголовью кровати, мои ноги вытянулись по всей длине кровати, когда она села, чтобы посмотреть на меня, прихватив с собой простыню.
— Я больше всего люблю твои шоколадные кексы, — сказал я. — Обычные, не те, что с начинкой из арахисового масла. Хотя они тоже потрясающие, но простые шоколадные — мои любимые. Ты подарила Блейку коробку на день рождения, и я никогда ещё так не завидовал.
— Это шутка?
— Нет. Я хочу их на свой день рождения в этом году.
— Правда?
— Правда, — кивнул я. — Это лучшее, что было в моём рту. Кроме тебя, детка.
Улыбка натянула уголок её рта.
— Хорошо.
— Мой следующий фаворит — твои маффины. Любые. Хотя утренний маффин с морковью и изюмом может поспорить за первое место с черничным.
Её глаза смягчились.
— Я никогда не видела, чтобы ты ел утренний маффин.
— Я ел.
— Когда?
Я пожал плечами.
— Всякий раз, когда ты отправляла выпечку с дежурными парнями. Но я не позволял себе есть много из того, что ты печёшь.
— Почему?
— Потому что это слишком многое выдаст. Я беспокоюсь, что, если я покажу, как мне нравится твоя еда, все увидят.
— Что увидят?
— Что я влюблён в тебя.
У неё перехватило дыхание.
— Остин.
— Я люблю тебя, Клео, — от этих слов в моей груди что-то расслабилось. Что-то, что я сдерживал слишком долго. — Я люблю тебя с того дня, когда зашёл в пекарню и увидел тебя, всю в муке и с черничными пальцами.
— Но это было… — она нахмурила лоб. Начало. Я был влюблён в неё с самого начала. — Всё это время?
Я кивнул, поднося руку к её щеке. Притворяться было бесполезно. Теперь мы были вместе, уязвимые и всё такое.
— Мне нужна эта работа с твоим отцом. Моя команда, моя семья, они зависят от меня. Во многих отношениях было проще просто держаться от тебя подальше. Притворяться, что это пройдёт. Но это никогда не проходило. И теперь не нужно притворяться. Я не откажусь от тебя.
— Я тоже от тебя не откажусь.
Клео провела пальцами по моим волосам, опустила их вниз и провела ими по раковине моего уха.
Её прикосновение было электрическим. Мой член зашевелился под простыней, и я потянулся к ней, но она соскочила с кровати прежде, чем я успел прижать её к матрасу, забрав простыню и оставив меня совершенно голым. Одеяло было где-то на полу.
Она взяла с тумбочки свой телефон и начала стучать по экрану. Затем поднесла телефон к уху, повернулась и поняла, что я голый.
Тренировки были регулярной частью моей жизни, и я упорно старался поддерживать своё тело в форме, в основном для работы, но также и потому, что упражнения помогали мне разобраться с дерьмом в голове. То, что Клео это оценила — было приятным бонусом.
Её глаза расширились, когда они скользнули вниз по моему плоскому животу к моему растущему возбуждению.
Я ухмыльнулся.
— Привет, папа.
Моя ухмылка исчезла, и я спрыгнул с кровати, обогнул край и схватил её полотенце с того места, где мы бросили его раньше. Затем я обернул его вокруг своей талии, потому что я никак не мог быть голым в одном номере с Клео, пока она разговаривала с Рэем.
Он сказал что-то на другом конце линии, от чего она закатила глаза.
— Я понимаю, что ты расстроен. Смирись с этим.
Я моргнул, удивлённый резкостью её тона. Я никогда не слышал, чтобы Клео разговаривала с Рэем с таким вызовом.
Рад за неё.
— Я вернусь завтра. Но есть кое-что важное, о чём мне нужно с тобой поговорить, и это не может ждать.
— Клео… — начал я, но она бросила на меня взгляд и подняла палец, так что я замолчал.
Рэй читал лекцию на другом конце линии. Что бы он ни говорил, Клео не слушала.
— Папа, — рявкнула она. — Тише.
Голос Рэя стал громче, его разочарование звучало громко и отчётливо.
Клео оторвала телефон от уха и завершила разговор.
— Гррр. Я просто хотела…
Телефон зазвонил в её руке, и она тут же ответила. Без сомнения, это был Рэй.
— Я снова брошу трубку, если ты не пообещаешь молчать и слушать меня, пока я не закончу.
Наступила долгая пауза, затем плечи Клео расслабились.
— Спасибо. Как я уже говорила, мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Мой желудок сжался.
Меня уволят.
Неважно, что Клео скажет Рэю, это было неизбежно. Я потеряю работу, и мы будем потрясены в «Garrison». Я урежу свою зарплату и возьмусь за любое дело, чтобы у ребят была работа, даже если это будет означать пополнение списка моих клиентов знаменитостями. Я ненавижу их драму и проклятых папарацци, но я не собираюсь топить свою компанию. Возможно, Ченнингу придётся взять несколько кредитов на обучение, но это не конец света.
Я затаил дыхание, ожидая.
Клео повернулась ко мне, прижав телефон к уху, и улыбнулась.
— Я влюблена в Остина.
Её слова поразили меня в самое сердце. Что бы ни случилось, услышать эти слова стоило того. К чёрту работу. Она была всем, что мне действительно было нужно. Я протянул руку и взял её.