Страница 97 из 281
По дороге в замок, Конрад рассказал нам, что труп Жакуса нашли утром. То, как его убили, навело на мысль, что убийца какой-нибудь шпион, тайком пробравшийся в столицу, и которого помощник мага случайно застукал на месте преступления. Чей шпион? Видимо восточников. Ну, или кто-то из ненавистной Инквизиции. А кто еще может владеть таким редким оружием, как гаррота? Замок сразу прочесали, никого естественно не нашли. Бастарды злы как шершни. Мечтают отомстить за смерть своего собутыльника.
Про Марису никто не знает, из замка она с обозом уехала еще с рассветом, до того как подняли тревогу. Фридрих отправил магический вестник князю, и тот, недолго думая, завернул отряд своих "головорезов" в столицу, велев им прочесать в ней каждую улицу и каждый дом. Вот они и прочесывают — в надежде найти коварного лазутчика. Роты возглавляют лично каждый из четырех бастардов. И каждый из них хочет выслужиться перед князем и поймать шпиона-убийцу. Мы лишь чудом разминулись с одним из отрядов, когда шли в замок…
Ступени неожиданно закончились небольшой лестничной площадкой, дальнейший путь мне преградила потемневшая от времени дубовая дверь, которую украшал искусно вырезанный герб Тиссенов и тяжелая бронзовая ручка в виде массивного кольца. Ни замка, ни засова — только кованый держатель для факела на стене чуть выше уровня глаз. Я неуверенно взялся за бронзовое кольцо и осторожно потянул его на себя. Пальцы внезапно царапнуло острыми шипами, которых еще секунду назад там точно не было. Зашипев больше от удивления, чем от боли, я отдернул руку и с недоумением уставился на выступившую из небольших царапин кровь. Что за… Но додумать мысль не успел — дверь с тихим скрипом отворилась, открывая моему взору просторное помещение с низкими потолками и ровными рядами саркофагов.
Теперь стало понятно предназначение держателя рядом с дверью — факел для освещения родового склепа мне точно не понадобится. Его стены и пол местами покрывал светящийся мох, подобный тому, что я видел в склепе Ордена Огня. Он излучал зеленоватый свет, которого вполне хватало, чтобы рассмотреть и каменные фигуры воинов, украшающие крышки саркофагов и имена, высеченные крупными старинными буквами на их торцевой части. Впрочем, среди воинов изредка попадались и женские фигуры в длинных строгих платьях.
Если украшением мужчин были древние доспехи и оружие, то дамы держали в руках ларцы, свитки или раскрытые книги — что наводило на мысль, что они были вполне себе образованными волшебницами. Воздух в склепе сухой и прохладный, духоты или сырости здесь не ощущалось. На каменных саркофагах не видно ни трещин, ни других видимых повреждений и следов времени — сохранность древних захоронений просто изумительная. Если бы не старинные одежды на статуях предков Йена, и не странные незнакомые цифры, означающие, судя по всему, даты их жизни, никогда бы и не сказал, что эти захоронения Тиссенов еще с до оттоновских времен. Больше пятисот лет.
Все здесь очень интересно, так хочется задержаться, чтобы рассмотреть поподробнее и сами фигуры, и надписи на камне, но мне нужно идти дальше, и я прохожу мимо череды саркофагов к следующей дубовой двери в дальнем конце зала. Снова берусь за кольцо ручки, и ожидаемо снова чувствую, как в пальцы впиваются острые шипы, жаждущие отведать тиссеновской крови. В этот раз я даже не морщусь — пора привыкать к древнему «анализатору крови». За отворившейся дверью темнота. Терять мне нечего — создаю светящуюся сферу и вижу стены узкого длинного коридора, сложенные из больших, идеально отесанных каменных блоков.
Коридор оказался не слишком длинным, метров через десять он резко завернул вправо и закончился тупиком. И снова двери. Только теперь железные. Аж три штуки. И снова ни запоров, ни замочных скважин, ни навесных замков. И лишь среднюю дверь украшала отделка из полос странного матового металла с нанесенными на них неизвестными символами. Ну, прямо как в сказке про Ивана — царевича: налево пойдешь, направо пойдешь… Только я, к сожалению, даже не могу прочитать, чем мне это все грозит — Йен древней грамотой совсем не владел, и я не разумею.
Поэтому, вздохнув, выбрал наугад среднюю дверь — схватился за массивную дверную ручку, и ладонь ожидаемо пронзила боль. Но в этот раз пауза подзатянулась. Будто неведомый страж застыл в глубоких раздумьях — стоит ли мне давать допуск к семейным святыням Тиссенов. И я уже было решил попытать счастья с другими дверями, как в ней все-таки что-то тихо щелкнуло, и она приглашающее отворилась. Да, неужели…?
Небольшой зал, в который меня «допустили», без сомнения был ритуальным, потому что кроме вспыхнувших светильников на стенах и семилучевой звезды на полу, больше в нем вообще ничего не было. Ух, ты…! Да это же та самая эльфийская звезда, про которую Лукас утром рассказывал, он еще называл ее э-э… септаграммой, кажется. А в центре звезды — невысокая каменная подставка в виде пятиугольный призмы, видимо это алтарь, и стою я сейчас перед древнейшим артефактом.
Перехожу на магическое зрение — вижу, что у подножья призмы клубится полупрозрачный туман, намекая на родовую стихию Тисенов — Воздух. А сила оттуда прет такая, что можно ею запросто захлебнуться! Значит, у замка Тиссенов действительно есть свой собственный источник, и сейчас он передо мной. Только я ни разу не «воздушник», увы! И как подружиться с этой стихией не знаю. Но силу рода я принять обязан, без этого все равно не уйду. И потом — ну, не все же Тиссены были магами — воздушниками?
Лукас сказал, что обычно такие звезды и прочие пентаграммы в процессе ритуалов под завязку напитываются магией. А что делать мне? Остается полагаться на собственную интуицию. Ровные линии септограммы были выделены на каменном полу цветной гранитной крошкой, впаянной магией прямо в плиты. Очень похоже, что тут поработали «огневики». Глубоко вздохнув, я вобрал в себя сухой прохладный воздух подземелья, и на выдохе осторожно выпустил с пальцев длинный язык пламени, задавая ему четкое направление вдоль первого луча звезды. Стоило мне прорисовать его, как тут же интуитивно я понял, что все остальные лучи должны быть порисованы без отрыва. С трудом, но дорисовал. И через несколько секунд септограмма, полыхнула силой, оставляя после себя мощное колебание магического фона и хаотичное движение крупных прозрачных сгустков энергии. Значит, я на верном пути. Теперь вопрос что положить на алтарь. А вот кроме собственной крови мне и предложить-то нечего. Вздохнув, достал из ножен кинжал Густава и полоснул по ладони, давая крови течь тонкой струйкой прямо на поверхность призмы.
Стою… С удивлением наблюдаю, как красная жидкость впитывается в алтарь, не оставляя на нем следов. Как вода в песок уходит. Через мгновенье один за другим начинают вспыхивать древние символы в вершинах лучей. Хрен его знает, о чем они, остается только надеяться, что родовая магия мне не повредит. Ну, а теперь последний этап — клятва. Ее текста я, конечно, не знаю, да и есть ли он вообще — этот текст? Как там Лукас мне советовал — от чистой души и с открытым сердцем? Ладно, попробуем… «За неимением гербовой придется сочинять на обычной»!
— Я, Йен Тиссен, отдаю свою кровь роду Тиссен, городу Минэй и княжеству Западный Эскел. Клянусь своей честью и магией служить им и защищать их, не жалея своей жизни.
Минуту-другую ничего не происходит. На меня накатывает страх, что я ляпнул сейчас что-то не то. Наверное, все-таки клятва должна была быть какой-то другой. А потом… Сначала воздух уплотнился вокруг септограммы, затем он пошел волнами, как круги на воде. В зале ощутимо похолодало. Вслед за этим моя собственная магия сорвалась с рук и разлилась теплой волной по залу, смешиваясь с прозрачным туманом. Магический фон подскочил, волна энергии заметалась по помещению. Замерла на секунду перед стенами зала, а потом легко проникла сквозь них и покатилась дальше, постепенно набирая скорость как какое-нибудь океанское цунами.