Страница 193 из 281
Я достал из-за пазухи старинный тубус, вынул из него свиток и, развернув его на всю длину, поднял над головой, показывая его всем, кто находился на обоих берегах реки. Сам текст договора был довольно коротким, гораздо больше места на пергаменте занимало перечисление имен и титулов свидетелей с обеих сторон, а также их подписи, подтвержденные личной магией.
Вот я и зачитал все по порядку. Так уж странно получилось, что со стороны восточников здесь присутствовали потомки всех, кто подписал этот договор — и князь, и четверо его вассалов. А вот с нашей лишь трое — я, да потомки тех двух предателей, переметнувшихся к восточникам. Бароны Долеман и Аберкон сейчас стояли на другом берегу в свите Меркусов.
Перечислив имена всех баронов, я приложил ладонь к печати в конце свитка и влил в нее щедрым потоком свою родовую магию.
— Взываю к древним богам Риона и прошу их о высшей справедливости! Тебя, Эолмар — покровителя двух наших двух княжеских родов! Тебя, Айран — сильнейшего из богов! Тебя, Карифа — мудрейшую из богинь! Да, восторжествует справедливость! Да постигнет возмездие виновных в клятвопреступлении!
Если кто-то сомневался в могуществе древних богов, то это они зря. Хотя, если честно, то у меня легкий мандраж был — а что, если магия, скрепляющая договор, все же не сработает?! Но стоило мне первым произнести имя Эолмара, как ураганный порыв ветра заставил людей пригнуться, а солнце мгновенно затянуло свинцовыми черными тучами. При упоминании имени Айрана, небо расчертила яркая молния, с оглушительным треском ударившая в воды реки и ослепившая на мгновенье. Тут же вслед за ней прозвучал такой раскат грома, что уши у меня заложило и зазвенело в голове. Восточники что-то кричали мне с другого берега, но отменить уже ничего было нельзя, и я закончил воззвание обращением к Карифе.
Вторая ветвистая молния расколола черное небо, но в этот раз она ударила прямо в людей. И семь человек бесславно закончили свою жизнь, превратившись в кучки пепла. Там даже на погребальный костер возложить будет нечего… Все, включая меня, стояли оглушенные, пытаясь унять дрожь в теле и проморгаться, чтобы разогнать яркие пятна перед глазами. Кажется, восточники даже не сразу поняли, что произошло. А вот нам, с другого берега все было видно, как на ладони. Могущество древних богов впечатляло.
— Ты что наделал…?! — растерянно проговорил Готфрид, и в наступившей оглушающей тишине все его хорошо расслышали — Проклятый Тиссен, ты убил их всех!!!
— Я?! Нет, их убило ваше тупое упрямство. Боги не терпят неуважительного отношения к себе, надеюсь теперь все это поняли. И Вечный договор о мире надлежит соблюдать. Даю вам ровно сутки, чтобы убраться с моих земель. Завтра в полдень вся твоя армия должна отойти за сухое русло реки, служившей когда-то границей между нашими княжествами.
— Нет!!! Не бывать этому!
— Готфрид, ты вообще не дружишь с головой?! Не понимаешь, что следующий Меркус это ты? Стоит мне завтра в полдень снова воззвать к богам, и от тебя тоже останется горстка пепла. Как и ото всех тех баронов, кто решит вместе с тобой упорствовать дальше. Может, вам надо еще раз прочесть договор, чтобы до вас, наконец, дошло — все кончено, Готфрид.
И куда только вся спесь делась… Надменный княжич был просто раздавлен свалившимся на него осознанием собственной беспомощности перед волей богов. Ничего… сейчас до него дойдет, что можно уже смело отправляться в Тибал, примерять княжескую корону, скорбь быстро поутихнет! Обидно, конечно, лишиться двух баронств и золотого рудника, да еще и при численном превосходстве своей армии. Но “се ля ви”, как говорят французы. Раньше надо было думать.
Стоило бы еще напутственное слово восточникам сказать, чтобы для них обратная дорога была повеселее. И на прощанье я по памяти цитирую морально поверженным соседям известную фразу Бисмарка, правда, заменив в ней слово «русских» на Западный Эскел и на Тиссенов:
— Жители Восточного Эскела! Не надейтесь, что, единожды воспользовавшись слабостью Западного соседа, вы будете получать выгоду вечно. Тиссены всегда приходят за своим золотом и за своими землями. С Тиссенами стоит играть честно, или вообще не играть.
За моей спиной одобрительно загудели солдаты. Им мои слова точно понравились.
— Сумму репараций за причиненный нам ущерб я обдумаю, посоветуюсь с казначейством и пришлю свои требования. Обещаю, что она будут справедливой. Прощай, сосед.
И словно для пущего унижения врага, с неба после моих прощальных слов хлынул такой ливень, что противоположный берег скрылся за сплошной стеной дождя. Причем шел он только на том берегу реки, мы же все оставались сухими.
— В жизни бы не поверил, если бы не увидел это своими глазами… — ко мне подошел Лукас и задумчиво уставился на пелену дождя, проходящую ровно посередине русла реки. Рядом молча встал Дионель, вслед за ним подошли парни Харта и барон Алистер в сопровождении офицеров.
— Я сам еще не верю, что все закончилось — и вздохнув, добавляю — сейчас объявляю часовой перерыв, чтобы дать время всем прийти в себя и пообедать, а через час жду вас в штабе. Надо решить, как распорядиться свалившейся на нас победой, и наметить список первоочередных дел. Расслабляться нельзя…. Восточники уязвлены поражением, а Готфрид не слишком умен — напоследок он может приказать устроить нам какую-нибудь пакость…
— У нас полностью поменялись планы: Вертан отменяется, мы едем в Митур. Доставьте меня туда, и будем считать, что ваш контракт исполнен — Бренна покачала перед носом командира наемников их артефактом и зевнула, прикрывая рукой свой хорошенький ротик — Господину Дирку придется задержаться здесь по делам на несколько дней, так что в Митуре я сама расплачусь с вами. Все, как договаривались, деньги получите же.
Командир отряда если и удивился внезапной смене маршрута клиентов, то вида не подал. Задаток они получили хороший, освободятся теперь даже на пару дней раньше, а обещанные деньги при этом получат в том же объеме. Отлично же, чего еще желать! Митур город большой, стоит на пересечении торговых путей — найти работу для наемников там легче легкого. Если богатый клиент не найдется, так в караван охранниками без труда устроятся.
Наемник помог девушке сесть в карету, подождал, пока она устроится поудобнее, и велел кучеру трогать. Бренна с улыбкой задернула шторку на окошке и лишь тогда выдохнула. Первая часть ее хитроумного плана была выполнена. Дирк спал беспробудным сном в своем номере, и проспит он еще сутки, не меньше. Сонный порошок она готовила собственноручно, так что за результат можно не волноваться. Номер для своего незадачливого соглядатая она оплатила, а присмотрит за тем, чтобы никто его не побеспокоил и не разбудил, та самая служанка, что так рвалась оценить мужскую силу столичного господина. Бренна даже оставила ей пару монет, намекнув, что тот с удовольствием воспользуется ее услугами, когда хорошенько выспится, и щедро потом заплатит за любовь.
…В Митур они въехали уже в сумерках, и Бренна велела охране отвезти ее на самый большой постоялый двор, где останавливалось много караванов торговцев, пересекающих светлые княжества в разных направлениях. Приличная комната нашлась легко, поскольку прижимистые купцы предпочитали снимать номера подешевле. Наемники помогли перетащить ее сундуки в номер, получили свои деньги и на рассвете отбыли в обратный путь, сопровождая какой-то обоз. Бренна же продолжила дорогу в сторону Ведьминого перевала.
Тракт здесь был наезженный, торговый, и ее скромная карета легко затерялась среди множества повозок и таких же дорожных карет. А хитрый амулет надежно скрыл ведьму от поисковых темных чар, которыми пес Верховной конечно же не преминет воспользоваться, когда очнется и вырвется из жарких объятий дебелой девицы. Бренна ведь перед отъездом еще и возбуждающего зелья от души накапала в кувшин с водой. Скрутит мерзавца так, что тот и на старую кобылу залезет, не то что на страшную служанку!