Страница 132 из 281
Память подсказывает, что Йену они были дороги — он их сам выбирал на ярмарке, куда в детстве Олаф часто водил его. У другой стены комнаты потертая дубовая мебель: стол, два кресла, буфет с резными дверцами. Рядом с окном в свинцовом переплете стоит небольшое бюро. Горбун тем временем распахивает неприметную дверь в стене — за ней узкая темная каморка. Судя по тому, что он заносит туда свой дорожный мешок, это его спальное место. Просто конура какая-то…! Вторая дверца ведет в небольшую кладовку, заставленную плетеными корзинами и какой-то рухлядью. Обстановка более, чем скромная — не баловали здесь княжича. Впрочем, и кабинет самого князя особо роскошным не назовешь.
Олаф отправляется за обедом, а я, пользуясь случаем, заглядываю в бюро Йена. Но меня ждет разочарование — там ровным счетом ничего, что могло бы рассказать мне о парне. Пачка листов шершавой серой бумаги, чернильница с высохшими чернилами, пара остро заточенных перьев. На полке небольшая стопка сильно потрепанных книг: что-то по истории Риона, мемуары какого-то бравого вояки в латах, сборник молитв во славу Единого и его же жизнеописание — местный аналог то ли Библии, то ли Евангелия. Печально… словно и не было никогда в этом мире симпатичного молодого парнишки по имени Йен. Ушел, и даже следа за собой не оставил. Единственно по-настоящему личная вещь здесь — солдатики на каминной полке. Ну, ничего… мы еще повоюем! Имя Йена Тиссена еще заставит Рион вздрогнуть.
Обед, принесенный Олафом, тоже не сказать, чтобы царский — мясное рагу, в котором овощей больше, чем мяса, и кусок пышной лепешки с сыром. Но на вкус вполне съедобно, да и порция большая. Думал поделиться с Олафом, но слуга заверил меня, что успел нормально перекусить на кухне. После обеда заваливаюсь спать. Вечером хочу сходить на разведку, так что нужно выспаться хорошенько. Да, и делать здесь особо нечего — если только пойти поискать бастардов и нарваться на хорошую драку. Но это как-нибудь потом, сначала нужно осмотреться. Просыпаюсь, когда за окном уже начинает темнеть. Умываюсь, по-быстрому перекусываю остатками лепешки. Прошу Олафа отвлечь охранников, приставленных князем, чтобы я мог незаметно сбежать из-под их опеки.
— Нет, княжич, сейчас никак не получится. Да и накажут ребят, если узнают.
— Ладно… Тогда пойдем другим путем.
Натягиваю сапоги, накидываю на плечи плащ. Под плащом прячу ножны с ас-урумом, за пазуху пихаю пару заряженных магией кристаллов. Надеваю новую личину, созданную Лукасом, отчего чувствую себя увереннее. Вот так, господа. Княжич Йен Тиссен вернулся домой и неуважения к себе не потерпит. Распахиваю дверь и окидываю строгим взглядом пятерых "головорезов", стоящих у моих «покоев». Вся пятерка в латах, при мечах.
— За мной.
Больше ничего не говорю, просто направляюсь к лестнице, ведущей во двор. Небольшая заминка, а потом охрана догоняет меня.
— Княжич, а вы куда это? — не выдерживает один из головорезов, тот что посмелее.
— Не твое дело. Ваша задача — сопровождать меня и охранять, а не задавать лишние вопросы. Лучше факел с собой прихвати.
Головорез переглядывается с товарищами, но замолкает. Вынимает из ближайшего держателя незажженный факел. Я уверенно иду по освещенным коридорам замка, гулко печатая шаг. Навстречу редко, кто попадается, да и те почему-то спешат убраться с дороги. Похоже, слухи о моем поединке с Рихардом разнеслись уже по всему замку, и окружающие просто не знают чего от меня ожидать. До крытой галереи, ведущей к покоям княгини, мы с охраной добираемся без приключений, а вот в лабиринте коридоров нам уже приходится зажечь факел — там снова темно. Охранники с тревогой оглядываются, а проходя мимо того места, где нашли Жакуса, дружно сотворяют знак, охраняющий от Тьмы.
Покои княгини действительно оказываются запертыми, и на стук никто не отзывается. Мне ничего не остается, как, потоптавшись, направится в часовню, охрана послушно шагает за мной. Дойдя до нее, приказываю головорезам встать у дверей и никого не пускать вовнутрь.
— А как же вы? Князь велел нам…
— А я буду там в одиночестве взывать к Единому — жестко прерываю я все возражения — Или вам велено за мной и в нужник ходить?
Судя по тому, что все возражения мигом закончились, «не велено». Вот и славно. Забираю у них факел и вхожу в часовню, благо двери ее никогда здесь не запирают. Зажигаю от факела несколько светильников, бесшумно ступая, возвращаюсь к дверям, чтобы проверить, как выполняется мой приказ. Стоят на посту, как миленькие. Но языками чешут, как бабы на кухне.
— Слушай, а княжич-то наш верит в Единого, не то что его отец. Видать пришел грехи свои замаливать.
— Так виданное ли дело — брата своими руками убить?
— Говорят, Рихард сам на него напал, поэтому и княжича не наказали.
— У этих господ не разберешь, кто виноват, им всегда все с рук сходит. Но по Рихарду этому давно веревка плакала.
— Можно подумать, остальные братья лучше!
— Это да… Местных стражников ни за что повесили, а этим гадам только по десять плетей всыпали. Считай, легким испугом отделались.
— А не знаешь, когда погребальный костер для Рихарда будет?
— Говорят завтра. Тело его пока в ледник отнесли.
— Почему не сегодня?
— Мне князь не докладывал! Наверное, есть у него причины, раз на завтра все перенес.
— Вот младший княжич видно и решил за грешную душу брата воззвать, пока его не сожгли…
Ага. Больше мне делать нечего, как за этого мерзавца Рихарда молиться. Ему самое место в аду, или как он здесь называется — Чертоги Аша. Пока головорезы заняты пересказом друг другу последних сплетен, я прохожу в конец часовни и открываю знакомую дверь, за которой начинается спуск в склеп. Преодолев бесконечную лестницу, останавливаюсь перед дубовой дверью с гербом Тиссенов, но не тороплюсь хвататься за бронзовое кольцо. Сначала перестраиваю зрение. Вот как чувствовал…! И здесь грязно-фиолетовая охранная сеть укрывает дверь. А не проявил бы сейчас осторожность — вляпался бы в нее и нарушил чужую охранку.
Нет, трогать эту дрянь ни в коем случае нельзя — тот, кто ее контролирует, моментально узнает о моем вмешательстве. Дурное дело не хитрое — шарахнуть по ней сильным огненным заклинанием и сжечь дотла. Но только что дальше? Это же все равно, что на лбу у себя крупными буквами написать «Я — маг». Вот тут меня папаша Тиссен за шкирку и схватит. Нет, надо действовать как-то по-другому. Тоньше… А как? Снова пытаюсь обратиться к Хранителю, и снова в ответ тишина. Наверное, придется все-таки вызвать в Минэй Лукаса — на него теперь моя единственная надежда.
Расстроено вздохнув, поднимаюсь наверх. Гашу светильники в часовне и, молча, отправляюсь в обратный путь. Головорезы понятливо переглядываются за моей спиной, списывая мой расстроенный вид на глубокое внутреннее раскаянье. А меня сейчас заботит совсем другое — как бы осторожно вызвать Лукаса в столицу и не засветить его…?
Поздним вечером лежу без сна на кровати, обдумываю в голове наши дальнейшие планы. Рядом, за стенкой спит Олаф. Хотя сомневаюсь, что он спит, скорее уж делает вид, а сам в это время чутко прислушивается к происходящему за дверью. Мои охранники бдят — если напрячь слух, можно услышать, как они изредка лениво перебрасываются короткими фразами. И в самом замке, и за окном во дворе царит такая тишина, что я даже не замечаю, как тихо проваливаюсь в сон…
А просыпаюсь оттого, что кто-то настойчиво трясет меня за плечо. Открыв глаза, вижу у своей постели князя. За его спиной маячит Олаф, на лице горбуна тревога.